Серебряные крылья (СИ) - Буланова Юлия - Страница 17

  -- Дети здесь всего лишь материал, который преподаватели старательно превращают в идеальных актеров балета. Причем, идеальными должны быть не только грация и пластика, но также внешность и репутация. В Таний просто не берут непривлекательных детей, сколько бы талантливы они не были. Факт. А еще отсылают с глаз долой тех, кто вольно или невольно оказался втянут в скандал. И Диана Вирэн - яркий пример их политики. 'Ее отчислили за профнепригодность', -- скажите вы. Нет, возможно кто-то не обремененный интеллектом в это и поверит. Но я сейчас обращаюсь к тем, кто умеет видеть и делать из увиденного выводы. Посмотрите, как она танцует. Просто посмотрите. Возможно тогда пелена лжи спадет с ваших глаз. А чтобы процесс прошел легче, предлагаю послушать рассказ о ней того, кому не было резона лгать. Дамы и господа, Даниил Милин - ученик Танийской Академии классического балета, трагически погибший при захвате Андорского театра адептами Белого Пути. И его рассказ о Диане Вирэн. И, приятного просмотра. Эта постановка достаточно хороша, чтобы досмотреть ее до конца. 'Юноша и Смерть' в исполнении Милина и Вирэн.

  -- Она особенная. Таких, как Дана нет и никогда не будет. Я влюблён в ее упорство, трудолюбие и стойкость, влюблён в её талант и внутренний свет. Нравится ли мне она, как девушка? - голос Дэна дрогнул. - Можно я не буду отвечать на этот вопрос? Моя Снежинка такая же сумасшедшая как я сам. Мы живем балетом, живем ради балета. Но она ещё ребёнок. Выглядит почти, как взрослая. А в голове музыка, список неразлучных вариаций и совершенно нет места романтическим отношениям. Если честно в ее голове ничему, что не связано с балетом нет места. И нет сил ни на что кроме этого. Она в городе была в последний раз два месяца назад. И то, я ее фактически заставил со мной погулять. Дана постоянно занимается. Класс. Занятия. Факультативы. И никакой личной жизни. Мне иногда кажется, что ей тринадцать, а не семнадцать. Я сейчас не про интеллект, а про эмоциональное восприятие мина говорю. Она тихая, добрая девчонка, которой тяжело выносить несправедливое отношение, и неважно, направлено оно на нее или на кого-то другого. Дана совершенно не умеет врать и даже лукавить. Молчать Снежинка тоже не умеет. Так обычно ведут себя подростки. Иногда мне очень хочется, чтобы она повзрослела и посмотрела на жизнь и окружающих ее людей другими глазами. Как взрослая. Потом понимаю, как это низко с моей стороны. Взрослеть всегда больно. А я ведь меньше всего на свете хочу, чтобы моей маленькой, хрупкой снежинке что-то причинило боль.

  Дэн замолчал. И ничто уже не отвлекало девушку от их танца. Не последнего, конечно. Но не менее дорогого ее памяти.

  А вот, что ей хотел сказать перед своим уходом Стас она так и не поняла.

  Или не нашла в себе сил задуматься об этом?

  ГЛАВА 10

  Подслушивать за старшими нехорошо. Эту прописную знает каждый малыш. Вот только майор Аверин вышел из детского возраста и правилами приличий пренебрегал не так уж редко. А тут такой случай. Святой бы не удержался.

  Сильвия и Константин беседовали в алькове, стоя по разные стороны от разлапистого фикуса с немного пожелтевшими листьями. Охрана полковника - два хмурых парня в строгих черных костюмах стояли неподалеку и притворялись глухими. Но их присутствие само собой отсекало посторонних, желающих погреть уши. А особо настырным ребята могли и помочь удалиться.

  Но наследник их патрона к 'посторонним' не относится и облечен абсолютным доверием их нанимателя, что было накрепко вбито в их головы. Поэтому присутствие Аверина-младшего они просто проигнорировали. Ну, мало ли почему он тут стоит. Может по просьбе полковника. И, вообще, дело охраны - обеспечивать безопасность, а не лезть с семейные дела работодателя.

  Его мать убеждала деда в том, что Вадима нужно оградить от юной, но пронырливой особы, которая непременно сломает ему жизнь.

  Самое страшное во всей этой ситуации было то, что Сильвия действительно верила в свою правоту и искренне желала сыну добра. Но как все недалекие люди, скорее вредила, нежели действительно помогала. Ведь попытки родителей переделать жизнь детей на свой лад никогда ничем хорошим не кончаются. И далеко не у всех мам и пап хватает ума понять это и вовремя остановиться.

  -- Они действительно любят друг друга, -- терпеливо увещевал полковник.

  -- Нет. Вот у нас с Андреем все было по-настоящему!

  -- У моего внука и его малышки, значит, понарошку? Сильвия, в своих высказываниях переходишь ту грань, к которой не то, что любящему, а даже адекватному родителю лучше не приближаться. У тебя нет права давать оценки их чувствам. Нет права судить, и уже нет права что-то решать. Вадим твой сын, но далеко не ребенок. В первую очередь это взрослый и сильный мужчина, который будет защищать свою женщину.

  -- От меня? Вы на это намекаете?

  -- Я прямым текстом говорю. Держись подальше. Не лезь в их отношения. Не трогай Диану. Затеешь с ней ссору - дорого заплатишь. И разбираться, кто из вас виноват: ты или она, Вадим не станет. Терпение моего внука и так на пределе. Он со свойственным ему великодушием многое тебе спускал. Слезы своей будущей жены не простит. Помяни мое слово. Хочешь знать почему? Потому что она в отличие от тебя еще ребенок. Одинокий, брошенный всеми. А теперь еще и не совсем здоровый.

  -- И вы считаете, что этот ребенок - достойная партия для него? Ему нужна взрослая, разумная женщина, а не девочка, ровесницы которой еще в куклы играют. Что она может дать ему?

  -- Семью.

  -- Можно подумать! Ей хоть слово такое знакомо?

  -- Сильвия, а твоему сыну это слово знакомо? Он рос без отца. В детстве ты его воспитанием почти не занималась. Чему я, собственно, только рад. Ибо ты вырастить настоящего мужчину из него не смогла бы. А потом его семьей стал кадетский корпус. Так что у него даже больше общего с воспитанницей Танийской Академии, чем с девушкой из полной семьи.

  -- Возможно в этом вы правы. Но я считаю... -- гневно взирая на свекра воскликнула женщина.

  -- Считай, что хочешь, только молча, -- отрубил полковник

  -- Почему?

  -- Ну, я же свое мнение на твой счет сыну не озвучивал. Хотя от вашего брака был, скажем так не в восторге. Мне хотелось видеть рядом с сыном другую женщину. Сильную. Стойкую. Умную. А не бесхарактерную клушу, у которой собственное мнение появилось только к пятидесяти.

  Лицо Сильвии вытянулось, а нижняя губы затряслась.

  -- Ах, да, -- полковник лишь зло усмехнулся. -- Тебя ведь я тоже на сей счет просвещать не стал. Принял, как родную дочь. Заботился. Даже когда Андрея не стало. Так почему я это делал? Рассказать? Потому что уважал своего сына и его выбор.

  -- Но...

  -- Никаких 'Но'. Ты на них просто не имеешь права. И, вообще, чего это ты развела такую активность в плане устройства его личной жизни? Своей мало? Так роди еще одного ребенка. Возраст пока еще позволяет. И занимайся им, раз уж так хочется кого-нибудь повоспитывать и направить на путь истинный. А Вадима не трогай. Ему впору своих детей заводить. И, Сильвия, если узнаю, что ты меня не послушалась... горько пожалеешь.

  -- Я все поняла, -- ответила женщина испуганным шепотом.

  -- Тогда тебя никто не задерживает. Рекомендую вернуться в отель. Отдохнуть. Переодеться. А во второй половине дня вернуться с цветами, чтобы пожелать скорейшего выздоровления своей будущей невестке.

  -- Да, конечно. Вы правы. Я так и сделаю.

  Далее скрывать свое присутствие мужчина посчитал бессмысленным и вошел в альков. Сильвия, явно прибывающая в шоковом состоянии, поприветствовала сына легким кивком и пробормотав что-то вроде: 'Мне нудно идти. Позже вернусь' -- сбежала.

  -- Сурово, -- протянул Вадим.

  -- С твоей матерью только так и можно. Пусть знает свое место. А-то забываться начала. Вообразила, что у нее есть право вмешиваться в личную жизнь достаточно взрослого сына. И не смотри на меня с таким укором. Ты, когда Сильвия решила выскочить замуж ты и слова поперек не сказал. Вот пусть и она молчит. Выбор детей нужно уважать.