Level Up. Герой - Сугралинов Данияр - Страница 8
- Предыдущая
- 8/25
- Следующая
Вообще, весь населенный пункт, в котором живет меньше двадцати тысяч человек, производит удручающее впечатление. В дороге, отнявшей пару часов, Вика рассказывала, что молодежь уезжает отсюда, используя любой шанс и едва дождавшись окончания школы. Обустраиваются в городе, перетаскивают родителей, и с каждым годом здесь коренного народу все меньше и меньше, а приезжих из южных республик бывшего Союза – все больше.
Нас никто не встречает. Мы поднимаемся на пятый этаж «хрущевки», и чем выше, тем обреченнее ступает Вика. Я понимаю, что с родителями у нее не самые теплые отношения, но во внучке они души не чают, и Ксюша является единственным связующим звеном между ними.
Викино настроение передается и мне: начинаю переживать за итоги знакомства с ее родителями и уже заранее могу предсказать, почему им не понравлюсь – без работы, без дома, без машины, в разводе… Причин много, но я решаю идти до конца и все сделать правильно, по-людски.
Мы только переступаем порог, как становится понятно, что мне здесь не рады. Об этом говорит и неприветливость Викиных родителей, и буркнутое ее братом «Здрасте», и показания интерфейса. С разной степенью, но одинаково для всех, кроме Ксюши, система показывает отношение «Неприязнь».
Пока Вика общается с дочкой и родителями на кухне, меня отправляют «посидеть» в комнате брата. Витя гостеприимно ныряет за комп и с головой уходит в Counter Strike. В следующий час мы с ним перекидываемся парочкой ничего не значащих фраз, а потом нас зовут.
Мы садимся за тесный стол и ждем, когда тетя Тома разложит по тарелкам пельмени.
– Значит, нигде не работаешь? – хмуро интересуется дядя Леша, отец Вики, нанизывая пельмень на вилку.
– Папа, я же говорила, что Филипп планирует запустить свое дело! – встревает Вика.
– А ты помолчи, когда мужчины разговаривают! – осаживает дочь тетя Тома.
– Сходите-ка с Ксюшей погуляйте, – предлагает дочери дядя Леша. – Мы тут сами пообщаемся.
Дядя Леша, тетя Тома… Мы с Викой обсуждали, как мне лучше их называть. По имени-отчеству – слишком формально. «Папа», «мама» – рановато. Остановились на нейтральном варианте.
Вика молча встает из-за стола и идет собирать Ксюшку на улицу. Ее дочь, пожалуй, единственная, кто принял меня хорошо – мы сразу нашли общий язык, обсуждая ее любимые мультфильмы, пока я знакомился и осваивался в новой обстановке. А вот с родителями Вики и ее младшим братом Витей как-то не пошло.
Ее отец – трудяга, всю жизнь проработавший в одном и том же стройуправлении, – во главу углу ставит стабильность и надежность. Мать работает в той же конторе в бухгалтерии и целиком разделяет отцовские взгляды. По сей день они корят Вику за ее первый неудачный брак, когда она выскочила замуж «за первого встречного». В том поступке, по их мнению, ни рационального зерна, ни правильности, а потому дальнейшее развитие событий – развод и статус матери-одиночки – они восприняли даже с каким-то удовлетворением: «Мы же тебе говорили!».
– Ешь! – командует мне дядя Леша. – Настоящие пельмени, Томка с утра лепила! Фарш только накануне перекрутили – свежак! Вон, сметаной полей, настоящая, не то барахло, что у вас в городе продают.
– Я ем. Очень вкусно, спасибо!
– На здоровье! Так что с работой-то? – возвращается к своему вопросу Викин отец. – Вика рассказывала, ты в ее фирме и месяца не отработал?
– А с бывшей почему расстался? – интересуется тетя Тома, расставляя по столу соленья и салаты.
Я перевожу взгляд на нее, с нее на отца, думая, кому ответить первому, но глава семейства все решает за меня.
– Томка, да угомонись ты! Сядь, не мельтеши! – он смотрит на меня, ожидая ответа на вопрос.
– Нигде пока не работаю. Из Викиной фирмы ушел сам, потому что решил заняться своим делом. Уговаривали остаться, но я решил – или сейчас, или уже никогда, потому и ушел. Занялся… – Я прерываюсь, чтобы съесть пару пельменей и тем самым уйти от точного ответа. Чувствую, что мою идею кадрового агентства отец Вики не оценит.
– Чем занялся-то?
– Бизнесом.
– Хуизнесом, – комментирует и прыскает Витек, уплетая за обе щеки, – единственный, кто чувствует себя хорошо в этой гнетущей атмосфере.
Викин отец отвешивает сыну звонкий подзатыльник.
– Молча сиди и слушай, когда старшие разговаривают!
Витек утыкается в тарелку, его уши краснеют, а настроение падает – отец унизил при чужом человеке.
– Так что за бизнес-то?
– В сфере услуг, – размыто отвечаю я.
– «Купи-продай», что ли? – недоумевает дядя Леша. – Или «подай-принеси»?
– Скорее, «найди и продай».
Он недовольно хмыкает, пережевывая пельмень, одномоментно снижая свое отношение ко мне до предельной «Неприязни». Еще один залет, и это перерастет в неприкрытую враждебность.
Чувствую, будет сложно. Буравя меня взглядом, пятидесятилетний Алексей Викторович хмурит кустистые брови. Смотрится он, конечно, монументально, понятно, в кого Вика такая фигуристая. Большой, даже огромный, мужик под два метра ростом, с сильными руками, привыкшими к тяжелому физическому труду. Мой потенциальный тесть сидит, держа спину прямо, и возвышается над всеми нами за этим небольшим кухонным столиком в тесной кухне, как исполин. Вилка в его медвежьей мозолистой ладони смотрится как игрушечная. Мне стоит больших трудов не отвести взгляд первым.
– Так, с бизнесом твоим все понятно, – резюмирует он. – То есть вообще ничего не понятно, и сдается мне, что ты и сам без понятия. Вичке только голову морочишь.
– Зря вы так, дядь Леш. Все у меня продумано, и без хлеба с икрой мы с Викой не останемся. Просто не люблю говорить о несделанном. Сделаю – обязательно все расскажу, что да как. Сейчас смысла нет.
– Ох, горазд ты заливать, «зятек», – хмыкает он. – Ладно, договоримся на этом. А по жизни ты кто? Расскажи о себе: чем живешь, родители кто? Дочь говорила, женат был?
– Был. С первой женой познакомился в интернете, она молодая тогда была, студентка еще…
Витек заинтересованно вострит уши, прислушиваясь. Тетя Тома вытягивает шею, чтобы не пропустить ни слова, а потом всплескивает руками и восклицает:
– Погоди, Филипп! Сейчас чаю всем налью, и расскажешь!
Мать Вики – хрупкая невысокая женщина. Она на два года младше мужа, и заметно, что она его не просто побаивается, а еще и безмерно уважает, слушает, и его слово для нее – закон. Впрочем, это не мешает ей встревать в наш разговор на правах матери.
Пока она суетится вокруг чайников, насыпая заварку, заливая кипяток, режет привезенный нами торт и расставляет все на столе, я доедаю свою порцию пельменей и благодарю хозяйку. Пельмени и правда удались на славу. Все это время я чувствую на себе оценивающий взгляд потенциального тестя, поэтому прочесть условия внезапно всплывшего квеста, не кося взглядом, сложно, и мне приходится просто смахнуть окошко до более подходящего момента.
– Пап, футбол будем смотреть? Хорваты скоро с аргентинцами играют! – Спросив отца, Витек переводит взгляд на меня: – А ты как, смотришь?
– С удовольствием.
Витек улыбается и удовлетворенно кивает.
Ваша репутация у Виктора Коваля повысилась.
Текущее отношение: Равнодушие 5/30.
– Про футбол потом поговорим, – говорит дядя Леша. – Мать, садись уже. Рассказывай, Филипп.
– Родители у меня самые обычные. Отец – пожарный, мать – учительница в школе…
Ваша репутация у Алексея Викторовича Коваля повысилась.
Текущее отношение: Неприязнь 20/30.
Ваша репутация у Тамары Сергеевны Коваль повысилась.
Текущее отношение: Неприязнь 5/30.
Я усилием воли избегаю искушения перевести взгляд на возникшие в поле зрения уведомления – не хватает еще, чтобы мои глаза показались родителям Вики «бегающими». Тем не менее профессия предков оценена, по всей видимости, как достойная, а потому и продолжать надо в том же духе, стараясь при этом не врать.
- Предыдущая
- 8/25
- Следующая