Калинка-малинка для Кощея (СИ) - Комарова Марина - Страница 25

Я приложил руку к груди и уважительно склонил голову, благодаря за приглашение. Могута повторил мой жест. А потом последовали за хозяином. Молодцы не спешили заходить, оставшись на улице с нашим пленителем.

Стоило нам оказаться в небольшом коридорчике, как Несебр остановился. Взмахнул посохом, вокруг всё залило радужным светом. Свитые энергетические сети попытались накрыть нас, чтобы не было соблазна воспользоваться магией. И если Могуте и впрямь сделалось не слишком хорошо, то я посмотрел на колдуна с лёгким укором. Щекотка да и только, куда ж ты на Кощеева сына-то? Ой, то бишь купца заезжего… с братом. То, что Могута на меня совершенно не похож, ни капли не смущало. Братья бывают не только родными.

Несебр посмотрел на меня, вздохнул, потом покачал головой. Радужное сияние тут же скрутилось спиралью и словно впиталось в его ладонь. Помещение теперь освещали только несколько свечей на столе. Чистенько у него тут, уютненько. Не слишком богато, но коль сюда на переговоры водят всяких, то и ясно, что обстановка будет попроще. Очаг, лавки с наброшенными на них плетёными дорожками из белых нитей. На стенах — полки с разным добром: чашки, ложки, склянки, пузырьки. К потолочным балкам подвешены пучки серебристо-зелёный трав. Что интересно, стоило только оказаться у Хозяйки, как куда ни глянь — серебро. Что у неё самой с чарами, что тут. Видать, чары такого цвета. Наверно, Луна-серебряница тут балуется, кругом всё взяла в свои руки.

— Присаживайтесь, — сказал Несебр и указал на лавку.

Что ж, вежлив, уже славно. Хотя ведь силу мою учуял, а, значит, не будет грубить. Посох у него, конечно, чудный, только вот я всё равно его не испугаюсь.

Могута что-то проворчал, но сел. Кажется, тут он возлагал на меня роль командующего. Ну… оно и правильно. В отличие от местных, знает, кто я таков.

Несебр садиться не стал. Возникло ощущение, что ему так проще поддерживать чары и смотреть на нас. И хоть не особо люблю, когда хозяин нависает над гостем, но кто знает, какие у них тут обычаи.

— Вы мне солгали, — мрачно возвестил Несебр. — Не ведаю, с какой целью, но пусть будет на вашей совести. Зла в вас нет.

«Оно есть во всех, — подумал я, — просто в разных пропорциях».

Будто почуяв мои мысли, Несебр только сверкнул глазами и уточнил:

— Зла для Ушбани.

Мы с Могутой переглянулись.

— Простите, уважаемый Несебр, — осторожно начал я, надеясь, что всё же обратился достаточно вежливо, — для кого? Или же вы именуете так местность, в которую нас занесла нелёгкая дорожка?

Могута покосился на меня, но я не отводил взгляда от хозяина дома. Про себя рассказывать не с руки, хоть утаивать правду и не собираюсь. А вот побольше узнать о местности, куда нас занесло, необходимо.

— Правильно мыслишь, — кивнул Несебр. — Ушбань — наша деревня. Всё, что видит глаз у подножия Горе-горы, находится под моим указом.

— Так вы будете старостой? — осторожно уточнил Могута.

При этом смотрел так искренне и светло, что я сам чуть не поверил. Ай, да мастер. Перевоплотился из клыкастого волколака в почтительного купчишку. Прекрасно, надо будет присмотреться к парню, авось где-то пригодится такой талант.

— Буду, — тяжело уронил Несебр. — Поэтому и хочу услышать правду. А то мои сыновья только ждут знака.

— Чтобы выколотить её из нас, если вдруг откажемся говорить сами? — невинно уточнил я.

— Именно, — согласился Несебр. По его тонким губам скользнула улыбка. — Вижу, вы меня прекрасно понимаете.

Могута сделал вид, что увлечённо рассматривает дорожку на лавке. Ладно, значит, вести переговоры мне. Переживём. Я сплёл пальцы, отголосок силы прошёл легкой тёмной волной, окутал нас с Могутой. Глаза Несебра чуть расширились, но держал лицо он хорошо. Понял, что защищаться будем, так что лучше не соваться.

— Правду, как она есть, мы, к сожалению, не скажем, — прямо сказал я. — Но в то же время и правда: никакого зла ни жителям Ушбани, ни вам лично причинять не собираемся. Наше единственное желание — выбраться отсюда, желательно целыми и невредимыми, и добраться до родных мест. Поэтому могу сказать, что оказались мы здесь чисто случайно. Сидели себе в харчевне, никого не трогали…

Говорить, что харчевне находилась в умрунской деревне, разумеется, не стал. Кто его знает, как тут относятся к тем, кто перешагнул из жизни в царство мертвых.

— …а тут влетели огромные волки, на обычных волков смахивающие только немного, и кинулись на всех.

— Угу, — глубокомысленно подтвердил Могута.

— Кое-как отбились, спасибо бравому хозяину харчевни, — почти не соврал я. — Но стоило только выйти на порог, как накрыла мгла, и мы потерялись в пространстве. А чуть пришёл в себя — оказался в серебряных покоях, в гостях у страшилища с женским телом.

— А я в лесу, — мрачно добавил Могута и поерзал на лавке. Допрос его явно раздражал, однако приходилось терпеть.

— Страшилища? — прищурился Несебр.

— У него самого, — кивнул я. — Речи оно вело сладкие, обольщало всячески, только вот с такой связаться… слепым надо быть. Ну и очень глупым, разумеется. А потом оно отвлеклось, я и сбежал. Так в лесу и оказался. А там уже с братцем и встретились.

Несебр нам верил. Но не полностью. Задумчивость, отражавшаяся на лице старика, была какой-то отрешённой.

— Страшилище, говоришь, — как-то странно протянул он. — А…

Дверь вдруг распахнулась, и на пороге появился один из сыновей Несебра.

— Отец! Зирьяну никак не угомоним, помоги!

Несебр только закатил глаза и произнёс несколько слов, которых разобрать не удалось, но все они подозрительно смахивали на ругательство.

— Вот принесло же вас! — в сердцах воскликнул он. Но тут спешно умолк, приняв суровый вид.

А он не такой уж занудный, каким пытается выглядеть. Но это хорошо. Сухари годятся только для того, чтобы размачивать их в травяном отваре.

— Я сейчас, — сказал Несебр и поднялся.

Потом выразительно посмотрел на нас обоих, словно давая понять, что руками тут лучше не трогать. А то мало ли… Я ответил самым невинным взглядом, какой только смог изобразить. Могута уже не пытался изображать из себя беззубого волчонка, а потому и смотрел угрюмо, но пока еще вполне миролюбиво.

Стоило двери закрыться за Несебром, меня тут же несильно ткнули в бок.

— Значит, братья? — невозмутимо поинтересовался он.

Только глаза вдруг странно пожелтели, наливаясь янтарём. Хотя, почему странно? Может, у него просто в роду именно так. Не все же волколаки спокойно могут сохранять человеческий облик и при этом не поддаваться звериным изменениям.

— А мне надо было сказать, что я твоя дочка? — невинно уточнил.

Могута вздохнул, потом поморщился. Видимо, от усталости и неопределённости ляпнул. Ничего, бывает. После общения с Лишкой я и не такое переживу.

— Как думаешь, нам поверили? — тихо спросил он, оглядывая помещение.

— Нет конечно, — хмыкнул я. — Но в то же время не спешат проткнуть копьём — уже приятно.

Я встал с лавки и подошёл к окну. Вряд ли обзор будет приличный, но, может, хоть что-то увидим. Ага, точно. Кружком люди добрые окружили нашего пленителя, который вовсю размахивал руками и едва не топал ногами. Эка его прям разобрало. Что-то больно наши физиономии не понравились. А мы же хорошие, очень. Разве что немного не из мира живых, ну так кому сейчас легко-то?

— Что там интересного? — спросил Могута и подошёл ко мне.

— Вон, гляди. — Я указал на представление. — Не удивлюсь, если требуют вздёрнуть нас на ближайшей сосне.

Волколак прищурился. Мне даже показалось, что расслышал глухое рычание. Тише-тише, не надо так нервничать. Всё же еще рановато отсюда уходить, надо подождать, вдруг будет что-то интересное. А нам разузнать обо всем ох как надо.

Наш пленитель резко развернулся и, кажется, собрался было уйти, но Несебр положил ему руку на плечо.

Дверь вдруг снова открылась. Появился тот же парень, что звал до этого старосту. Внимательно посмотрел на нас, а потом кивком показал на выход: