Кровавая ярость (ЛП) - Уорд Дж. Р. - Страница 49

Вместо этого Ран ушел еще до восхода солнца, ушел дальше на юг, в глухие леса, в которых скрывался подпольный комплекс, где занимались нелегальными боями, игорным бизнесом и проституцией. Они испытали его, натравив на него мужчину в два раза ниже и два раза меньше него; Рана жестко избивали, но он каждый раз поднимался, снова и снова, пока в конечном итоге не покрылся кровью, вытекающей изо рта и из порезов по всему телу.

После того, как они приняли его, он подписал какой-то документ, который не мог прочитать, и дело было сделано.

Возвращаясь к настоящему, Ран опустил взгляд и обнаружил полную кружку в своей руке. Похоже, он налил себе кофе.

Сделав пробный глоток, он отметил, что кофе получился идеальным… но пощипывание подсказало, что у него была разбита губа.

— Как я сказал, я должен был все исправить. Мой отец был слишком стар для боев, а я прошел превращение за двадцать лет до этого. Я всегда был большим и очень сильным. Порой то, что мы делаем ради выживания… сложнее чем то, что мы делаем при нашей смерти. — Он пожал плечами. — Но мои родители смогли изменить свою жизнь. А моя сестра… ее жизнь сложилась иначе. — Он посмотрел на адвоката. — Я хочу, чтобы ты знал, что я не выбрал такой путь добровольно. Мне не свойственна жестокость, но я понял, что готов на все ради своих любимых. Я также выяснил, что когда кто-то пытается причинить мне вред… я буду защищать себя до самой смерти.

Он покачал головой.

— Мой отец… он так и не пережил это. После моего ухода он не поставил ни одного пенни, а к моменту моего освобождения они оба работали и были в добром здравии. Когда я сражался, мне запрещали видеться с ними. Нас не выпускали из клеток.

— Клеток? — в ужасе переспросил Сэкстон.

— Они держали нас в подвалах в стойлах, как лошадей. В клетках шесть на шесть футов. Нас выпускали только для сражений, и к нам никого не пускали, не считая кормивших нас женщин. Для этих целей они хотели использовать мою сестру и мамэн. — Горло сжалось, но он добавил: — Иногда нам также приходилось… неважно.

Сэкстон потер глаза.

— Я не могу представить, каково это.

— Это было… — Ран дотронулся до виска. — Это делало что-то с головой. Это изменило меня, я не знал, навсегда или… пока однажды ночью мне снова не пришлось сражаться. И тогда все вернулось ко мне. Всё.

Ран сделал еще один глоток из кружки, не потому, что хотел пить, а чтобы закончить разговор. Он поделился фактами и попытался быть достаточно честным, не вдаваясь при этом в отвратительные подробности.

В то, каким отвратительным он был там.

Молчание затягивалось, и он рискнул посмотреть на Сэкстона…

Дыхание замерло в груди. Глаза мужчины были полны сочувствия, а не отвращения или страха.

— Присядь, — тихо сказал Сэкстон. — У тебя идет кровь, я хочу умыть тебя. Садись.

***

Когда Ран продолжил стоять на месте, Сэкстон подошел к нему, взял мужчину за руку и потянул его к столу. Он сел за стол, и кофе в его кружке заплескалось от дрожи в его руках.

Значит, их обоих трясло, подумал Сэкстон, подходя к раковине и открывая кран, чтобы вода прогрелась. Оторвав пару бумажных полотенец с держателя, он попытался уложить в голове все¸ что пережил Ран.

Не удивительно, что мужчина так кардинально изменился во время схватки за рестораном… и его больше расстраивал пустой взгляд, чем само проявление жестокости. Воистину, прожив столько лет рядом с Братством и постоянно слушая истории о сражениях с лессерами? Сэкстон давно привык к насилию. Нет. Его тревожил тот факт, что Ран уступил место другой стороне своей личности и набросился на свою жертву.

Дикое животное, сорвавшееся с цепи.

Сэкстон проверил температуру воды указательным пальцем. Достаточно теплая. Выдавив немного мыла, он намочил полотенце и повернулся к Рану. Мужчина сидел, упершись взглядом в чашку, брови были низко опущены, а плечи окаменели.

Понятно, о чем он думал.

Спасти сестру и мамэн, которых могли отдать бойцам для секса и крови? Оказаться в клетке? Из-за ошибок его отца?

В течение десяти лет запертый, словно тигр, живя со знанием, что в любую минуту его могут отправить на ринг, где его изобьют или убьют. И все это время он жил наедине с постоянными ранами, одиночеством и болью.

Об этом было жутко просто думать.

Сэкстон подошел к нему, ожидая, что Ран поднимет взгляд. Он этого не сделал, и Сэкстон аккуратно положил руку на его плечо.

Ран подскочил, опрокинув кружку.

— О! Прости, я…

— Я уберу. — Сэкстон подошел к раковине и снял рулон бумажных полотенец. — Вот. Я уберу.

Оторвав несколько штук, он кинул их на стол, позволяя жидкости впитаться.

— Посмотри на меня. — Он подцепил указательным пальцем подбородок Рана и повернул его голову к себе. — Вот так.

Ран поморщился, когда их взгляды встретились, но Сэкстон был уверен, что виновата свернутая реальность.

— Здесь большой порез, — пробормотал Сэкстон, промывая рану над его бровью. — Он распухнет еще сильнее. Наверное, стоит показаться Доку Джейн или доктору Манелло.

— Бывало и похуже.

Сэкстон помедлил.

— Да. Уверен, что да.

Продолжив стирать кровь, он хотел бы сказать что-нибудь правильное, подобающее ситуации… что-нибудь, что смогло бы облегчить боль от того десятилетия. Но слов не было.

Но было некое лекарство.

— Этот бойцовский тотализатор до сих пор существует? — спросил он напряженно.

Ран покачал головой.

— Спустя год после моего ухода бойцы подняли бунт. Они освободились, убили стражников и головорезов, прикончили босса. То место сейчас поросло травой. — Он прокашлялся. — Я возвращался туда. Пару раз. Я пытался… осмыслить произошедшее. Ничего не вышло, как видишь.

— Не знаю, возможно ли это.

— Я говорил, что сделал это ради своей семьи. Только это и спасает меня. — Ран медленно выдохнул. — Знаешь, еще я жалею, что подвел свою сестру. Может, если бы я был дома, она бы не влюбилась в того жестокого мужчину. Возможно, я бы смог сделать что-нибудь, прежде чем он успел увезти ее так далеко от дома, в Колдвелл. Вырвавшись на свободу, я пытался найти ее, но она пропала бесследно. Мои родители знали, что он опасен… наверное, он увез ее, чтобы полностью контролировать. Ненавижу себя за то, что она умерла, а меня не было рядом.

— Ты сделал все, что было в твоих силах, — печально сказал Сэкстон. — В конечном итоге, другого утешения нам не остается.

Он вернулся к раковине с остатками полотенец и намочил их, на этот раз простой водой. Опять подошел к Рану и смыл остатки мыла. На его лице остались лишь синяки, которые ничем не уберешь.

— Ты сказал, что я поступил бескорыстно по отношению к Битти, — сказал Ран хрипло. — Это не так. Я спасал ее от себя. То, что я сделал с теми людьми на парковке? У меня есть плохая сторона, и я знал, что с Рейджем и Мэри ей будет безопасней. К тому же… что, если она когда-нибудь узнает? Ей нельзя иметь такого отца, как я.

— Чем, по-твоему, Рейдж занимается для расы?

— Это другое. Я никого не спасал.

— Ты спасал свою сестру и мамэн.

— Не знаю.

Сэкстон высушил рану.

— Выглядит плохо.

— Я буду в порядке. — Ран посмотрел на него. — Ты очень добр ко мне.

Сэкстон провел пальцем по его подбородку. А потом, смахнув густые волосы назад, прикоснулся к его нижней губе.

— Здесь тоже порез, — прошептал он.

Наклонившись, Сэкстон нежно поцеловал губу, рассеченную человеческим кулаком. Он выпрямился, чувствуя, как волосы на затылке встали дыбом.

Как бы его не тянуло к Рану, как бы он ни хотел быть с ним, причиняя другому боль… ты делаешь ему больно.

Да-да, подобную фразу можно встретить на слезливых мемах[67] в «Фейсбуке», шаблонные слова, подходящие под депрессивно-уязвимую чувствительность «поколения снежинок»[68]. И, учитывая его тягу к спасению, это вполне в его духе — подобрать беспризорника, битого жизнью. Но где взять уверенность, что прошлое Рана действительно осталось в прошлом?