Конунг. Вечный отпуск (СИ) - Руденко Сергей - Страница 48

И все это при том, что вытоптанная и расчищенная за века торговая тропа даже в самом узком месте позволяла свободно проехать четырем-пяти тяжеловооруженным всадникам в ряд или разминуться двум встречным караванам из массивных груженых телег, запряженных парами угрюмых, но неутомимых волов.

Хотя нельзя не признать, что некоторая расслабленность колонны была оправданной.

Во-первых, враг сейчас, в самом начале пути, точно не предвиделся. Немногочисленным горным поселениям янгонов при самом лучшем раскладе было не собрать отряда хоть сколько-нибудь опасного для такого войска. Степным же племенам, за пределами батавских предгорий, пока не до набегов. Равнина попросту не успела просохнуть, а значит даже попытка собрать ополчение, не говоря уже о возможности его довести сюда, сквозь густую сеть укрепленных городков и поселков, фортов и крепостей равнинных фризов, была в ближайшие 30-40 дней обречена на гарантированную неудачу.

Во-вторых, каждый из опытных хевдингов прекрасно знал, что в Торговую тысячу редко собиралось больше половины из тех, кто уже воевал в степи или хотя бы ходил в сухопутные набеги. И это почти не зависимо от потерь годом ранее. А значит, была возможность начать осторожно приучать молодежь к требованиям здешней войны, дать возможность отрядам, притереться друг к другу и просто привыкнуть, к почти ежедневной необходимости трястись в седле.

Легкие степные кони были способны на подножном корму идти вполовину быстрее воловьих упряжек без потери здоровья. До 50 км в сутки – вполне реальная скорость для конной армии без телег. Но на два-три дня марша – обязательный день отдыха. Конечно же, могли и намного быстрее, при особой необходимости лошадей можно было заставить пройти и 100 км в день. Но тут уже животным пришлось бы давать отдыхать почти столько же, сколько гнали. Двое суток потогонки – двухдневный «перекур». Трое – три дня на восстановление сил. Но уже если четверо суток – то, скорее всего, большинству торопыг придется искать новых лошадей. Этим конец. И без подкормки, кстати, тоже не обойтись. Все-таки фризы в массе своей ничем не напоминают мелких степняков.

Но так «выжимать» Торговую тысячу без необходимости – никто, конечно же, не планировал, а потому путешествие сейчас больше напоминало длительную туристическую прогулку. Несколько привалов в течение дня, горячая пища, купания на стоянках. Но и при всем при этом курортном темпе, хевдинги и их десятники внимательно следили за молодежью. Не натер ли чего себе или коню? Правильно ли обихаживает, вовремя ли кормит или ест сам. И их более опытные подчиненные тоже понимали, что в степи скоро будет сильно не «до того». Поэтому так важно научить всему незнакомому, но так необходимому, именно сейчас, когда ни кто не норовит всадить молодому дурню стрелу или дротик в спину, не спешит его догнать и по-тихому удавить. Это, кстати, была одна из основных причин, почему торговое войско пересекло горы задолго до того времени, как степь становится опасной.

Вот об этом, обо всем, посол Аскольд Ленструнг с удовольствием и просвещал уважительного чужеземца, который единственный в их колоне измерял пройденное не в шагах, выстрелах из составного степного лука или караванных переходах, а в километрах. Правда, сам высокопоставленный посланник оставался в неведении о таком их «малозаметном» различии.

Действительно, нет ничего удивительного в том, что Игорь привлек внимание представителя батавов. На переговорах ближе всего к ярлу ивингов сидел он и предводитель его дружины Дитмар, из родовитых участников нынешнего сбора только его сопровождали две дюжины телохранителей, да и вещи здесь все еще продолжали оставаться непреложной частью статуса. Поэтому дорогая броня одного из янгонских воинов-жрецов и, подчеркнуто простое, но очень недешевое оружие, среди которого особое положение подчеркивали лишь ярко украшенные ножны и оголовье меча, все это явно говорило о достоинстве и знатности. А уж стоило им немного поговорить…

Правда, поводом к приглашению совместно передвигаться, скрашивая расстояние беседой, послужила пара меринов прикупленных экс-журналистом с подсказки ярла. Они явно были одних кровей со скакунами посольства, и если в чем-то и уступали, то только любимому жеребцу посла по кличке Ворон, прозванному так, очевидно, за иссиня-черную масть.

- Очень достойный выбор, ливэ (65) Ингвар! В наших краях, - он взмахнул в сторону своей охраны, - предпочитают аварских скакунов. Уж кому, как ни батавам понимать силу их конницы!

(65) Ливэ – уважаемый, сокращение от традиционного фризского обращения [liewe heer] – уважаемый господин; служит для самостоятельного использования по типу английского обращения к титулованному собеседнику, и ближе всего по значению к «достопочтенный». Здесь – подчеркивает, что посол воспринимает Игоря, как достойного ему собеседника.

Последняя реплика тогда вызвала несколько сдержанный, но вполне искренний смех как посольских, так и всех четырех воинов, сопровождающих землянина в качестве почетной охраны. И парень еще подумал, что некая самоирония его особенно роднит с народом, частью которого, судя по всему, ему придется стать.

* * *

Торговая тысяча, за три недели собранная со всех четырнадцати племен-участников, выдвинулась ранним утром 27 марта по земному календарю. Чуть раньше традиционного крайнего срока. Этому не помешала ни погода, ни какие-либо другие причины.

Кстати, «тысяча» была, как и многие годы до того, достаточно условным обозначением числа бойцов. За исключением дюжины посольских, двух дюжин охраны Игоря и его самого, под знамена давнего договора собрались 1086 воинов. Хотя сам себя, да и другие предводители, его небольшой хирд, конечно же, не исключали. Как кстати, и батавов-посланцев.

Они были выбраны конунгом, чтобы не просто сопроводить, но и стать его официальными глазами и устами, а значит, считались частью войска. Вся разница, как понимал переселенец, была в том, что просто использовать их частями или бросать в разведку боем, например, никто бы не стал. В остальном, доведись драться с равным по силам противником, они имели не меньшие шансы получить свою порцию риска.

…Дорога от Эверберга до места будущего лагеря на выходе из Врат батавов прошла совершенно обыденно. Местность здесь, по большому счету, ни чем не отличалась от холмистого нагорья со стороны побережья. Но Игоря заверили, что уже через двое суток земля заметно понизится, а усыпанный камнем бардак, сменится кусками ровной как стол местности вперемешку с небольшими лесками, озерцами и речушками. Холмы еще будут встречаться, но малыми группами и намного реже, чем он привык видеть на землях ивингов. Однако двигаться туда будут с прежней скоростью.

Вообще, если бы бывшему журналисту понадобилось главное слово в описании начавшегося похода, он бы, пожалуй, назвал «размеренность». Только первый полуторный переход они преодолели за сутки. В остальные дни конница двигалась по 25-30 км в день, из-за чего на хозяйственные дела и совместные строевые тренировки, отводилось почти по пол дня.

Армия двигалась ничуть не быстрее обычного торгового каравана, а потому только к середине восьмого дня длинная железная змея начала вытекать из каменных теснин и подходящие отряды постепенно занимали заранее отведенные места на обжитой за несколько столетий огромной поляне.

Нельзя было, кстати, не признать, что в сравнении с первыми днями, все это происходило с большим порядком. По сложившейся за время пути традиции, подчиненные посла и воины Игоря привычно, одними из первых принялись обустраивать общую ночевку на четыре костра и семь легких палаток. В местах, где пространств больше, чем доступных дров, одно кострище в среднем рассчитывалось на каждую дюжину воинов, и отдельный шатер выделялся только для предводителей. Остальные ночевали по шесть человек.

Игорь искренне наслаждался всем, пока еще доступным комфортом. Ощущение временности даже придавало дополнительную привлекательность немудреной элитарности. Правда, посчитав, что статус - статусом, но перегибать не стоит - он все же поперся в боевой поход, - поэтому готовить отдельно себе запретил. Единственное что мешало в кулинарном смысле полностью стать «одним из всех» - это три опытных слуги посла Аскольда.