Дочь моего мужа: нужна ли дедушке внучка? - Веселов Алексей - Страница 6

— Это его обязанность — заботиться о ребенке! Его, черт побери, а не моя! Достаточно я ее кормил!

— Не смей говорить так! Я тратила на Надю свои деньги! И Анины! — взорвалась Лена. — И почему ты кричишь на меня? Потому что и сам знаешь: мы поступили не по-людски.

— А что нам было делать? Мы ведь хотим собственного ребенка, Лена, — сказал Александр примирительно. — Мы собираемся начать новую жизнь. Нам обоим надо работать. А не заниматься воспитанием Нади. Будь благоразумной. Завтра утром самолет, — сменил он тему. — Начинается наше будущее, Лена! Наше прекрасное будущее!

Но она не слушала его. Можно ли начинать свою новую жизнь, не пощадив чужую?

Мила Рукавишникова влетела на кухню:

— Мама, послушай!

— И что ты всегда так носишься, Мила! — сказала Оля, проверяя на ощупь нижнюю рубашку дочери. — Ну вот, конечно, хоть отжимай. Живо переодевайся!

— Мам, я видела Жанну с какой-то девочкой, — тараторила Мила. — Они садились в автобус.

— Ну и что? — спросила Ольга.

— Как — что? Ведь раньше у них не было никакой девочки. А тут вдруг есть, и ей, кажется, столько лет, сколько и мне.

— Подружка, значит, приехала.

Теперь Оля поняла, почему ее Мила так взъерошена. В Родниках, где они поселились этим летом, и вообще-то мало детей, а шестилетних девочек, сверстниц ее Милы, как назло, ни одной. Конечно, скучать Миле не приходится — день-деньской она занята в саду и со своими бесчисленными крысами и попугайчиками. Конечно, у нее есть брат Кирилл и старшая сестра Ната. Конечно, она перезнакомилась почти со всеми жителями Родников и кое с кем из ближайших соседей-кудринцев. И помогает Оле в мастерской. Но вот подружки у Милы на новом месте так и не случилось.

— И что же, какая она?

Мила задумалась.

— Вообще-то она побольше меня. Но совсем на чуточку. У нее короткие волосы. И она похожа на Жанну! — поразмыслив, поняла Мила. — Да-да, эта девочка как будто и совсем некрасивая, и волосы у нее не такого цвета, а все же она похожа на Жанну. Такая же тоненькая…

— Может, у нее и животик такой же кругленький? — насмешливо спросила Оля.

— Мама, ты не понимаешь! Жанна — она вообще тоненькая. Как… Ну, как деревце осенью, когда облетят все листики. А живот — это ведь не Жанна, это ее ребеночек, ведь ты знаешь. Наверное, эта девочка — сестра Жанны. И теперь будет здесь жить! — подытожила Мила радостно.

Поймав смеющийся взгляд матери, прибавила:

— Ну, не надолго жить. Может, ее и Жаннины папа с мамой в командировке. Конечно, они в командировке! А сестра Жанны поселилась с ней.

— Мила, Мила, — улыбнулась Ольга. — Что ты всегда все придумываешь? Впрочем, может, ты и права. И у нас появилась новая соседка, а тебе подружка. Поживем — увидим.

— Жанна раньше почти всегда выходила только со своим мужем, дядей Матвеем. А теперь с этой девочкой… И шли они за руку, — продолжала размышлять Мила. — Знаешь, мама, а вдруг это ее доченька?

— Мила, Жанне сейчас восемнадцать лет. А значит, родила она эту девочку лет в десять-двенадцать, так получается? Какая может быть доченька?

— Приемная. Может, ей стало одиноко, ведь дядя Матвей целые дни на работе и на работе. И она решила взять себе девочку, — строила предположения Мила, не подозревая, насколько они могут оказаться близки к истине.

Утро было прохладное, и Жанна с Надей обрадовались, когда подъехал автобус. Он был почти пуст. Жанна кивнула знакомому водителю и прошла с Надей в середину салона — туда, где были свободные сиденья. Они ехали, держась за руки, и прикосновение детской ладошки наполняло Жанну глубоким покоем. Меняло что-то в ней. Жанна с удивлением отметила, что впервые после катастрофы на ступеньках женской консультации чувствует себя по-настоящему целостной и защищенной.

Уже через пять минут подъехали к универмагу.

— Вот мы и на месте, Надя, — сказала Жанна, выходя из автобуса.

Надя кивнула:

— Позавчера на этой площади тетя Лена посадила меня в такси.

Да, это было позавчера. А словно целая жизнь прошла. Что-то будет завтра? Жанна тряхнула головой.

— Идем? — сказала она и первой вошла в магазин.

Наде казалось, что она попала в какую-то волшебную сказку. Или в чей-то чудесный сон. Вот она, нарядная и красивая, выходит из магазина. В руках у нее пакеты с домиком для Барби и сама Барби, конечно, и еще новые карандаши, пластилин и краски. А самое главное — рядом с ней идет самая замечательная на свете женщина с длинными, отливающими золотом волосами, и эта прекрасная женщина смотрит, разговаривает, улыбается только для нее, для Нади, и им обеим весело и хорошо.

— Это слишком много, Жанна, — улыбаясь, говорила Надя. — И вещи слишком хорошие для меня.

— Вот еще! В самый раз. Я не за то, чтобы покупать какие-то особенные наряды, но, понимаешь, красивые удобные вещи помогают нам стать свободными. Так что все это как раз для тебя. Я не ошиблась, малышка? Кстати, ты уверена, что туфли не жмут?

Услышав в ответ «нисколечко», она рассмеялась:

— Отлично, Григорий! А ты должна отвечать: «Нормально, Константин!» Запомнила?

Надя ничего не поняла, но восторженно кивнула.

— Вот и хорошо. А теперь, сдается мне, самое время перекусить. Пройдемся несколько остановок и как раз успеем к обеду у Риты Шнайдер, в «Эйнштейне».

После обеда они пришли домой и целый вечер читали, а на завтра собирали домик для Барби, а потом отправились к роднику за озером — жечь костер и жарить на огне хлеб и сосиски.

Стоило им уйти, как в доме, словно по заказу, поднялся телефонный трезвон. И звонки раздирали дом Ковалевых на Весенней улице до самого их возвращения.

— С девочкой что-то не так, Гоша! Телефон не отвечает весь день. Жанна никогда так надолго не выходит из дома, — причитала Вера Сергеевна Липская.

— Вера, успокойся. Жанна наверняка зашла в гости, — урезонивал жену Георгий Владимирович. — Зачем ей сидеть дома, когда Матвей уехал?

А Матвей и сам пытался прорваться на Весеннюю в перерывах между звонками тещи. Ему на удивление быстро удалось решить все вопросы, и вечером он выезжал обратно в Кудрино. Матвей очень хотел обрадовать Жанну, но никто не подходил к телефону.

В конце концов он позвонил Шнайдерам, в «Эйнштейн», и спросил, не знают ли они, куда подевалась Жанна.

— Во всяком случае, здесь ее сейчас нет, — ответила Рита. — Но вчера она обедала у меня с очень милой юной особой лет семи. А сегодня ближе к полудню Гриша встретил их на дороге к озеру.

— Что за юная особа? — удивился Матвей.

— Не знаю. Жанна сказала только, что ее зовут Надя и, возможно, она пока поживет у вас.

Сообщение Риты привело Матвея в полное замешательство. Что все это значит? Девочка, отсутствие Жанны, ее такой странный тон во время последнего разговора… Больше всего Матвею хотелось оказаться дома сейчас же, сию минуту.

Вечером Вера Сергеевна разговаривала с дочерью.

— Жанна, милая, где ты была целый день? Мы с папой переволновались.

— Мамочка, ну почему «целый день»? Мы все утро были дома. А ушли только около двенадцати, сказала Жанна и осеклась.

Похоже, она-таки проговорилась.

— Мы? Разве Матвей вернулся? Почему так быстро? — тут же спросила Вера Сергеевна.

— Матвей не вернулся. Он действительно вернется раньше, чем думал, но только завтра, — сказала Жанна, которой уже успела дозвониться Рита Шнайдер.

— Слава Богу! Ты, наверное, счастлива до небес. Знаешь, мы тут с папой подумали: может, пора нам приехать к вам в гости? Ты говорила, что позовешь нас, как только закончишь ремонт… Я очень скучаю, доченька.

Жанна молчала. Она действительно просила родителей не приезжать к ней первое время, но вовсе не из-за ремонта. Просто сначала ей хотелось обжить пространство нового дома, сделать его теплым, своим. Ей хотелось, чтобы родители приехали и почувствовали — их дочери здесь хорошо. Может, тогда они стали бы меньше грустить и расстраиваться оттого, что Жанна от них уехала. И вот теперь этот дом, пожалуй, стал теплым и родным, но как раз сейчас маме просто нельзя появляться в нем. Надя не Барби, и ее не спрячешь в кукольном домике. Даже подумать страшно, чем может закончиться ее знакомство с родителями.