Конунг. Вечный отпуск (СИ) - Руденко Сергей - Страница 49

Старший из них оказался изрядным мастером по кухонной части. Игорь просто не мог отказать себе, когда высокопоставленный батав спокойно евший общую кашу, в очередной раз получал блюдо какой-нибудь вкуснятины, и, естественно, предлагал разделить его лишь равному. Внутренне подуставший от простоты здешних блюд, землянин все равно немного стеснялся жрать «в одиночестве» на глазах у своих воинов. Ровно до того момента, пока вдруг не осознал, что все воспринимают это совершенно спокойно, и здесь свойственные современным ему людям комплексы «маминых принцев и принцесс» отравляют жизнь только клинически завистливым персонажам.

«Да уж, привычка жрать по полгода китайскую лапшу из пакетов, но пользоваться «айфном», здесь, скорее всего, поддержки не нашла бы …» - с удивлением решил переселенец и окончательно успокоился.

* * *

Сегодня переход закончили сравнительно рано - не было даже пяти вечера. Правда, хвост колонны подтягивался еще почти час, а тыловые дозоры покидали проход - вдвое дольше. Но приятные сюрпризы на этом не закончились. Возглавивший в нынешнем году Торговую тысячу гутон (66) Радульф Легкий меч, ко всему ограничился всего одной учебной тревогой.

(66) Гутон – представитель фризского племени гутонов, одного из самых многочисленных среди кинефатов; владеют землями западнее Бувайи от побережья до правого берега Рихаса.

Не успел со стороны степи раздаться тревожный сигнал рога, как чуть более трети воинов, подхватив щиты и копья, живо сбилась в строй глубиной в три ряда на угрожающем направлении. При этом хевдинги грамотно прикрыли правый фланг нагромождением камней здешнего лагеря, по закуткам и у импровизированных «бойниц» которого сразу же затихарились три десятка хороших лучников.

Примерно столько же самых молодых бойцов взялись присматривать за отогнанным в тыл табуном, а остальные, поделившись на четыре неровные части, укрепили оборону следующим образом.

Около двухсот пятидесяти, самых тяжеловооруженных пеших воинов, стали на левом фланге, выстроив отдельный прямоугольник с глубиной построения в десять рядов, способные, как встретить атаку врага, так и ударить в бок противнику, который мог бы попробовать навалиться на основное построение. При этом место они заняли заметно в стороне и шагов на двадцать пять позади основной линии. Очевидно, чтобы не стать в случае нападения первыми жертвами возможного обстрела и сохранить возможность маневра.

Десять дюжин самых опытных всадников, куда вошел отряд посла и телохранители Игоря, приняли на себя роль то ли «засадного полка», то ли особого подвижного резерва. Под прикрытием других отрядов, они успели спокойно разобрать и проверить упряжь коней, затянуть ослабленные ремни уже на собственной броне, разобрать оружие, и занять положение в глубине обороны, готовые, как парировать попытку глубокого охвата пехоты, так и к малореальной, но теоретически возможной атаки со стороны только покинутого прохода.

Еще шесть десятков самых уважаемых и немолодых воинов собрались у штандарта Торговой тысячи, став одновременно почетными телохранителями предводителя, и резервом последнего шанса. Отряд из чуть более полутора сотен оставшихся, куда вошли самые молодые, неопытные и слабо вооруженные воины, разобрав легкие плетеные щиты, луки, пращи или пучки дротиков, распределились за основным постарением. Их задачей было забросать врага сначала камнями и стрелами, а если он все-таки попробует атаковать, то еще и причесать его ряды густым градом коротких копий.

Когда шесть десятков передовых и тыловых дозорных отошли к основным силам, их встретили стройные и, не без основания, довольные собой ряды ополченцев Торгового Союза. Сегодня собственно, у них впервые получилось занять свои места к этому моменту, без столпотворения, попыток найти разбросанные детали брони или оружия. Удалось даже избежать суеты связанной с попытками собрать в назначенное место обычно пытающийся разбежаться табун.

Игорю с его места, даже сидя на конской спине, было плохо видно выражение лица их выборного тысяцкого, но довольство в голосе, которым он выкрикивал приказы предводителям отрядов, было ни с чем не перепутать. Поэтому не стала сюрпризом и одобрительная реакция посла, невозмутимо помалкивавшего все предыдущие дни.

- Еще восемь дней тренировок по дороге к Ленстрагофу, и нам точно можно будет идти в степь!

Прозвучало это, конечно, не так приятно, как хотелось бы, но экс-журналист ни капли не сомневался в скрытых в тумане «пределах совершенства», да и выучка батавов, а главное – их коней, однозначно показывала, что воинам есть куда стремиться.

Всей тренировочной суеты хватило еще почти на полтора часа. Общий строй, или как про себя его называл землянин - «большой полк», - совместно с их легковооруженной поддержкой, снова и снова учился собирать непроницаемую для стрел и копий стену щитов, и снова распадаться на более свободное построение. Шагать с одной ноги всеми четырьмя сотнями щитоносцев и врем от времени то атаковать в рассыпном строю, то останавливаться и снова собирать единый фронт.

Отдельный отряд тяжеловооруженных, больше затачивался на умение наступать, не размыкая щитов и быстро менять направление удара. Время от времени они перестраивались во что-то вроде наступательного треугольника с тупой атакующей вершиной, когда в первый ряд становились трое отборных бойцов, во второй – уже пятеро, в третий – семь, и так далее, до десяти рядов от «острия». Остальные формировали строй по 21 воину в ширину, и тренировались шагать в ногу.

Конница тоже несколько раз повторила одно и то же упражнение, в чем-то сильно похожее на треугольник тяжеловооруженных пехотинцев, правда, выходило это заметно сумбурнее, хотя и выглядело не менее опасно.

Конный резерв доверили возглавлять послу Аскольду, и именно его воины составляли вершину фигуры. Игорю было отлично видно, что выучка только их коней позволяла изображать что-то геометрическое. Остальных хватало очень ненадолго, и каждый раз, когда отряд по широкой дуге слева огибал отборный отряд пехоты, подобие строя размывалось, и к выходу то ли в бок, то ли в тыл к воображаемым врагам, теоретически атаковавшим большой полк, все что позади посольского вымпела, превращалось в угрожающую, но несколько аморфную массу. Ничего похожего на стройные ряды атакующей кавалерии, знакомые землянину по фильмам про войну.

Хотя нельзя не признать, что когда под конец тренировки Аскольд скомандовал разомкнуть строй, и кавалерия сформировала две более-менее ровные линии, очень похожие на казачью лаву (67), вот эта скачка уже сильно напоминала «Тихий Дон» (68).

(67) Казачья лава – это боевой порядок и способ тактических действий, применявшийся в казачьих войсках (а с введением «Строевого кавалерийского устава 1912 года» — во всей русской кавалерии), при котором атака шла разомкнутым строем в одну шеренгу, но со специально выделенными отрядами для поддержки из глубины построения. В принципе, это кавалерийский аналог пехотной цепи; вероятно, была заимствована у кочевников.

(68) «Тихий Дон» - советский трехсерийный фильм-эпопея 1958 года по одноимённому роману Михаила Шолохова, где рассказывается история казачьей семьи Мелеховых на фоне Первой мировой и Гражданской войны в 1910-1920-х годах.

Правда, после полукилометровой атаки в сторону от лагеря, тоже самое в обратную сторону удалось изобразить, только после довольно сумбурных попыток построиться снова, но предводитель все-равно явно был доволен. Склонный везде в таких случаях искать подвох, экс-журналист подозревал, что батав просто рад наконец-то вырваться из горных теснин, где кавалерию вообще не очень-то потренируешь. Уже на следующий день у него была возможность убедиться в собственной прозорливости.

* * *

Только расседлав, обиходив и распустив пастись большую часть четвероногих, лагерь по-настоящему принялся готовиться к отдыху. Быстрее всего, дружно натянули палатки, и народ рассыпался по своим делам. Назначенные кухарить – принялись раскладывать костры, сменившиеся с дневных дозоров – рванули к воде, чтобы суметь по традиции первыми смыть с себя дорожную пыль. Треть ночной стражи – рассыпалась вокруг лагеря, тайными секретами, пешими и конными патрулями, другая треть – чуть ослабив завязки брони, - занялась ужином. Те же, кому выпала доля беречь сон товарищей в самые трудные, предрассветные часы, скинув лишь самое неудобное железо, забились в свои палатки отдыхать.