Выбери любимый жанр

Последнее пристанище (СИ) - Соот' - Страница 6


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

6

— Опять политика, — Софи закатила глаза. — Никогда не изменится этот мир. Никогда, слышите меня. Жизнь — это колесо. Если бы вам довелось родиться через сотню лет и вспомнить вашу нынешнюю жизнь, вы бы поняли меня. Будет все то же, что и сейчас. Но я не об этом хотела поговорить, — Софи качнула головой, прогоняя непрошенный разговор, — мой муж, Рафаэль. Вы верно описали его. Я и сама… — Софи замешкалась, подбирая правильные слова, — я и сама не могла подумать, что он таков, когда мечтала выйти за него. Не понимаю… — она качнула головой, — знаете, много лет назад, когда все для нас с ним только началось, он представлялся мне воином из древних мифов, если можно так сказать. Он был так статен и красив…

— Он таков и сейчас.

— Да… Но только лицом, — Софи качнула головой и опустила взгляд, — я часто задаю себе вопрос, люблю ли я его еще… И не могу ответить сама. Возможно, мне просто обидно от того, что он не любит меня.

Луи промолчал. Он не любил врать, а правда успокоить собеседницу не могла.

— Вот видите, — Софи криво усмехнулась, — вы даже не станете меня переубеждать. Впрочем, я об этом и не прошу. Я только пришла вас спросить… — она пристально посмотрела на Луи, — кроме политики было там вчера еще что-нибудь?

— Мадам фон Лихтенштайн…

— Я имею в виду, — Софи говорила, безжалостно печатая слог, как будто знала все и без него, — не встретил ли мой супруг кого-нибудь, кто мог бы украсть его внимание у меня?

Луи закрыл глаза, чтобы избежать ее взгляда.

— Мадам фон Лихтенштайн, никого, кто хотел бы украсть Рафаэля у вас, я не видел вчера.

— Но есть кто-то, кого он хочет украсть сам, да?

— Какая-то ерунда, — Луи встал и прошелся по комнате из конца в конец. — Простите, но я приехал не для того, чтобы над ним надзирать. Мне хватило того разговора, который устроил мне его отец… а теперь еще этот допрос. В самом деле, мне было бы проще съехать от вас.

— Месье Луи, — заметив, что тот направляется к двери, Софи преградила ему путь. — Я не хотела обидеть вас. Поверьте, вы очень дороги для всех нас. Я просто хочу быть уверена — как и любая жена — что Рафаэль не натворит глупостей, пока меня нет рядом с ним. Я вижу, что вы куда опытнее и уравновешеннее его, потому и прошу вас… Позаботьтесь о нем. Если он проявит легкомыслие — будьте мудрей. Не дайте ему натворить бед. Представьте, что он ваш младший брат.

Луи растерянно смотрел на нее.

— Не понимаю, — сказал он наконец, — чего вы все хотите от меня? Я такой же человек, как и он, и тоже могу поддаться слабостям людским.

— Нам просто больше не во что верить, — Софи опустила глаза, — кроме того, что вы сможете позаботиться разом и о себе, и о нем.

— Рафаэль — взрослый человек. Прошу меня простить, мадам, но мне нужно идти — скоро обед, а я еще не успел сменить костюм.

Разговор с Софи оставил неприятный осадок на весь остаток дня. Видеться с Рафаэлем Луи тоже не хотел и потому после обеда, не дожидаясь его, отправился в кафе.

Даже в дневное время в Вене оставалось немало возможностей развлечься, и особо привлекали к себе многочисленные кафе. Здесь можно было не только выпить и поесть, но и немного поговорить. В отличие от светских салонов, где этикет навязывал гостям множество обязательных "фигур светского балета", кафе позволяли как погрузиться в одиночество, изолироваться ото всех за чашкой кофе мокко или за бокалом вина, так и разделить беседу с соседями, переброситься картами, либо сыграть партию в шахматы. Ради этой свободы обитатель Вены и отправлялся провести время именно там. Если он пил, то лишь потому, что любил хорошее легкое вино из светлого винограда, выросшего на склонах австрийских холмов. В том, чтобы напиться допьяна, он не находил никакого удовольствия. Все, что ему требовалось, это легкое опьянение, снимающее ощущение тяжести, прибавляющее яркости фонарям и живости застольным беседам.

"Мне очень хотелось бы знать, каким будет позднее мое мнение о Вене, об этом городе, являющемся земным раем, причем без фиговых листков, без Змия и без Древа познания. Можно думать, что все мои воспоминания будут весьма благоприятными, так как мой желудок все это время был в прекрасном состоянии. Я думаю, что стану мучеником — останусь в Вене и стану мучеником, — потому что тогда мне придется отказаться от спирта, от либерализма и от гаванских сигар, ведь ничего этого здесь нет. Но смысл крылатой фразы "Вена есть Вена" в том и состоит, что по прошествию месяца вы больше не желаете ничего иностранного и ни в чем не испытываете нужды".

С каждым годом венские кафе множились и превращались в городскую достопримечательность, что, несомненно, отвечало потребностям и желанию горожан. Одновременно предоставляя клиенту как уединение, так и общение, венские кафе, конечно, отражали все изменения вкуса и образа жизни. Они становились все роскошней, а меблировка их и декор — все богаче, так что все чаще их посещали не только простолюдины, но и представители высших классов. За исключением некоторых очень редких в этой музыкальной столице кабачков, завсегдатаями которых становились немеломаны, в каждом кафе играла музыка. А категорию кафе определяло то, какие напитки там подавались. Самыми заурядными считались простые пивные погребки. Не крупные пивные, располагающие великолепными залами, садом с оркестром и аттракционами, а кабачки в населенных простонародьем кварталах, посещаемые матросами с бороздящих Дунай судов и рабочими. Рангом выше стояли те, где подавали вино. Большинство венцев предпочитали пить именно его: вкус к пиву развился здесь довольно поздно и не составил опасной конкуренции австрийским и венгерским винам.

Однако винные или пивные погребки привлекали клиента тем, что он знает, какой напиток ему подадут, и шел туда в первую очередь с намерением получить удовольствие именно от него. Такой клиент готов был терпеть неудобства из-за шумного соседства, ссор между захмелевшими матросами и табачного дыма. В противоположность этому посетитель кафе искал тихое место, где его ожидали "удобство, покой и наслаждение". Разговоры в кафе никогда не выходили за рамки дружеского тона. После того, как гарсон приносил чашечку мокко, стакан воды и целую пачку газет, можно было провести за столиком хоть весь день.

Наибольшей популярностью всегда пользовались те из кафе, куда люди шли после театра и где можно было увидеть за соседним столиком актера или певицу, игравших героев только что окончившегося спектакля и продолжавших играть великолепные роли в повседневной жизни.

Одним из самых типичных таких кафе стало кафе Хугельмана, построенное совсем рядом с мостом Фердинанда, соединяющим город с расположенным на дунайском острове предместьем Леопольдштадт. Там всегда бывало полно посетителей, так как по мосту неизбежно проходили все — горожане, направлявшиеся в Пратер или же возвращавшиеся оттуда. Многочисленных посетителей привлекали в кафе Хугельмана и другие его преимущества — прежде всего большой сад, в котором были расставлены столики:

кафе на открытом воздухе имели свою клиентуру, которую манила радость любого общения с природой. Расположенное на берегу реки, оно открывало перед гостями панораму Дуная с плывущими по нему судами, с матросами в греческих или турецких костюмах, а также с купальщиками, на которых не было вообще ничего. Гости заведения смотрели из-за столиков, как от причалов отходят переполненные пассажирами прогулочные лодки и тяжелые шаланды, следили за едва заметными мутными струями воды позади паромов, из последних сил конкурировавших с мостами. В числе посетителей этого кафе его завсегдатаям случалось видеть поэтов, музыкантов, художников и актеров.

Луи замер, разглядев за одним из таких столиков рыжеволосого юношу, которого уже видел вчера. Встреча эта показалась ему более чем совпадением.

"И если жизнь в самом деле колесо, — подумал Луи зло, вспомнив слова Софи, — то все становится на свои места".

6
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело