Хроники ближнего бомбардировщика. Су-2 и его экипажи. 1941–1943 - Дёгтев Дмитрий - Страница 14

И это не было случайностью. Новые войсковые испытания, проведенные весной в 135-м ББАП, снова выявили многочисленные дефекты и недоработки. Летчики жаловались на перекосы и заклинивание фонаря кабины, течи в амортизаторах, вытекание бензина во время пикирования, ненадежную работу винтомоторной группы. Двигатели сильно вибрировали, а вытекающее масло забрызгивало нижнюю часть кабины штурмана и прицел. Колеса же быстро разрушались, посему после выполнения 15–20 посадок самолеты выходили из строя[27].

Ну а конструкторы продолжали лихорадочно совершенствовать бомбардировщик. В частности, задняя башня МВ-5 была заменена на более простую турель ТСС-1. Заводы успели собрать 250 самолетов с ней, однако потом, после неудачных испытаний и требований военных, башню вернули на место. А Сухой занялся созданием новой – деревянной модификации Су-2, получившей название ББ-3 или Су-4. Его собирались оснастить новыми двигателями М-90 или АМ-37, а также полностью деревянным фюзеляжем и крыльями.

К 1 июня промышленность выпустила и поставила в части в общей сложности 411 Су-2, из которых 64 в Западный особый военный округ, 91 в Киевский ОВО и 22 в Одесский ВО. Еще 124 машины находились в Харьковском военном округе, 85 – на заводских аэродромах и 7 – в учебном центре. Всего из имевшихся к началу войны 82 ближнебомбардировочных авиаполков восемь успели принять на вооружение Су-2, еще два получили новые самолеты, но только собирались начать переподготовку[28].

Правда, многие самолеты находились к началу войны в неисправном состоянии, число самолетов было разным, так что реальное состояние частей сильно отличалось. Так, 43-й ближнебомбардировочный авиаполк, входивший в состав 12-й бомбардировочной авиадивизии, базировался на аэродроме Демидов (Западный ОВО) и располагал 38 Су-2, из которых лишь 25 находились в пригодном для полетов состоянии. Кроме того, в полку было еще 20 самолетов Р-Z. В 97-м ББАП, входившем в состав 13-й БАД (тот же округ) и базировавшемся на аэродроме Бобруйск, насчитывался 51 Су-2, из которых 47 были пригодны для полетов. 226-й и 227-й ближнебомбардировочные авиаполки, входившие в состав 62-й БАД (Киевский особый военный округ), имели на вооружении соответственно 55 и 61 Су-2, в том числе 43 и 59 в исправном состоянии. Первый базировался на аэродромах Чертково и Красная Волока, а второй в Бородянке. 211-й ББАП (20-я смешанная авиадивизия), базировавшийся на аэродроме Котовск (Одесский военный округ), по разным данным имел то ли 18, то ли 22 Су-2, при этом 12 машин являлись боеготовыми.

Типичной была судьба 97-го ближнебомбардировочного полка. Базируясь на аэродроме Миньки юго-восточнее Бобруйска, начиная с 24 июня его самолеты начали совершать налеты на наступающие войска 2-й танковой группы генерал-оберста Гудериана. При этом летчикам с самого начала ставились вовсе не такие задачи, ради которых когда-то создавался самолет «Иванов». То есть ни о каком «уничтожении резервов и баз и разрушении аэродромов» и речи не было. Как и о «нарушении перевозок по дорогам». Су-2 отправляли в первую очередь бомбить немецкие танковые части, стремительно рвущиеся вглубь советской территории. Понятно, что атаковать подобные цели можно было только с небольшой высоты, попадая при этом в зону действия малокалиберной зенитной артиллерии. При этом полет к цели и обратно, дабы не потерять ориентировку, приходилось выполнять как минимум на 1000–1500 метрах, попадая уже в зону действия немецких истребителей. Понятно, что подобная тактика не могла не привести к огромным потерям.

Так, 26 июня 25 Су-2 97-го ББАП пытались с высоты 300 метров атаковать танковую колонну в районе Слонима. До войны летчиков учили, что ближний бомбардировщик должен действовать в первую очередь в условиях господства в воздухе, вероятно без истребительного прикрытия. Однако на практике получилось только второе условие! Выполнив в течение дня 34 самолетовылета, полк потерял сразу 1 °Cу-2, большая часть которых была сбита зенитками. Пропало без вести и погибло 23 пилота и летнаба, еще один был ранен. Кроме того, еще две «сушки» разбились во время перелета, а еще пару пришлось отправить в ремонт[29].

А вот 29 июня зафиксирован первый подтвержденный случай победы экипажа Су-2 над немецким истребителем. Причем это был Bf-109F-2 W.Nr. 8311 не кого-нибудь, а самого командира JG3 майора фон Мальтцана! «Мессершмитт» был подбит огнем штурмана из Су-2 97-го либо 104-го ББАП, после чего совершил вынужденную посадку в районе Бобруйска.

Уже к концу июня 97-й полк, совершив всего 146 боевых вылетов, был полностью разгромлен. Уцелевший личный состав отправился на переформирование.

Аналогичным выдалось боевое крещение и у 43-го ББАП. Выполнив 296 боевых вылетов, из которых 170 пришлись на Су-2 и 126 на P-Z, полк лишился 33 летчиков и 80 % материальной части. Правда, в своих донесениях командование части не поскупилось, сообщив об уничтожении 118 танков, свыше 1000 автомашин, 22 мостов и т. д. Если бы это было правдой, наступавшая в том районе 3-я танковая группа генерал-оберста Гота должна была как минимум замедлить продвижение. Однако ничего подобного не произошло, и уже вскоре она соединилась со 2-й танковой группой в Минске.

Огромные потери несли и другие подразделения, оснащенные самолетами Сухого. Например, 29 июня 12 Су-2 из 227-го ББАП вылетели для атаки передовых частей 1-й танковой группы генерал-оберста фон Кляйста. Уже на пути к цели бомбардировщики, как обычно летевшие без истребительного прикрытия, были атакованы восьмеркой Bf-109 из III./JG3. Во время первых заходов штурманы сосредоточенным огнем смогли отразить нападение. Однако вскоре после обстрела с земли строй «сушек» нарушился и обратно уже не собрался. В результате «Мессершмиттам» удалось сбить сразу 6 Су-2, из которых три были на счету оберлейтенанта В. Бауэра. И такой уровень потерь (сразу половина летящей группы) для тех дней был в советской авиации нормой. Ближние бомбардировщики, которые фактически использовались в качестве штурмовиков, не стали исключением.

В начале июля вступили в бой и летчики 135-го ББАП, который ранее перебазировался с авиабазы Харьков-Сокольники сначала в Петровцы в районе Миргорода, а потом в Белоруссию. В первых же боях подразделение понесло серьезные, но еще не катастрофические потери.

По состоянию на 6 июля в полку, базировавшемся на аэродроме Камень, был 41 боеготовый Су-2. Зато 7 июля после атаки переправ на Днепре из вылета не вернулось сразу 8 машин вместе с экипажами. Тем не менее летчики отмечали необычайно высокую живучесть бомбардировщика, который мог лететь, даже получив множество прямых попаданий. «Полсотни самолетов Су-2 шли бомбить скопление войск на переправе через Днепр у города Рогачева в Белоруссии, – вспоминал штурман Михаил Лашин. – Еще до подхода к цели нас встретил плотный зенитный огонь. Он усилился после того, как мы сбросили бомбы на цель, и стал особенно яростным по нашей замыкающей девятке. Три удара в самолет – три прямых попадания снарядов. Не самолет – решето, а летит. Мы отстали от группы, и тут на нас навалились «мессеры». Отбили шесть атак, как вдруг у меня заклинило турельный пулемет. Хорошо, что я всегда возил с собой в кабине пулемет Дегтярева с диском. Схватил его в руки, начал отбиваться. Снова атака: по крыльям и фюзеляжу дробь пуль. Шарахаюсь в сторону, благо просторная штурманская кабина позволяет это. Еще атака – очередь «мессера» выбивает у меня из рук пулемет. А Су-2 все летит. Посадили его в поле, самолет весь истерзан, но он спас нам жизнь»[30].

А 16 июля именно Су-2 лейтенанта Полякова и 21-летнего лейтенанта Михаила Лашина одержал вторую подтвержденную воздушную победу Су-2 над немецким истребителем. Из турельного пулемета был сбит Bf-109F-2 лейтенанта Г. Хаазе, имевшего к тому времени на счету 7 воздушных побед. Пилот сумел покинуть машину и позже вышел к своим войскам. Правда, бомбардировщик также был подбит, а Лашин[31] и Поляков получили ранения. Сам штурман так рассказывал об этом вылете: «16 июля звеном Су-2 направились бомбить танки противника под городом Пропойском. Сбросили бомбы, стали уходить от цели. На наш самолет навалились два «Мессера». Отбиваюсь из ШКАСа, один «Мессер» идет к земле, но очередь второго тяжело ранит летчика, поджигает крыльевой бензобак. Беру управление на себя, продолжаю полет. Долго и трудно горел Су-2. Он никогда не вспыхивал факелом. И в этом было наше спасение.