Принцесса по приказу (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 16

- И вы нашли того, кто это сделал, - я даже не спрашивала, но он покачал головой:

- Нет, так и не нашел. Да и времени не было. Смерть отца породила раздоры в Лагомбардии, чем воспользовались Пастыри, втянув республику в войну с княжеством Риччионе.

- Почему вы не вмешались?

- Я? Конечно, вмешался, но был слишком молод, к тому же несколько лет, рассорившись с отцом, провел в Лаччио, намереваясь стать художником. Глупые мечты…

- Почему?

- Потому что до нашего друга Боневенунто мне очень далеко, - он грустно усмехнулся, - К тому же мое отсутствие подорвало авторитет нашего рода, и после смерти отца момент был упущен. Мне понадобилось достаточно много времени, чтобы восстановить мирные отношения двух стран.

- Они так важны для вас? – нахмурилась я.

- Конечно! По мне, так лучше торговать, чем воевать! - он остановил коня и очень серьезно посмотрел на меня, - Если Карисса исчезнет, Пастыри в Лаччио сделает все, чтобы война вновь вспыхнула, и тогда ее уже ничто не остановит… Выжженные поля, разрушенные деревни…

- И поэтому вы решили устроить мне экскурсию? – понимающе протянула я, испытывая странное желание задеть его, - Так надо было еще завести в какую-нибудь деревню, зайти в дом, дать подержать кудрявого чумазого малыша…

- Я не думаю, что это поможет…

- Понятно. Да, красоты города впечатляют. Особенно огромный белый купол собора.

- Тампль, - поправил он меня, - Мы называем их так

- Тампль,- послушно повторила я, - спасибо. Было весьма гм… познавательно!

Чувствуя, что во мне вновь разгорается злость на этого человека, я развернула коня и направилась обратно, в сторону дома, возвышавшегося на холме. Теперь он напомнил мне тюрьму или неприступную крепость.

Рой догнал меня, но не стал ничего говорить, просто молча поехал рядом. Я даже не смотрела на него, слишком оскорбленная всей этой показухой: лошади, поля, рассказ о себе, несчастном и одиноком… Я бросила взгляд на своего спутника. Он с равнодушным видом ехал рядом, будто нашего разговора и не было.

- О, наконец-то, кто же ездит в такую жару! – Боневенунто присоединился к нам, когда мы проехали где-то две трети дороги. Его лицо подозрительно раскраснелось, а глаза блестели. Он пристроился рядом и протянул мне пузатый глиняный кувшин, оплетенный лозой, - Ничто так не утоляет жажду, как дивный фьён, сделанный из ягод витиса!

Я невольно улыбнулась: ягоды-то разные, а напиток один, но кувшин не взяла:

- Простите, я при исполнении.

При этих словах Рой чуть сильнее стиснул зубы, словно сдерживаясь.

- Да? Жаль, - сделав вид, что он не понял моих слов, художник пожал плечами, обогнул меня и подогнал лошадь, поравнявшись со своим покровителем:

- Мэссэр?

Граф одарил его мрачным взглядом и коротко и емко сообщил, что он думает о местных пьяницах. Тот ничуть не обиделся, лишь отъехал на безопасное расстояние и, притормозив коня, сделал несколько больших глотков. Затем, тыльной стороной ладони вытерев губы, воскликнул:

- Тут не много и было!

После чего зашвырнул кувшин куда-то в сторону. Глухой стук возвестил, что керамика раскололась. Рой нахмурился, дернулся, но промолчал.

Подъехав к воротам усадьбы, он спешился, передал наших коней Боневенунто и вновь взмахнул рукой в воздухе:

- Прошу!

Я послушно шагнула в яркий белый свет и оказалась в комнате. Сразу же портал закрылся, разозленный неудачей Рой явно не собирался провожать меня.

Далитя помогла мне переодеться, затем принесла обед: фаршированного не то воробья, не то перепела, какие-то распаренные овощи, хлеб и фьён. При расспросах выяснилось, что эту птицу при жизни звали квал, и он приготовлен в фьёне со специями и ягодами, и это очень изысканное блюдо. Возможно, не стоило сразу после знакомства накидываться с ножом и вилкой, но я рассудила, что холодным он будет менее приятен. Во время обеда я попыталась расспросить Далию о Рое, но та отвечала очень уклончиво, и ничего нового мне узнать не удалось. Служанка собрала тарелки и вышла.

День тянулся очень медленно, я изнывала от скуки, совершенно не зная, чем себя занять.

Рассматривать гобелен, висевший на стене, мне быстро надоело, да и картинка была невеселая: тела жениха и невесты, пронзенные стрелами, все пирующие вскочили со своих мест и пальцами указывают на двух розовых птиц, напоминающих наших лебедей, которые взмывают в небо. В памяти внезапно всплыла древняя легенда, когда влюбленные были застрелены ревнивым соперником на свадебном пиру и превратились в розовых птиц - анела́.

Я с недоверием взглянула на гобелен. Вот интересно только, откуда я это все знала. Так же, как знала, что этот дом, по всей видимости, любимая загородная вилла графа Алайстера, главы могущественного рода, который являлся главой Совета десяти и фактическим правителем Лагомбардии. Даже нынешний д'орез был избран и обручен с морем по желанию Алайстера.

При мыслях о Гаудани сердце учащенно забилось. Лоренцио… это имя пришло само собой, как и воспоминание: темноволосый красавец, склонившийся к моей руке. Я буквально ощутила теплоту его пальцев, прикосновение губ к моему запястью… да что же это такое! Я затрясла головой, прогоняя наваждение.

Затем вскочила и закружила по комнате, пытаясь понять, откуда все это в моей голове. Что-то подсказывало, что и окно с утра в знак протеста я открыла не просто так. Да и мое желание уколоть Алайстера на прогулке… Будто я была избалованной принцессой.

Взгляд упал на кольцо, которое сегодня утром граф надел мне на палец. Кажется, он сказал, что это – амулет. Возможно ли, что именно кольцо заставляло меня вести и думать, как Карисса? Вчера я бы лишь рассмеялась в ответ на такое предположение, но не сегодня.

Я решительно стянула кольцо с пальца, положила его на стол и прошлась по комнате. Ничего не случилось. Не было ни грома, ни молнии, сюда не примчался разгневанный хозяин дома. Мыслей тоже не было. Никаких. Ни своих, ни чужих.

Поняв, что для чистоты эксперимента мне необходимо выйти хотя бы в коридор, я задумалась. С одной стороны, Рой категорически запретил мне покидать комнату, с другой… маячок оставался в комнате.

Все еще колеблясь, я приоткрыла дверь и вышла, готовая сбежать в свое убежище при малейшем постороннем шорохе. Но, как я и предполагала, там никого не было. Соседняя комната была нечто средним между гостиной и кабинетом: большой стол, несколько стульев, удобный диванчик у стены. Я разочарованно вздохнула: на стенах, расписанных наверняка тем самым Боневенунто, был изображен парк.

Надо отдать должное мастерству художника, действительно складывалось ощущение, что находишься в волшебном лесу. Яркие цветы, зеленые листья, красные гроздья местного винограда, витиса, и где-то вдалеке – синее небо с белоснежными облаками. В общем, все достаточно знакомое мне и без волшебного кольца.

Разочарованно выдохнув, я подошла к огромному окну, которое тоже выходило на тот же самый двор. Экспериментировать дальше было опасно, слуги могли меня заметить, поэтому я решила вернуться обратно в комнату.

Я не успела сделать и нескольких шагов по направлению к двери, когда вдруг по стенам пробежались желтые сполохи, после раздался оглушительный грохот, меня отбросило к стене, дверь, ведущая в спальню, разлетелась на кусочки, стены вздрогнули, а с потолка посыпалась штукатурка. Должно быть, я на несколько секунд потеряла сознание, потому что вдруг поняла, что стою за распахнутой дверью и держусь за ручку, а в комнате полно людей.

Кажется, они что-то говорили, но я не слышала, оглушенная взрывом. Это было даже забавно: смотреть, как они, словно рыбы, открывают рты, отчаянно жестикулирут, напоминая торговцев на рынке. Меня, полускрытую за дверной створкой, они не замечали. Я с каким-то отстраненным интересом рассматривала кусок штукатурки, лежащий неподалеку, там был изображен глаз птицы. Большой и круглый, два круга: белый и черный, внутри какие-то блики… Затем слух вернулся, и мир вокруг просто взорвался какофонией звуков.