Башня Рассвета (ЛП) - Маас Сара - Страница 43

Но он сделал паузу через несколько шагов, повернул свою кобылу и спросил ближайшего охранника:

— Сегодня у вас останавливалась Ирэн Тауэрс?

Как и во дворце кагана, каждый из охранников Торре свободно владел, по крайней мере, тремя языками: халху, язык северного континента и язык земель на востоке. Посетители со всей Эрилеи, те, кто у ворот Торре, должны были свободно говорить на трех общих языках.

Охранник перед ним покачал головой, пот скользил по его темной коже.

— Еще нет, лорд Вэстфол.

Возможно, было грубо искать ее, когда она, вероятно, слишком занята другими вещами, чтобы немедленно прийти к нему. В конце концов, она упомянула о других пациентах.

Поблагодарив стража, он снова повернул кобылу в сторону Торре и собирался направиться к внутреннему двору слева от него, когда старый голос сказал снизу:

— Лорд Вэстфол. Рада тебя видеть.

Хафиза. Высший целитель стояла в нескольких футах от него, на ее тонкой руке висела корзинка, и два лекаря средних лет окружали ее. Охранники поклонились, и Шаол склонил голову.

— Я искал Ирэн, — сказал он в знак приветствия.

Белые брови Хафизы поднялись.

— Неужели она не пришла к тебе сегодня утром?

Тревога сжала его живот.

— Нет, хотя, возможно, я пропустил ее…

Один из целителей Хафизы шагнул вперед и пробормотал Высшему Целителю:

— Она в постели, моя леди.

Хафиза подняла брови на женщину.

— До сих пор?

Кивок.

— Она вернулась вчера как выжатый лимон. Эретина проверила ее час назад — она ​​спала.

Губы Хафизы сжались, хотя у Шаола было ощущение, что он знает, что она собирается сказать. Он чувствовал себя достаточно виноватым, прежде чем она заговорила.

— Наши силы могут делать великие дела, лорд Вестфол, но они также требуют больших затрат. Ирэн была… — Она подбирала слова, либо не используя свой родной язык, либо чтобы избавить его от дальнейшей вины. — Она спала в карете, когда приехала прошлой ночью. Ее нужно было отвезти в ее комнату.

Он съежился.

Хафиза похлопал его по ботинку, и он мог поклясться, что почувствовал это ногами.

— Это не важно, милорд. День сна, и завтра она вернется во дворец.

— Если завтра будет праздник, — сказал он, — у нее может быть выходной.

Хафиза усмехнулась.

— Вы не очень хорошо знаете Ирэн, если считаете, что она считает эти праздники выходными днями. — Она указала на него. — Хотя, если вы хотите взять выходной, вы должны обязательно сказать ей, потому что она, вероятно, будет стучаться в вашу дверь на восходе солнца.

Шаол улыбнулся, даже глядя на башню, нависшую над головой.

— Это восстановительный сон, — сказала Хафиза. — Совершенно естественно. Не позволяй тебе обременять тебя.

Взглянув последний раз на бледную башню высоко над ним, он кивнул и повернул лошадь к воротам.

— Могу я вас провожать где-нибудь?

Улыбка Хафизы была яркой, как полуденное солнце.

— Вы, конечно, можете, лорд Вэстфол.

Высшую целительницу останавливали группы тех, кто хочет просто прикоснуться к ее руке, или коснуться их.

Неприкосновенная. Святая. Возлюбленная.

Потребовалось тридцать минут, чтобы пройти полдюжины кварталов Торре. И хотя он предложил подождать, пока Хафиза и ее спутники войдут в скромный дом на тихой улице, они отмахнулись от него.

Улицы были достаточно забиты, чтобы удержать его от изучения, поэтому Шаол вскоре отправился обратно во дворец.

Но даже когда он направил свою лошадь через толпу, он обнаружил, что смотрит на эту бледную башню — маяк на горизонте. Целительница спит внутри.

* * *

Ирэн спала полтора дня.

Она не собиралась этого делать. Едва смогла подняться достаточно, чтобы позаботиться о своих потребностях и отмахнуться от Эретии, когда та пришла, чтобы толкнуть ее, чтобы убедиться, что она еще жива.

Вчерашнее исцеление — два дня назад, поняла она, смотря на серый свет перед рассветом — уничтожило ее. Этот кусочек прогресса, кровотечение из носа, принесло свои плоды.

Но его пальцы двигались. И пути, по которым она послала свою магию, плывущую вдоль него, пробивающиеся точки света… Поврежденный, да, но если бы она могла начать медленно заменять в нем те изношенные, тонкие связи… Это было бы долго и тяжело, но…

Ирэн знала, что вина была не только в том, что она рано встала в День Тахомы.

Он был из Адарлана — она ​​сомневалась, что он беспокоиться о выходном.

Рассвет едва закончился к тому времени, когда Ирэн проскользнула во внутренний двор Торре и остановилась.

Солнце кралось над сложными стенами, пронзая пурпурные тени несколькими пучками золотого цвета.

На его каштановых волосах сверкали золотом солнечные лучи…

— Проснулась, — сказал лорд Шаол.

Ирэн подошла к нему, гравий громко хрустнул.

— Ты приехал сюда?

— Сам.

Она только выгнула бровь, посмотрев на белую кобылу рядом с ним.

— И ты привел другую лошадь?

Она скрестила руки на груди, нахмурившись на то, где он сидел.

— Получилось?

Утреннее солнце осветило его глаза, превратив карие почти в золотые.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ответь на мой вопрос, пожалуйста.

— Ответь на мой.

Она уставилась на него. Сердито.

— Я в порядке, сказала она, махнув рукой. — Но ты уже чувствовал…

— Получила ли ты все, что тебе нужно?

На этот раз Ирэн на мгновение взглянула на него.

— Да. — она нахмурилась. — И это не твоя забота…

— Определённо моя.

Он сказал это так спокойно. С таким мужеством.

— Я знаю, что в Адарлане женщины кланяются всему, что говорят мужчины, но здесь, если я говорю, что это не твоё дело, тогда это не твоё дело.

Шаол слегка улыбнулся.

— Итак, мы вернулись к агрессии сегодня.

— Мы не вернулись ни к чему. Я твой целитель, и ты мой пациент, и я спросила тебя о статусе твоего…

— Если ты не отдохнешь, — сказал он, как будто это была самая рациональная вещь в мире, — тогда я не позволю тебе приблизиться ко мне.

Ирэн открыла и закрыла рот.

— И с чего ты так решил?

Медленно, его глаза рассматривали ее. Каждый дюйм.

Её сердце заколотилось от долгого взгляда. Беспощадный взгляд.

— Тебе идёт этот цвет, — сказал он. — Хорошая осанка.

— Я не какая-то призовая лошадь, как ты сказал вчера.

— Два дня назад.

Она прижала руки к бедрам.

— Я в порядке. Теперь, как ты?

Каждое слово было подчеркнуто.

Глаза Шаола плясали.

— Я чувствую себя хорошо, Ирэн. Спасибо, что спросила.

Ирэн. Если бы она не хотела прыгнуть на лошадь и задушить его, она могла бы увидеть, что то, как он сказал ее имя заставило ее сжать пальцы.

Но она прошипела:

— Не ошибись насчет моей доброты из-за глупости. Если у тебя были какие-либо успехи, я об этом узнаю.

— Если это твоя доброта, тогда мне не хотелось бы видеть твою плохую сторону.

Она знала, что он говорил в шутку, но… Ее спина напряглась.

Казалось, он понял это и наклонился в седле.

— Это была шутка, Ирэн. Ты была более, чем щедра… Это была шутка.

Она пожала плечами, направляясь к белой лошади.

Он сказал, возможно, чтобы вернуть нейтральную атмосферу:

— Как другие целители после атаки?

Дрожь прошла по ее позвоночнику, когда она схватила поводья кобылы, но не двинулась вверх. Ирэн предложила помочь с похоронами, но Хафиза отказалась, сказав ей сохранить силы для лорда Вэстфола. Но это не остановило ее от посещения палаты смерти под Торре два дня назад — от того, чтобы увидеть высушенное тело, выложенное на каменной плите в центре горной палаты, истощенное лицо, кости, которые торчали из тонкой кожи. Она помолилась Сильбе, прежде чем уйти, и вчера не проснулась, когда они похоронили ее в катакомбах далеко под башней.

Теперь Ирэн нахмурилась на башню, нависшую над головой, ее присутствие всегда было таким успокаивающим, и все же… С той ночи в библиотеке, несмотря на все усилия Хафизы и Эретии, в залах, в самой башне была тишина. Как будто свет, который заполнил это место, содрогнулся.