Проклятие виселицы (ЛП) - Мейтленд Карен - Страница 71

— Возможно, всё не так хорошо, как ты думаешь, — сказал Тальбот. — Мне кажется, этот неблагодарный ублюдок по какой-то причине затаил на тебя обиду. Дело в том, — Тальбот придвинулся ближе и понизил голос, — что есть ещё один груз, который нужно переправить, и наш друг настаивает, чтобы ты лично позаботился об этом.

— Говори яснее, приятель, — нахмурился Раф.

Тальбот окинул взглядом полутёмную комнату. Все вокруг, казалось, были полностью погружены в собственные приглушённые разговоры, однако он не стал рисковать. Тальбот похлопал Рафа по руке и кивнул на дверь, Раф поднялся, оставил более чем щедрую плату служанке за пирог с угрём, к которому едва прикоснулся, вышел из таверны и направился за дома, к деревянному сарайчику, где птицеловы хранили сети и плетёнки для ловли уток.

После душной таверны воздух казался свежим, и даже гниющие водоросли и грязь пахли приятно в сравнении с рыбной вонью горящих морских птиц. Раф сидел в темноте на перевёрнутой бочке, слушая журчание тёмной воды и шелест камыша. Наконец, за его спиной раздались шаги. Тальбот скользнул в сарай и присел на корточки рядом с Рафом, повернувшись в противоположном направлении, так что он мог наблюдать за дверью таверны.

— Ты хотел, чтобы я говорил яснее, — произнёс он так тихо, что Рафу пришлось наклониться, чтобы расслышать. — Священник передал, что посланцу из Франции нужно безопасно попасть на встречу в Норвич.

— С кем? — спросил Раф.

Тальбот пожал плечами.

— Вряд ли нам назовут имена, верно? Но если этот посланец служит Франции — можно смело ставить на то, что он будет встречаться не со сторонниками Иоанна.

— Я не стану этого делать! — Раф взорвался от гнева.

Тальбот схватил его за руку.

— Говори тише, — прошептал он.

Он встревоженно озирался, но Раф был слишком рассержен, чтобы промолчать, хотя и понизил голос.

— Как бы я ни был рад видеть чёртова Иоанна болтающимся на самой высокой виселице, я не стану предавать свою страну ради Франции. Думаешь, я хочу, чтобы на троне сидел Филипп? Я не больше хочу, чтобы Англия оказалась под французским каблуком, чем попасть в плен к сарацинам.

— Но это же не твоя страна, — тихо сказал Тальбот. — Мать родила тебя не на английской земле, и никто из твоих предков не здешний. С чего быть так преданным какой-то земле — кроме той, на которую мать прилила свою кровь, рожая тебя?

Высказанная Тальботом истина сразила Рафа как нежданный удар кулака. Столько лет, ещё до того, как ступил на английскую землю, он считал её родиной. Здесь был дом Джерарда, которому Раф был обязан всей жизнью и таким образом связан с землёй и родом своего лорда. Все те годы, что они странствовали, сражаясь за короля Ричарда, а после за Иоанна, воины по вечерам, устроившись вокруг костра, говорили о доме — вспоминали любимые трактиры и служанок, знакомые охотничьи угодья, поместья из серого камня, деревья, на которые взбирались, и луга, где играли детьми. И Раф почти поверил, что всё это — его собственные воспоминания. Он, как и его товарищи, с тоской говорил о домашнем уюте. Своим домом Раф считал Англию. Он полюбил её - единственное место в мире, которое ему позволено любить.

Даже мысль о том, что кто-то всё ещё может считать его иностранцем, уже давно не приходила ему в голову. Вызов, брошенный Тальботом, уязвил его, как загнанная под ноготь заноза.

— Я дал Джерарду клятву, и всё ещё связан ею. Он никогда бы не предал свою страну, а я не могу предавать его.

— Понятно, но тогда возникает проблема, понимаешь? — проворчал Тальбот.

— Не понимаю, — холодно ответил Раф.

— В той весточке сказано, что если посланник благополучно не выполнит свою миссию, из Франции пошлют другое письмо — Осборну или даже самому королю — с объяснением, как ты и другие, чьи имена священник готов назвать, помогают сбегать от Иоанна, — зло произнёс Тальбот, глядя в темноту. — Я всегда знал, что священники — хитрые ублюдки, но не думал, что они могут обратиться против тех, кто им помогает.

Раф ощутил, как от лица отлила кровь. Он точно знал, почему священник рад был бы видеть его повешенным, а то и похуже. Этот мелкий проныра явно не забыл, и тем более не простил, как оказался запертым рядом с телом Джерарда. Раф не сомневался, священник исполнит свою угрозу. Да и что могло ему помешать?

Однако Раф не собирался сидеть и ждать, пока за ним явятся люди Иоанна. Тальбот ведь договорился, чтобы священника вывезли на корабле — так почему бы ему не сделать того же для Рафа? Конечно, не во Францию и не в те земли, куда ещё простирается власть Иоанна — есть и другие страны. Раф может уехать куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Что его здесь держит?

Тальбот внезапно сжал плечо Рафа.

— Священник сказал о других, кто ему помогал. Что он имел в виду? О ком вы с ним говорили?

В темноте Раф не мог видеть выражение лица охранника, но чувствовал силу впившихся в плечо пальцев и отлично понял вопрос.

— Клянусь жизнью, он ничего о тебе не знает.

— Тогда о ком? — не отступал Тальбот.

Раф постарался припомнить.

— Полагаю, он имел в виду мальчика с болот, доставившего его к лодочнику, и самого лодочника... но вряд ли знает их имена.

— Ты уверен, никого больше? — проворчал Тальбот. — Он сказал, что мог бы назвать других.

С внезапной отвратительной ясностью Раф понял, о ком говорил священник. Сидя в укрытии на болоте, он отправлял мальчика не к нему, Рафу, а к леди Анне. Должно быть, священник знаком с ней лично, потому и был так уверен, что угроза сработает. Если Раф сбежит, леди Анна останется, и на неё обрушится ярость Осборна и Иоанна.

Раф не мог найти выхода. Он не сумел бы тайно вывезти леди Анну из страны. Такое бегство возможно лишь ночью, придётся пробираться к кораблю в темноте, вероятно, даже прятаться в трюме, пока они не достигнут побережья Франции. Молодая женщина с этим, может, и справилась бы, но не леди Анна, даже если она на это согласится. Раф видел, как измучила её поездка домой от кузины — путешествия в роли беглянки ей не пережить. И даже если удастся — что с ней станет в чужой стране? Раф согласился бы на любую ничтожную работу, чтобы прокормиться, если понадобится — жил бы на улице, ему случалось это и раньше. Но он не мог представить женщину знатного рода и преклонных лет в какой-нибудь крестьянской хижине на чужом поле.

Он чувствовал, что Тальбот прислушивается, ожидая ответа, но Раф не собирался называть ему имя.

— Даже если я сделаю то, о чём просят — что помешает священнику выдать нас... по крайней мере, меня?

Тальбот переступил с ноги на ногу.

— Ничего, — отрывисто сказала он. — Но у тебя появится информация взамен, ты узнаешь, кто придёт на встречу с посланником. Если это тот ублюдок Хью, ты получишь свои доказательства и сможешь выдать его, не вовлекая в это Элену. Поторговавшись, в обмен на имя предателя ты сумеешь купить и своё спасение, и возможно, помилование для этой девчонки. Да, мы знаем, это игра, но мне кажется, тебе просто надо сделать выбор — бросить кости или принять неизбежное, верную смерть.

Раф знал, Тальбот готов отдать что угодно, лишь бы увидеть, что Хью обвинён в измене. Он всегда хотел поквитаться с ним с тех пор, как тот пытался повесить его в Акре. Но тем не менее, в словах Тальбота был смысл. Если Раф сумеет доказать, что Хью изменник, не заставляя Элену повторять подслушанный разговор, он не только спасёт её жизнь — возможно, ей даже удастся вернуться в Гастмир.

Дверь трактира отворилась, и Тальбот снова нырнул в тень.

— Пожалуй, мне пора. Ходят слухи, что корабль должен бросить якорь близ острова Ярмут, со стороны моря. Они усвоили урок со "Святой Катариной" и больше не станут рисковать, приводя корабль в Брейдон. Там слишком легко оказаться в ловушке. Но Ярмут — свободный порт, поэтому там не должно быть людей Иоанна, по крайней мере официально. А когда корабль появится, я пришлю тебе весточку.

— Но что... — начал Раф и обнаружил, что разговаривает с пустотой. Тальбот уже исчез.