Воин Донбасса (СИ) - Пересвет Александр Анатольевич - Страница 30

Комендач пожал руку, представился:

— Сергей, позывной Томич. Ты — Буран?

Алексей кивнул.

— Что с пострадавшей? — задал он главный на данный момент вопрос.

— Откуда знаешь, что пострадавшая? — тут же напрягся комендач.

— Знаю, кого в квартире оставлял.

— А, ну да, — сообразил Томич. — Жена?

— Что с ней? — не стал углубляться в подробности Алексей.

— Увезли в областную. Ничего особо страшного. Контузия, несколько мелких осколочных. Врачи сказали — на неделю делов. Максимум — на десять дней.

У Алексея отлегло от сердца. Не, ну вот же шалава! Сказал же: немедленно убираться из квартиры! А она тут ещё полчаса возилась! Красилась, небось…

— Повезло ей, — подтвердил его подозрения командир комендантских. — Когда влетело и взорвалось, она, видно, в ванной была. Там нашли, — пояснил он. — Без сознания. В общем, ударная волна и пара рикошетов. Да стекло от зеркала разбившегося. Просто крови потеряла, а то бы тут тебя ждала…

Лёшка ощутил короткий укол гнева. Вот, блин, ханурик комендантский! Утешает так, что ли? «Ждала бы…» За языком следить научись!

Но тут же обругал уже себя. Мужик ведь действительно успокоить стремится. Ну… как умеет. В университетах, небось, не учён.

— Меня знаешь? — спросил он.

Комендач глянул остренько.

— Довели вон, — мотнул он головой на Мишкиных сослуживцев. — Потом сам связал. Были о тебе разговоры. А что?

— Про Бэтмена знаешь? — ответил вопросом на вопрос Кравченко.

— А то, — пожал плечами Томич. — Нас вон от Машинститута сюда и бросили.

Лёшка посмотрел на него внимательно. Да нет, лицо нормальное. Бесхитростное, но в меру. Без перебора подозрительного. Может, он сам себя накручивает уже, под Мишкиным воздействием?

— Не связываются эпизоды? — всё же задал он вопрос.

Теперь уже внимательно посмотрел на него Томич.

— Я не следак, — после короткой, но показавшейся Лёшке значимой паузы пожал он снова плечами. — Но по внешности — нет, не связываются. Там группа, говорят, работала. Здесь — одиночка. Оружия дядя на месте не оставил, но по осколкам судя, гранату тебе в окошко сунули не меньше как в 50 миллиметров. Не армейский сороковик. То есть, как я соображаю, не «Обувка» и не «Костёр». Вообще на подствольник не похоже. Не ГП-34. Будь калибр поменьше, подумал бы на «Кастет», но… Так что скорее всего шарахнул твой «доброжелатель» из РГС-50. Вот и суди сам, откуда, да кто…

Да, деталь занятная. Конечно, в здешних условиях тотального перемешивания всех видов оружия особо далеко идущих выводов не сделаешь. Или это будет глупо и ненадёжно. Но всё же РГС-50 — гранатомёт тяжёлого класса и относится к ряду спецсредств для вооружения антитеррористических подразделений.

— Может, «Лом»? — поднял бровь Алексей. «Ломом» в армии называли чеченский гранатомёт «ЛОМ-30», довольно похожий на РГС-50.

— Встречался? — в ответ поинтересовался комендач. Лёшка усмехнулся — похоже, они с Томичем обрели контакт, позволяющий понимать друг друга, как это говорят, по аббревиатурам. Как те мужики, что вместо анекдотов их номера друг другу сообщали…

— На второй чеченской зацеплялся пару раз, — сказал он.

— Грамотно вопрос ставишь, — оценил собеседник. — Есть у них с той стороны отморозки чеченские. Антикадыровцы. Батальон имени Дудаева — слыхал?

Кравченко кивнул: в курсе. Правда, воевали те против ДНР, но и тут, под Луганском, встречали каких-то чеченов. Не своих. Потому как на стороне ЛНР тоже чеченцы в боевых действиях участвовали. Хотя больше не на фронте, а как раз на уровне комендачей. Но те, что на фронте, воюют, рассказывали, яро, жестоко, с абреческой даже удалью. Но то были именно разговоры — самому Лёшке в бою по одну сторону с чеченами сражаться не пришлось. А его личный опыт на Кавказе к положительным мыслям о них тоже не располагал.

Про роль их в «Пятидневной войне» с Грузией рассказывали какие-то весёлые байки — будто те одним радиообменом на чеченском гнали в бегство грузинские войска. Только Кравченко тогда было не до того, чтобы выслушивать подобные истории: он лежал в палате госпиталя с замотанной бинтами головой и тоскливо размышлял о том, как будет теперь дальше жить без одного глаза. Почему-то вбил себе в голову, что глаз не спасут…

Впрочем, один раз Алексею довелось всё же встретиться с чеченцами. Ночью, в Луганске. Этой зимой.

Ехали они с Митридатом и Настей к нему в расположение.

А машинка Мишке досталась вполне себе ничего — «Паджеро».

Ехали тихонько: вёл Митридат, который перед тем выпил. А Мишка всегда хвастался, что выпивши водит только осторожнее. Такая вот особенность организма. Да и гололедица была.

За каким-то поворотом к ним сзади пристроилась машина — свет её фар нагло залезал в салон, брезгливо ощупывая его, словно тербатовец на блокпосту «жигуль» сельского пенсионера.

Ассоциация оказалась, что называется, рабочей: чужая машина вскоре обогнала их, сбросила скорость, остановилась. Мишка вытянул автомат из ниши между сиденьями, Лёшка достал свой АПС.

Из машины вышли трое вооружённых. Чеченцы, по ним видно было сразу. В хорошем камуфле, но это ничего не значило: по ночам на луганские окраины запросто могли проникать и ДРГ противника. Правда, подходили нагло, вразвалочку. Не как диверсанты, а как гаишники. Оружие тоже держали не по-боевому. Это говорило за то, что свои. Так что дёргаться пока не стали. Только Алексей тихонько приоткрыл дверь со своей стороны, да подобрался, чтобы иметь возможность быстро выпасть и начать стрелять.

Тем временем чеченцы подошли, один согнутым пальцем постучал в стекло. Мишка стекло приопустил, правой рукой снимая АКСУ с предохранителя.

— А што это мы так быстра едем? — лениво поинтересовался постучавший. Второй в это время грамотно сместился от него вправо, контролируя возможных пассажиров на задних сиденьях. Третий стал несколько слева, контролируя переднюю часть машины, но стоя в то же время так, чтобы водитель перекрывал директрису для пассажира.

Грамотные, суки! Опытные.

Мишка тоже, впрочем, был грамотным. На подобные случаи их ориентировали.

— А задание у нас такое, — с кажущейся беспечностью ответил он.

— Што за задание? — удивился чеченец.

— А тебя, брат, это не касается, — отрезал Митридат, но пояснил, чтобы не сорвать ситуацию в прямой конфликт: — Госбезопасность работает, ясно?

— Дакумент ест? — уже менее уверенно спросил чеченец.

— Разумеется, — прозвучал ответ.

Мишка левой рукою достал из переднего кармана куртки своё удостоверение, ткнул в полуоткрытое окно.

— Удовлетворены? — осведомился он.

— О, так бы и сказал сразу, брат, — заюлил чеченец.

«Не брат ты мне…» — прозвучало в мозгу Алексея из знаменитого фильма. Но промолчал. Потому как про «гниду черножопую» продолжения у него давно не получалось. Потому как узнал он на войне этой и других кавказцев — не этих вот «уличных абреков».

Был эпизод летом, когда всё под тем же Лутугино пришлось ему повоевать бок о бок с осетинами. На вид — те же звероватые, заросшие волосом кавказоиды. Но на поверку… Чёрт — всё равно кавказцы, да! Но в их другой, лучшей ипостаси. Без всякой подляны, храбрые, надёжные, гостеприимные и верные. Те, которых можно и хочется назвать братьями. Настоящие имперские кавказцы, даже в звероватости своей — собратья. Вроде как «Дикая дивизия» в Первой мировой — гордость всей императорской армии…

В общем, чеченцы после предъявления удостоверения как-то тихо сдулись и скромно отступили в свою машину. Мишка разумно не стал выдавать им никакой встречки. Ночь, Луганск-Северный, комендантский час… Как там поётся — и кто кого переживёт, тот и докажет, кто был прав, когда припрут…

Правда, номер машины оба запомнили. Потому как и ёжику ясно: не случайные то были чеченцы. И нехорошие…

Алексей спросил потом Мишку, было ли какое развитие истории с ночными этими охотниками. Нашли, ответил тот. Но действий никаких не предприняли. Как и следовало ожидать, чеченцы те были плотно завязаны со своими — теми, которые служили в ополчении. А «те» были, в основном, при комендатуре.