Железный регент - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 41

— Мне бы кто о ней рассказал, — иронично улыбнулся старик.

— То есть? — опешила я.

— Вы, дитя, представляете себе, что такое штурм крепости, когда его ведут фиры? — прищурился он.

— Очень примерно, — смущенно призналась я.

— Тогда я вам сейчас объясню, идите сюда. — Геш достал из-под столешницы длинную указку и подошел к нужному краю стола. — Вот это место, где произошла битва. Видите, какой сложный рельеф? А тут вот — видите? — выполаживание, резкое расширение, отмели. Именно тут стояла та крепостишка, Таура. Поэтому альмирцы так и уперлись в нее, что обходить со всеми силами до другой подходящей переправы треть луны, да и подобного сопротивления никто не ждал. Крепость там… полдекаты[28] солдат, три офицера, несколько фиров. В основном, молодежь необстрелянная. Стены — плевком перешибешь. Не ждали тут альмирцев. Так вот, возвращаясь к штурму, когда железные берут крепость, это обычно решается довольно быстро. Сила против силы, и камни обращаются в руины. Альмира правильно рассчитала, ну некому там было сопротивляться. Просчет нашей разведки, да, но на момент начала битвы основным силам для перегруппировки требовалось пятеро суток, а по самым оптимистичным прогнозам Таура должна была пасть через несколько часов. Тут не в доблести дело, даже не в упорстве. У альмирской армии фиров — сильных, хорошо обученных, опытных — было больше, чем людей в гарнизоне. Они имели возможность спокойно отдыхать, сменяясь, и методично долбить защиту без малейшего риска для себя. Это что мы имеем на начало битвы. Штурм начался перед рассветом. Стены пали только к закату того же дня, и это уже был удивительный подвиг, защитники уже сделали невозможное. К этому моменту они должны были если не умереть от истощения — я говорю о фирах, — то слечь без сознания в лучшем случае. А в то время, когда фиры боролись по-своему, простые солдаты тоже не сидели в ожидании: за день предприняли пять или, по другим источникам, семь попыток штурма. В общем, если на момент падения стен и оставался кто-то в живых, то лишь горстка измотанных защитников, которым уже не за что было цепляться. То есть именно в этот момент героическая — кроме шуток — оборона Тауры закончилась. А вот что случилось потом, до сих пор никто не знает. Видите, вот здесь на карте темные полосы? Знаете, что это? Это трещины в земле. Не стало удобной переправы, не стало стен. Землю тряхнуло так, что отголоски дошли до наших основных сил. И это не было землетрясением естественного происхождения. Больше того, до самого подхода авангарда толчки еще продолжались, пусть не такие сильные. Да там до сих пор потряхивает, в земле что-то такое сдвинулось необратимо.

— Это сделал Ив? — спросила я, слушавшая учителя зачарованно, едва не раскрыв рот.

— Неизвестно, — он развел руками. — В теории несколько очень сильных фиров могут устроить такое вот светопреставление. Но не горстка уставших, выложившихся в ноль людей, которым к тому же противостоят во много раз превосходящие силы. Будьте уверены, альмирцы были готовы к удару и непременно бы его предотвратили, но то, что там случилось… Многие поминают богов, потому что людям такое не под силу. Боги, правда, хранят молчание и на этот вопрос не дают ответа. Что странно: если бы они вмешались, непременно об этом сообщили бы, они никогда не делают подобного втихомолку. Но в любом случае, когда авангард наших основных сил подошел к месту битвы, увидел расколотую трещинами землю, кое-где сохранившиеся остатки построек да несколько трупов — защитников и нападающих. И единственного выжившего — фира, чуть живого от потери силы и физического истощения. Кажется, все это время, с того удара, он провел без сознания. Да и потом даны едва вытащили мальчишку с того света. Говорят, первое время он ничего не помнил, никого не узнавал и даже своего имени назвать не мог, потом только более-менее очнулся. Имя свое — Ярость Богов — он получил как раз за тот случай. И скажу я тебе по секрету, подозрения тогда высказывались самые разные, и не все тогда мальчишку считали героем.

— Почему? — нахмурилась я.

— Потому что Рив Первый Дождь такими талантами, какие открылись в нем после того боя, прежде не блистал. Не задвинули бы настолько сильного фира в заштатный гарнизон, по выпускной метрике он обладал самыми средними способностями. Поговаривали, что он каким-то образом заполучил силы своих товарищей. Потом, конечно, призвали в свидетели читающих в душах — того же Халу Пустую Клетку — и всякие подозрения сняли, хотя Ив так и не сумел объяснить, что же тогда случилось. Решили, что и сам не понял, а потом как-то замяли все это дело, живой герой стране нужнее.

— Понятно, — пробормотала я, хотя ничего мне понятно не было. Разве что исчезли всякие сомнения: надлом в душе Железного регента появился именно тогда, когда землетрясение раскололо крепость в устье Тауры. Но легче от этой убежденности не стало.

— А раз понятно и раз вы вдруг заговорили о той битве, давайте-ка мы рассмотрим Пятилетнюю войну, ее причины и последствия, — решил учитель, с удовольствием переключаясь на историю, которой сам был свидетелем.

Я уже знала, что Железная Гора в прежнее время занимал должность седьмого милора и новейшую историю Вираты знал как немногие. А теперь понимала, почему именно его пригласили сюда: учитель из него получился действительно превосходный.

После урока Геша я отправилась к себе — занятие было последним. Мелькнула мысль опять пойти на озеро, но на дворец и весь город опустилась такая жара, а солнце весь день палило так яростно, что боязно было выходить под его лучи, сам воздух казался раскаленным, и вечер пока не принес облегчения. А ну как не дойду до пруда? За толстыми стенами было все-таки прохладней, не знаю уж, как этого удавалось добиться. Может, стоило благодарить гений архитекторов, а может, снова какие-то штучки фиров, я не очень интересовалась.

Однако ополоснуться прохладной водой и предаться тихому отдыху мне было не суждено. Стоило оказаться в комнате, как тут же послышался торопливый стук в дверь, и внутрь, не дожидаясь приглашения, впорхнула Тия.

— Ага! Правильно я решила для начала проверить, не тут ли ты, — обрадованно проговорила она. — Пойдем!

— Куда? — почти простонала я.

— Знакомиться с остальными! Сейчас как раз отличный момент, — сообщила девушка и ухватила меня под локоть. — Пойдем-пойдем, нечего тут рассиживаться в такое время!

— Какой момент? Какое время? — пробормотала я, в очередной раз теряясь от ее напора. — Куда пойдем?! Я не хочу наружу!

— Не волнуйся, тут недалеко, — рассмеялась она. — И не смотри на меня так, а то складывается ощущение, что ты хочешь вытолкать меня за дверь и спрятаться под кровать, сделав вид, что тебя нет.

— Так заметно, да? — проговорила я с грустью.

— Ничего-ничего, ты мне еще спасибо скажешь! — болтала совсем не обидевшаяся Тия, продолжая тащить меня куда-то по коридорам дворца. — Ты помнишь, что завтра большой прием, и все дети кесаря должны на нем присутствовать?

— Помню, и что?

— Как — что? Сегодня Паучиха принесла одежду для вечера! Мы с девочками давно уже решили, что оденемся одинаково, очень хочется посмотреть, как это будет выглядеть со стороны. Не волнуйся, Паучиха ничего не забывает, и про тебя она тоже вспомнила.

— Обычно девушки, наоборот, стараются, чтобы их наряд был оригинальным. В высшем обществе не так? — полюбопытствовала я.

Потому что прекрасно помнила, как в прошлом году на день Первоснежия пара девиц сцепилась из-за этой ерунды. Визгу было-о! Один из ветеранов Пятилетней войны утверждал, что легендарные альмирские «Бешеные псы»[29] в бою выглядят не так страшно.

— Что ты! Не то слово, — легко отмахнулась она. — Часто даже заранее обговаривают наряды, чтобы они ненароком не повторились. Ну согласись, это же глупо и смешно — устраивать столько проблем из-за подобной ерунды!