Последняя воля Нобеля - Марклунд Лиза - Страница 19

Он поцеловал ее волосы и ущипнул за сосок.

— Может быть, пойдем приляжем? — прошептал он, но Анника оттолкнула его.

Нет, она не могла, не хотела близости и всякий раз отказывалась, когда он предлагал ей заняться сексом. Она сразу явственно представляла себе, как он целуется с Софией Гренборг на улице, возле торгового центра, где Анника их случайно увидела. В такие моменты она сразу представляла себе их потные, возбужденные тела, искаженные оргазмом лица.

— Мама, — крикнула Эллен, приоткрыв дверь машины, — я хочу пи-пи!

Анника вернулась к машине.

— Пойдем, я тебе помогу, — сказала Анника и извлекла дочку из машины.

В поисках укромного места она огляделась, посмотрела на небо, вершины деревьев, здания. В ясном небе одна за другой загорались звезды. Тишина казалась осязаемой и почти черной.

Дом, ее дом, стоял на перекрестке. Он был окружен разностильными домами — виллами начала прошлого века, кирпичными домами пятидесятых годов — с огромными окнами и массивными цоколями. В окнах зажигались огни, и они засветились в темноте, словно кошачьи глаза. Сквозь редкие деревья был виден соседний дом. Большие участки были отделены друг от друга живыми изгородями и заборами.

Внезапно ее поразила одна мысль: ее дом был единственным новым домом в округе. Он был к тому же самый маленький — всего сто девяносто квадратных метров.

— Где я буду писать, мама?

Анника обошла машину.

— Присядь здесь, все равно никто не видит.

Когда дочка стянула колготки и присела на корточки, Анника услышала шум мотора быстро приближавшейся машины.

Темноту прорезали ослепительные огни фар; яркий свет залил Аннику и ее машину. Это был темный большой «мерседес». Анника инстинктивно подняла руку, чтобы прикрыть глаза, но машина внезапно свернула.

Она въехала на дорожку — на ее дорожку, проехала мимо ее дома и въехала на лужайку соседнего участка.

— Какого черта?.. — вырвалось у Анники, и она сделала два шага к забору.

— Мама, я пописала, — объявила Эллен.

— Иди в машину, я сейчас, — сказала Анника и направилась к дорожке. Вся она была покрыта следами автомобильных шин. Следы шли во всех направлениях.

Анника ступила на замерзшую траву лужайки и осмотрела следы.

Самые глубокие колеи вели туда, куда свернул мерс. Она видела, как у машины зажглись стоп-сигналы. Потом она остановилась. Водитель выключил двигатель.

Высокий, мощного сложения человек вышел из машины и запер ее. Потом он поднял голову, посмотрел в направлении Анники, и она инстинктивно отступила в тень.

Он только что срезал путь, проехав к себе через ее участок. Какое удобство!

Мужчина тщательно стряхнул снег с ботинок и вошел в дом — причудливую виллу начала двадцатого века всю в башенках и шпилях.

Потом Анника снова посмотрела на замерзшую траву, стараясь определить, куда ведут другие следы, — они вели на другие участки, к другим домам.

— Мама, когда мы поедем?

В голосе Калле было такое отчаяние, что Анника решила отложить на будущее мысли о следах.

— Сейчас, — ответила она и пошла к дороге.

Подходя к машине, Анника столкнулась с какой-то женщиной, выгуливавшей собаку.

— Здравствуйте, — сказала женщина с едва заметной улыбкой.

— Здравствуйте, — ответила Анника и вдруг почувствовала, что сильно замерзла.

— Вы не знаете, этот дом продан? — спросила женщина, кивнув в сторону дома.

— Да, — ответила Анника. — Я его купила.

Женщина остановилась, не сумев скрыть удивления.

Собака резко натянула поводок.

— Как это мило, — сказала женщина, сняла перчатку и протянула Аннике руку. — Эбба Романова. Я живу вон там.

Потом она указала рукой на видневшийся неподалеку дом, и Анника увидела виллу с верандой и летним домом в саду.

— А это Франческо. — Она потрепала пса по холке.

— Но мы переедем сюда только в мае, — сказала Анника, открывая дверь машины.

— О, — сказала Эбба Романова, — как это чудесно. В мае здесь очень хорошо. Надеюсь, вам здесь понравится…

Анника шагнула к женщине и указала рукой на дом, к которому подъехал «мерседес».

— Вы, случайно, не знаете, кто живет в том доме?

Эбба Романова проследила взглядом за жестом Анники.

— Это дом Вильгельма Гопкинса, председателя Ассоциации владельцев вилл.

Потом женщина скорчила уморительную гримасу.

— Он немного чудаковат и эксцентричен, — сказала она и рассмеялась.

Смех был настолько заразительным, что засмеялась и Анника.

— Ну, я думаю, мы скоро увидимся, — сказала женщина, натянула на руку перчатку и направилась к дороге.

Анника подняла руку, чтобы остановить женщину и задать ей еще один вопрос, но та уже открыла калитку и исчезла на своем участке.

«Почему в моем саду так много автомобильных следов?»

Дороги в городе были забиты, машины еле тащились. Анника не нашла места для парковки на Хантверкаргатан, поэтому пришлось ехать к ратуше, где она едва отыскала место для легальной стоянки. Дети устали и замерзли, и Анника решила подъехать к дому на третьем автобусе.

Она подняла глаза к небу. В городе никогда не видно звезд. В городе никогда не бывает настоящей тишины и настоящей темноты.

«Мне нравится это, — вдруг подумала Анника. — Как это здорово, никогда не быть одной».

Она внимательно посмотрела на главный вход в ратушу в двадцати метрах от парковки. Тяжелые ворота были заперты. Никто не знал, как долго еще будет опечатан банкетный зал.

Прошло всего два дня, подумала Анника и вздрогнула.

Они пришли домой как раз к началу детской передачи по случаю рождественского поста.

Анника вышла на кухню и набрала номер сотового телефона Томаса. Абонент был доступен, но Томас не отвечал. Анника накрыла стол, вытащила из холодильника остатки — вчерашнюю свинину и бефстроганов, оставшийся с четверга.

Когда она поставила бефстроганов в микроволновку, раздался звонок в дверь.

Наверное, Томас забыл ключи, подумала Анника и пошла открывать.

Но это был не Томас — к Аннике пришла ее лучшая подруга Анна Снапхане.

— Господи, как же я ненавижу переезжать, — простонала Анна, плюхнувшись на скамейку в прихожей. — Не могу поверить, что у меня так много барахла. В сущности, ведь я такая идеалистка, не склонная к материализму…

— Гм, — хмыкнула Анника, глядя на джинсы от Армани и куртку от Донны Каран.

— Не надо на меня хмыкать, — обиженно сказала Анна. — Я уже почти все распаковала. Знаешь, у меня, оказывается, восемь ломтерезок для сыра. Представляешь? Это же смешно. У меня несколько коробок со старыми виниловыми пластинками… Они так много мне напоминают. Ты не хочешь посмотреть? Может быть, что-нибудь возьмешь?

Она вздохнула, видя, как Анника в притворном ужасе подняла руки.

— Ах да, ты же никогда не интересовалась музыкой, — разочарованно произнесла Анна.

— Миранда с Мехметом? — спросила Анника и побежала на кухню, где запищала микроволновая печь.

Анна ответила не сразу. Вслед за Анникой она вошла на кухню и облокотилась на посудомоечную машину.

— Разыгрываю счастливого члена семьи Мехмета и его беременной невесты, — тихо сказала она.

Анника ткнула вилкой в мясо.

— Хочешь чего-нибудь поесть? — спросила она.

— Нет, но я с удовольствием выпила бы бутылку доброго красного вина, — ответила Анна.

Увидев, как напряглась Анника, она рассмеялась.

— Я пошутила, — торопливо сказала она, — я больше не пью. К тому же я обещала.

— Тебе нравится квартира? — спросила Анника, наливая воду в кувшин.

— Не знаю, как насчет «нравится», — ответила Анна. — Очевидно, хорошо жить рядом с Мехметом, а значит, с Мирандой, но я не уверена, что арт-нуво — это мой стиль.

Анника опорожнила кувшин и налила в него свежую, более холодную воду. Щеки ее пылали, она почему-то испытывала внутреннюю неловкость. Анна Снапхане переехала в город, чтобы ее дочь могла быть ближе к отцу, чтобы она могла ходить в ту же школу и сохранила старых друзей. Когда на Аннику неожиданно свалилась куча денег, она, естественно, предложила Анне большую сумму в долг без процентов, чтобы та могла устроить свою жизнь. Когда выяснилось, что деньги будут только в мае, у Анны снесло крышу. Ей надо переехать сейчас, подходящая квартира продается только сейчас, она не может жить больше нигде. Анника выступила поручителем краткосрочного кредита до выплаты вознаграждения. Но теперь Анна считала свой переезд досадной неприятностью.