Калинка-малинка для Кощея (СИ) - Комарова Марина - Страница 27

— Ткачиха. Ткачиха идёт!

— Жатва!

Ну, это святое. Стоит только подумать, что всё в порядке и можно расслабиться, как обязательно случится какая-нибудь непредвиденная гадость. Не теряя времени, я натянул одежду, Могута тоже не отставал. О нас, кажется, позабыли.

Впрочем, если у них Ткачиха любит погулять, размахивая серпом, то вряд ли им будет до путников. Ещё раз глянул в окно.

Ослепительное серебро залило весь двор. Ледяное такое, неживое, нечеловеческое. И даже мне, тому, кто сам к людям относится только немного, всё равно стало не по себе. А потом вдруг раздался дикий хохот и зловещий свист, от которого заложило уши.

Миг — серебро будто рассекло огромным мечом, и снова донеслись крики.

— Надо идти, — проворчал за моей спиной Могута. Я обернулся и заметил, что он принял волчью форму. Что ж, уж лучше так, чем ждать, пока за твоей головой кто-то придёт. А так и силы больше, и ловкости, и выносливости. И глаза горят так… Ну, в общем, будь я простым селянином, трижды подумал бы, прежде чем подходить к такому чудовищу.

В окно вдруг поскреблась жуткая костлявая рука. А потом заглянуло уродливое ссохшееся лицо. Кожа — белая-белая, растрёпанные, торчащие в разные стороны волосы. Глаза — веретенообразные черные провалы. Носа нет, вместо рта — впадина. Существо внимательно и жадно смотрел на нас.

Мне стало немного не по себе. Тут же пожалел, что, отправляясь в умрунскую деревню, не прихватил с собой оружия. Ладно, придётся полагаться только на магию. Хоть и не слишком это люблю.

Существо тем временем замерло, прижалось отвратительной мордой к стеклу. Принюхивается, гадина. Позади него мелькали светло-серые тени. Дикий вой холодил кровь в жилах. Крики не смолкали.

Послышался мерзкий скрип, и стекло со звоном осыпалось. Существо зашипело и полезло в комнатку. Я едва успел швырнуть черный шаровой сгусток. Страшный визг разнёсся вокруг. Могута весь подобрался и клацнул внушительными челюстями.

Обгоревшее существо бессильно свесилось с подоконника к полу. Запах плоти заставил поморщился. Право, в этих внезапных нападениях нет ни толики изящества. Всё ужасно безвкусно.

Ждать было бессмысленно. Могута без слов поняв мой взгляд, отшвырнул огромной лапищей труп и выскочил на улицу. Я выбрался следом. Конечно, с одной стороны, это было страшно опасно — мы не знаем, что собой представляет враг. Но с другой… можно так и не заметить, как ловушка схлопнется. Ни одной твари рядом не было, ночь как ночь. Только вот всё равно со всех сторон идёт красноватый свет. И Горе-гора словно вышла из кошмарных снов. К такой приближаться однозначно не стоит.

Или наоборот. Там может быть выход в Межанск. Обычно чем больше магии, тем более вероятно, что можно её взять в свои руки и направить в нужное русло. Ведь получилось же сбежать от Ткачихи!

Позади что-то скрипнуло. А потом прозвучал тяжелый вдох. Слишком шумный, слишком странный. Будто дыхание зимы среди жаркого лета.

— Темноза-а-ар, — тихо протянул Могута, осторожно толкая меня в бок. — Кажется, у нас очень большие неприятности.

Нахмурившись, я проследил за его взглядом — направлен куда-то верх и назад. Уже будучи абсолютно уверенным, что не хочу это видеть, я медленно обернулся.

И потерял дар речи.

Оно возвышалось над домом. Вытянутая худая фигура с непропорционально длинными руками. Ни клочка одежды, всё тело как выбеленный смятый пергамент. В когтистых пальцах сжат серп, отражающий свет луны. Большой серп, с половину моего роста. Таким размахнется — перерубит пополам. А серебро-то заляпано уже чем-то темным, и даже думать не хочется, что это. Хотя и так можно догадаться, что не смола так лаково блестит и падает каплями на землю.

Снова донеслись крики, показались отступающие за дома мужики с колами, пытавшиеся отогнать такую же тварь. Серп с оглушительным свистом пронёсся над их головами, но чудом не задел.

Чудище, стоящее за домом Несебра, посмотрело на нас отвратительными белесыми глазами. Раскрыло безгубый рот в немой радости, обнажив острые иглы зубов.

— Что делаем? — шепнул Могута, не отводя взгляда от чудища.

— Делаем ноги, — внес я дельное предложение и, не дожидаясь, пока поднимется перепачканный кровью серп, рванул со всех ног в направлении Двурогой. Могута издал маловразумительный звук, нечто среднее между волчьим ругательством и удивлённым восклицанием, и помчался за мной.

Пришлось перемахнуть через забор и побежать по относительно широкой дороге между домами. Собаки заливались лаем, срываясь с поводков. Крики и ругань людей стояли в ушах. Порой их заглушал жуткий нечеловеческий хохот, от которого стыла кровь в жилах.

Эх, говорила мне мама…

Свернул налево, куда узенькой змейкой уходила дорога, обогнул здоровенную площадку, усыпанную пеплом. Ритуальное место, что ли? Впрочем, сейчас не до этого.

Рядом, тяжело дыша, бежал Могута. Кажется, он не ожидал от меня такой прыти. А я с виду только худой и нескладный кощейский сынок. А силы и выносливости хватает, знай только догоняй.

Так вот, мама. Не суйся в воду, не зная броду. Но в то же время кто не рискует нырнуть, тот и вкуса хвельцы пьянящей не оценит.

Мы остановились, глядя по сторонам. Тупик, сплошные дома. Ну кто так строит? А чудище-то преследует, вон как земля вздрагивает от каждого шага. Но не торопится, окаянное, видимо, уверенно, что мы никуда не денемся.

— Налево надо было, — выдохнул Могута, сжимая кулаки с длиннющими когтями.

Я тоже сделал глубокий вдох. Жар прошёл по телу, истинное зрение окрасило всё вокруг леденящим синим светом. Ага, так и знал, не тупик, а просто ловко замаскированный ход. Домишко в центре, с покосившейся крышей да убогой калиточкой, всего лишь морок. Если через него пройти, то там и до горы недалече.

Я ухватил Могуту за лапу и потянул за собой. Он только хотел было что-то сказать, как раздался свист. Я с силой дёрнул волколака на себя. Прыжок смазался, мы кубарем отлетели в сторону. Но зато спаслись от пролетевшего над головами серпа. Чудище недовольно завыло, прищурило светлые глаза.

— В дом! — рявкнул я.

На безумной скорости сорвался, не рискуя оставаться на месте дольше нескольких мгновений. Могута охнул, но не отставал. Снова свист серпа, и волна ледяного ветра обдала с ног до головы, сковывая и не давая двинуться. Переборов чужие чары, я сумел вскинуть руку и прошептать нужные слова.

Стена тёмного пламени отделила нас от чудища, кинулась на него голодным зверем. Вой за спиной заставил вздрогнуть, но наблюдать некогда. Мы с Могутой влетели в паутину морока, скрывшись с улицы.

На этот раз прокатилась волна разочарованного воя. Серп прошёл сквозь пелену, едва острием не пропоров бок Могуты. Последний подпрыгнул и едва не налетел на меня. Только покосился вопросительно.

На всякий случай я оттянул его подальше от такого намороченного входа. Тварь металась за ней и явно не могла войти, но вот серп каким-то образом проникал сквозь плетение чар. Очень интересно, из чего он сделан? С удовольствием раздобыл бы на предмет поисследовать да поизучать, но пока не до этого.

— А местечко еще то. — Могута, поморщившись, обхватил себя за плечи.

Ну… да. Не все могут спокойно находиться среди плетения волшбы. С виду-то не разобрать ничего, будто в тёмный коридор попали. И едва-едва он освещается лучами луны. Только вот совсем не понять, откуда они берутся.

Плетение неслабое, мастер его сотворял. Хотя… есть дырки, иначе серп бы не проскочил. Да и я не смог бы прорваться, разве только увидеть. И старое оно, ох старое. Слышно, как дрожат, будто струны, нити волшбы, рассыпают вокруг пыль чар. Та при попадании на кожу легонечко щекочет, словно пробует на вкус, знакомится.

Жалко только, что впереди ничего не рассмотреть. Ну чутье подсказывает, что там всё в порядке, никаких ловушек нет. Да и протяжённость намороченного коридора не так уж и велика.