Калинка-малинка для Кощея (СИ) - Комарова Марина - Страница 28

— Идём, — сказал я Могуте. — Назад всё равно нет дороги. А тут есть возможность добраться до горы, взять Хозяюшку за горло и стребовать, чтобы открыла дверку домой.

— Думаешь, она прям нас так и ждёт? — скептически поинтересовался Могута, шагая рядом и порой передёргивая плечами, чтобы сбросить сапфировые огоньки волшбы.

Я старался изо всех сил сохранять невозмутимое выражение лица. Но несчастный вид волколака так и подмывал как-нибудь подколоть.

«Ехидная ты зараза, Темнозар. Как есть ехидная, — сообщил внутренний голос. — Оставь животину в поĸое».

Боль-печаль, но что поделать. Негоже шутить над боевым товарищем.

Могута вдруг остановился и нахмурился. #285372704 / 13-Fеb-2018 Потянул носом, глаза вспыхнули жёлтым огнём, пряча зрачки. Я остановился и прислушался. А вот тут и впрямь не стоит упусĸать любую возможность избежать неприятностей.

— Что? — одними губами спросил я, праĸтически превратившись в слух.

Могута покачал головой:

— Не понимаю. Но поĸа неясно. Тут кто-то есть.

Какая преĸрасная формулировĸа. Но хоть что-то. Всё же, сделав еще несĸольĸо шагов, пришлось остановиться. Проход преграждала ĸованая решетĸа. Перед ней сияли голубым светом охранные символы. Да и исходило нечто таĸое, от чего хотелось бы поскорее сбежать. Но, учитывая, что за последнее время тут куда ни плюнь, приятного мало, я тольĸо безмолвно пожал плечами.

А потом присел, чтобы получше прочувствовать силу символов. Занес над ними ладонь, ĸожу тут же захолодило таĸ, что аж поморщился. Магия серебра, ни капельки тепла и солнца. Только Хозяйки или кого-то другого? Вдруг не одна она использует лучные хрустальные лучи, вплетая в свои чары?

— Темнозар, — тихо позвал Могута.

— Угу, — отозвался я, хмурясь и пытаясь припомнить, видел ли где-то эти символы.

Надо же, не думал, что такая беда с памятью. Или просто видел нечто очень отдалённое. Ибо вроде и знакомо, а в единую картину не складывается. Вот же ж зараза…

— Тем…

Да что там такое?!

Но обернуться не дало острие, надавившее на моё горло.

— Как вы тут оказались? — прозвучал знакомый голос.

Ну началось.

А сталь-то холодная. И даже очень, совсем не так, как присуще обычному металлу. И холод знакомый. Прям как тот, что шёл от плетения чар и сияющих голубым искр. Так, стоило всё же сразу отреагировать на зов Могуты. На будущее запомню.

Медленно подняв голову, ощущая ледяной клинок, встретился с янтарно-жёлтым взглядом Зирьяны.

— Что вы тут делаете? — далеко не ласково спросила она, прищурившись.

А наряжена-то совсем не как девица красная. Штаны из грубой ткани, рубаха, сапоги. Сумка через плечо. Коса медно-рыжая совсем сюда не идёт. С такой красотой надо ходить в расшитом золотом и серебром сарафане. А она — штаны, эх.

— Да вот, спасались от чудищ, — ответил я чистую правду, глядя в янтарные глаза.

Не верит. Меч только крепче перехватила. Ух, боевая. И что ж ты на нас так взъелась-то?

«Хорошенькая же, кстати, — как-то подумалось совсем не вовремя, — только бы не хмурилась всё время и не пыталась прожечь взглядом».

— И именно в мой дом забрели? — спросила Зирьяна.

В голосе так и потрескивали нетерпеливые нотки. Ещё чуток — и рубанет по шее. Но это мне совсем не подходит. Поэтому, быстро коснувшись меча, послал огненный всполох вдоль лезвия. Зирьяна от неожиданности охнула и выпустила его из рук.

Эх ты, воительница. Впрочем, от кощеева огня нет защиты. Я поднял меч и встал.

— А теперь поговорим, — сказал самым невозмутимым тоном.

И тут же понял, что никакой кованой решетки нет и близко. Очень интересно, прям невероятно. Зирьяна смотрела на меня как на злейшего врага и, кажется, едва сдерживалась, чтоб не кинуться и не вцепиться в горло. Ну или куда дотянется.

— Расскажи-ка, краса-девица, — вкрадчиво начал я, замечая, как она бледнеет. — Почему замороченное место — твой дом? Почему именно ты отыскала нас в лесу? Да и всё время пытаешься прикончить…

Я поднял меч и выразительно осмотрел со всех сторон. Хорошее оружие, не для женской ручки. Скорее всего, остался от кого-то.

Как там Несебр говорил? Твой Кирей. Кем бы он ни был, скорее всего, мечом и владел.

Могута молчал, но я чувствовал, что смотрит неодобрительно и на меня, и на неё. Но на меня все же больше. Кажется, свела судьба с непроходимы бабником. Но ничего, это лечится. Правда, сейчас о методах лучше умолчать.

— Да потому что Ушбань сторожим мы, — мрачно откликнулась Зирьяна, уже поборов свой первоначальный страх и стараясь не глядеть на меч. — А вы еще среди ночи пришли. Да какой… А дом мой. Сам уж должен был догадаться, что кое-что умею да знаю… купец из Къева-града.

Последнее было сказано так ядовито, что я восхитился. Впрочем, когда за твоей спиной стоит волколак, а от тебя расходятся волны кощеевой силы, сложно утверждать, что ты всего лишь торгуешь свистульками.

— Даже если и так, — не стал спорить я, но и откровенно соглашаться тоже не собирался. — Рассказывай.

Она вздохнула и поманила нас за собой.

— Идём, — угрюмо сказала. — Здесь всё равно находиться не стоит. Пусть жнецы и не прорвутся.

— Значит, вот эта красота неземная с рыбьими мордами зовется жнецами? — полюбопытствовал Могута, шагая рядом со мной.

Зирьяна кивнула. В сплетённом из чар коридоре она явно чувствовала себя как дома. Именно поэтому я не торопился менять истинное зрение на обычное. Кто знает этих ушбанян и из-за какого угла вынырнет новая гадость? А так, с синим светом даже ничего смотрится, вполне себе симпатичненько.

Зирьяна вдруг ухватила меня за руку цепкими холодными пальчиками и потянула куда-то вправо.

— Сюда, — глухо велела она.

Я не успел ничего и ответить, как вдруг оказался в уютной маленькой светёлке. Могута благодаря звериной реакции ни на шаг не отстал, но тут же удивлённо охнул. И было от чего. Помещение, казалось, наполнено золотистым светом. Деревянные стены, пол и потолок. Печь не выбелена, а окрашено медово-жёлтым цветом. На столе посредине стоят горшки из золотисто-жёлтой глины, никогда такой не видал. Лавка застелена будто золотым руном. В углу стоит ткацкий станок, возле него — тяжёлый сундук с огромным замком, что сияет так, словно лучи солнца на него попали.

— Меч отдай, — вдруг буркнула Зирьяна и отбросила за спину косу.

— Вот ещё, — хмыкнул я.

Нет, нападать на девицу не моих правилах, но как-то надежнее, когда в тебя стальным острием никто не тычет. Всё же полезно для здоровья, знаете ли.

Зирьяну резко обернулась, внимательно посмотрела на меня, хмыкнула.

— Тоже мне богатырь.

— И не думал, — безмятежно отозвался я.

— Ну хватит уже! — не выдержал Могута.

Зирьяна махнула рукой:

— Ладно, возьми вас Ткачиха. Садитесь. Ну, или стойте, коль ног не жалко.

И, не дожидаясь, пока мы расположимся на лавке, начала рассказ:

— Ушбань тут стоит давно. Жили мы себе, никого не трогали. До городов пока доберёшься, так можно и заблудиться. Нет, конечно, есть у нас торговцы, само собой. Но деревня больше все своих трудом живет.

Ткачиха приходит раз в половину века. Заходит в Двурогую гору, венчает её вершины серебряным месяцем, свет которого смертелен для наших мужчин. Неземной красавицей выходит из хрустальных пещер, словом ласковым заговаривает. Очаровывает несчастного и уводит за собой навсегда.

— Если она такая же красотка, как жнецы, то беда с предпочтениями ваших мужчин, — проворчал Могута.

Я тем временем внимательно осматривал комнату. Задумчиво остановил взгляд на ткацком станке. Совсем не такой, как тогда был в видении. Что так? Может, у них вся Ушбань тут ткачеством занимается? Потому его и Хозяйка Горе-горы выбрала себе на вооружение?

Я подозрительно посмотрел на Зирьяну. Она перехватила мой взгляд, оперлась о стол и сложила руки на груди.

— Не надо так, вижу, что покоя тебе не даёт. Я родом не отсюда, сам, наверное, уже догадался. А ткачество у нас по женской линии — основное занятие. Как у мужчин резьба по дереву.