Принцесса по приказу (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 14

- Вот как? – я слегка напряглась при упоминании о Рое, но мой новый знакомый этого не заметил, продолжая свою речь:

- Именно так, мадонна! Мессэр граф известен как покровитель несчастных поэтов и художников, вынужденных зарабатывать за жизнь своим творчеством!

- Бедняжки, - отозвалась я в тон ему, - вам, наверное, приходится несладко!

- Именно так, мадонна! Вы не представляете себе, как это тяжело! Ведь, творя искусство, приходится угождать сильным мира сего! – он театрально вздохнул и развел руками, отчего полы его темно-фиолетового бархатного плаща разошлись, являя миру шелковую желтую подкладку. В сочетании с фиолетово-зеленым дублетом и синими штанами это было очень броско. Я вообще заметила, что мой новый знакомый склонен к театральным жестам. Удивительно, но это не вызывало раздражения. Тем временем он эффектно откинул плащ с руки и достал из-за спины лютню:

- Мадонна, о, позвольте мне пропеть строки, которые пришли мне на ум, лишь только я увидел вас!

Я кивнула, понимая, что, скажи я «нет», артист все равно это сделает. Боневенунто несколько провел рукой по струнам, лаская свою лютню, точно собаку, и запел на удивление красивым голосом:

Пламя заката –

Это расплата

За счастье лета,

Это награда

За лучик света,

Это услада

Долгих ночей…

Я настолько увлеклась серенадой, что пропустила приход Далии, очнулась лишь тогда, когда она ахнула и буквально подбежала к окну.

- Боневенунто, ты бездельник, чтоб тебе пусто было! – закричала она на весь двор, перевесившись через подоконник. Мелодия оборвалась. Мужчина звонко рассмеялся:

- Далия, Далия, если ты будешь такой злобной, ты никогда не сможешь найти мужчину, который согреет тебе постель!

- Думаешь, меня это интересует?

- Матерь Богиня, неужели ты предпочитаешь женщин! Это же грех! – наигранно возмутился менестрель.

- Ах ты охальник! Выдумаешь тоже! – возмутилась, - Если все мужчины такие, как ты, то лучше спать в одиночестве!

- Бедняжка, да ты просто полна желчи! Хороший любовник – вот тебе рецепт от Боневенунто!

- Я не нуждаюсь ни в каких рецептах, болван! И будет лучше, если мэссэр граф не узнает, что ты тут бродишь!..

Далия осеклась и виновато посмотрела на Роя, который зашел в сад, привлеченный шумной перепалкой. При виде нашей, столь живописной, компании он лишь слегка приподнял брови, выражая свое изумление:

- А я гадал, что здесь за шум… ну конечно, Боневенунто! Вижу, ты вернулся из Лаччио?

- Мэссэр, - тот в несколько шагов пресек дворик и почтительно склонился над рукой своего покровителя, - Рад видеть вас в добром здравии.

- Льстец, когда это тебя волновало, в добром ли я здравии?

- Всегда, мэссэр, - тот выпрямился и весело взглянул на графа, - Вы – единственный, кто регулярно платит мне жалование!

Рой усмехнулся:

- Иногда мне кажется, что я делаю это зря. Что привело тебя в наши края, помимо желания вновь на мне нажиться?

- О, мэссэр, вы несправедливы! Я был в Лаччио, расписывал потолок нового дома Его Святости… О, видели бы вы этот шедевр, мэссэр!!! Одни крылатые девы чего стоят! А краски! Я изобрел новый рецепт киновари…

- Расскажешь мне о нем позже, - оборвал его Алайстер, - почему вернулся так скоро? Его святость тебя выгнал?

- Ну что вы! До меня просто дошли слухи о скорой свадьбе нашего могущественнейшего д’ореза – мэссэра Гаудани. Весь Лаччио только и говорит, что об этом! Знатные мэссэры и мадонны обсуждают это с утра до вечера, и даже Его святость изволил сказать, что не ожидал такого завершения военного вопроса. «Боневенунто, - сказал я тогда сам себе, - Кто, кроме тебя, сможет запечатлеть столь пышное торжество? Кто сможет сложить балладу, достойную великого правителя и его нареченной? Твой талант нужен Лагомбардии!»

- И - в надежде на бесплатное угощение и выпивку, а также продолжительные маскарады - ты сорвался с места и приехал? – Роя не обманули высокопарные речи.

- Мэссэр, пытаясь приписать мне столь низменные мысли, вы оскорбляете искусство! – наигранно возмутился Боневенунто. Его покровитель проигнорировал это:

- Или ты принялся за старое, и в твоем бегстве повинна женщина, точнее, её оскорбленные родственники, - хмыкнул он, скрещивая руки на груди, - Ну и во сколько на этот раз оценивается поруганная честь?

- В том-то и дело, мэссэр, что они направились прямиком к Его святости с требованием, чтобы я женился на этой торговке смоковницей, а ведь она даже не была девицей!

- Поэтому ты предпочел сбежать и переложить на меня все свои проблемы, - подытожил граф.

- Мэссэр, вы снова меня оскорбляете!

- Ты всегда можешь уйти, нанявшись к кому-нибудь другому, если тебе так неприятна правда…

Серые глаза внимательно посмотрели на художника, тот вновь склонил голову:

- Мэссэр, я не могу нанести такой удар тому, кто столько лет покровительствовал мне, делился со мной кровом и пищей.

- Скажи проще: никто не будет платить тебе столько же, сколько я! – усмехнулся Рой, затем перевел взгляд на нас с Далией. Признаться, мы обе бесстыже подслушивали этот разговор. - Так вот, дорогой мой, во всех смыслах этого слово, Боневенунто, позволь напомнить тебе, что молчание – всегда золото…

- Неужели я должен забыть эту прекрасную незнакомку, которую я имел счастье лицезреть в окне вашей опочивальни?

- Ты просто читаешь мои мысли.

- О, мэссэр, вы разбиваете мне сердце! Видеть красоту и не иметь возможности рассказать о ней…

- Выгоню, - кратко пообещал граф, слегка устав от этого словоблудия.

- Хотя в балладе я всегда могу петь о красоте незнакомки, - спохватился Боневенунто, поняв, что слегка перегнул палку.

- Лучше спой мне о Лаччио! Ибо слово - это все-таки серебро... - Рой вышел из дворика, сделав художнику знак следовать за ним. Я хмыкнула: а художник не так прост, как казалось!

Далия, стоявшая за моей спиной, выдохнула и, обойдя меня, достаточно громко хлопнула оконными рамами.

- Я же говорила, что не стоит подходить к окнам! – воскликнула она, - Хорошо вас увидел лишь этот бездельник и при этом не вспомнил про принцессу Кариссу!

- Мы действительно так похожи?

- Да. Удивительно, почему Боно не заметил этого.

- Он видел принцессу?

- В прошлом году он писал ее портрет для мэссэра Гаудани.

- Тогда, скорее всего, он заметил слишком много отличий, - предположила я, - Он же художник.

- Счастье, если это так! Впрочем, мэссэр граф наверняка посвятит его в свои планы.

Она стала составлять посуду с подноса на небольшой столик, столешница которого была выложена мозаикой из камней. Присмотревшись, я заметила, что руки женщины дрожат, а глаза подозрительно поблескивают, и испытала угрызения совести: не стоило все-таки так по-детски доказывать себе, что я могу не подчиняться приказам.

- Далия, я сожалею, что открыла окно… - начала я, но служанка лишь покачала головой, останавливая меня:

- Все равно этот бездельник вас заприметил… у него просто нюх на хорошеньких женщин, столько лет одно и то же…

Я посмотрела на её расстроенное лицо, и меня вдруг осенила догадка:

- Ты расстроилась из-за слов этого Бен… Бон… менестреля?

- Он не менестрель, он – художник и поэт, - мрачно поправила меня Далия и украдкой смахнула слезы, - буду я еще из-за него расстраиваться!

Она с силой поставила керамическую тарелку, и та раскололась пополам. Я вздохнула и взяла из ее рук половинки. Далия ойкнула, посмотрела на меня и выскочила из комнаты. Я сложила черепки вместе, поставила их на стол и принялась за еду.

Глава 4

Рой появился не слишком скоро, наверное, общался с художником. Вернее, получал сведения из Лаччио.

Я уже изнывала от скуки, когда хозяин дома, постучав и дождавшись моего ответа, вошел в комнату. Я сидела за столом, складывая черепки: к тому времени от нечего делать я расколотила несколько тарелок и теперь собирала их, словно пазлы.