Мистер Дориан Грей (СИ) - Янис Каролина - Страница 33

Мысли клубились шумным роем в моей голове. Я больше не мог сидеть на месте. Да и, к тому же, Гарри, по всей видимости, испугался возможности осуществления моей угрозы и прислал с помощью мобильной связи всё, что я просил. Покинув офис, я поехал в квартиру, собрал в сумку некоторые вещи и отправился к аэропорту Pasific, на котором располагалась личная площадка аэрокомплекса «Grey». На мгновение у меня промелькнула мысль, почему бы не создать собственную авиалинию, чтобы совсем сбить того мистера Батлера с пути противостоять нам? Эта мысль была для меня так же заманчива, как и одна-единственная ночь с Лили. Без всяких проблем, обязательств, лишних дум и слов. Просто ночь, которую мы можем разделить с ней на двоих, а наутро разойтись, будто с ней ничего и не было, а в моей жизни она вообще никогда не появлялась. Не знаю, как я вбил себе это в голову: «я пересплю с ней, и моя проблема по поводу затмения мыслей её чарами исчезнет». Почему я так решил? Потому что любовь есть только по слухам, по рассказам окружающих, по книгам, сказкам, сплетням и всей той ерунде, с помощью которой можно завладеть сознанием в массах. Стереотип, нет её, любви этой. Есть похоть, которая лишает рассудка. Похоть, из-за которой ты забываешь свои собственные планы, мысли и полагаешься на чувства. Что значит — чувства? Это импульс. Это короткая боль. Или длинная. Проходящая, продолжительная. Остро ощущаемая и незаметная. Все чувства — это боль, короткое замыкание, ток, дарованный на несколько несчастных секунд. Люди не любят. Они желают чувствовать боль и делать больно. Все люди — мазохисты, которые, в большей степени, не желают признавать это, чем вовсе не понимают.

***

Через три часа самолёт приземлился на продрогшее шасси аэропорта в штате Миннесота. Сумерки застилали холодный городок Интернашенал-Фолс, растворяя в своих тёмных красках покрытую обильной позёмкой землю, крыши невысоких многоэтажек, верхушки елей и деревьев, листьям которых погодные условия не дали даже начать зреть. Третий месяц весны, а белые мошки, бесконечно стремящиеся закончить жизнь на нашей планете, летели и летели вниз, с грустной и грубой грациозностью. Я прилетел сюда раньше, чем весь актёрский состав, но мёрзнуть в аэропорту у меня не было никакого желания. Я отправился в захудалый городок практически деревенского масштаба, задаваясь вопросом: куда только не заносит «Арт Миграция»? Лично мне казалось, что именно из таких городишек в большие мегаполисы должны приезжать актёры, но никак не наоборот. Видимо, это и есть та самая безжалостная плата за то, что ты актёр.

Даже горячие напитки здесь ледяные. Стаканчики, пахнущие дешёвым картоном, но никак не кофе из автомата. Недолго думая, я решил не ждать прибытия Лили в аэропорту, а сразу поехал в отель. «Какого чёрта я здесь вообще делаю? Что заставило меня сорваться следом за ней сюда?!» — задавался я вопросом. Передвигаясь в автомобиле по раздробленным дорогам, я разговаривал с негодующим Марселем, который до этого звонил мне раз десять. Его злило, что я сорвался и уехал, никого не предупредив, а ведь у него серьёзное дело ко мне… Я дал ему «добро», пусть так будет.

Администратором на ресепшене оказалась прескверная, недружелюбная женщина. Приложив немалое количество усилий, я всё же дозвонился Гарри и попросил сказать этой мадам с криво накрашенными красными губами, что я одно из ведущих лиц театра, и что она обязана была внимательно изучить список. Замдиректора пришлось выслать его по e-mail повторно. Когда она, спустя полчаса, как сонная муха, изучила двадцать фамилий, мною был получен ключ от номера 389. Нагло смотря на меня через окуляры кота Базилио, женщина сквозь вставленные зубы процедила:

— К вам подселение будет…

— Знаю, — резко сказал я, — Лили Дэрлисон.

— С чего вдруг?

— Моя девушка, — холодно бросил я и положил ключ на ресепшен.- Отдайте его ей, когда она приедет, а мой багаж я пока оставлю здесь. Запишите себе: Лили Дэрлисон, — произнёс я решительным тоном, обрывающим всевозможные препирательства и возражения. Эта, средних лет дама, была шокирована и несколько раздражена тем, что я заткнул её, не прилагая особых на то усилий, но оспорить она ничего не могла.

Я понимал, на какой обман иду, но лучше я буду с ней в одном номере, чем какой-то гей-актёр. Я не подозревал, какую реакцию увижу на свой сюрприз-приезд, но я был рад, хотя бы просто тому, что сегодня её увижу. Она хотела, чтобы я продолжал «совершенствоваться»? Я делаю это.

До её приезда в отель, я решил прогуляться и разведать обстановку: что здесь есть, чего нет. Хотя, внутренне, я прекрасно осознавал и сам, что в этом городке превалирует последнее. Взяв местное такси с чрезвычайно неумелым водителем, я смог объехать эту великолепную провинцию вдоль и поперёк за час. Видел и не самый величественный театр, и какое-то кафе на маленькой набережной у речки, и пару супермаркетов, в одном из которых даже продавали цветы. Бордовых лилий, к своей же скорби, я здесь не нашёл, но не поскупился на целую корзину белых, стоящих в этом ледяном мини-царстве, в три цены. Когда я хотел купить шампанское, — ассортимент которого был прескверно скудным, — мне на счастье попался некий мистер Фолк, который, представившись, рассказал, что его брат работает на винном заводе и переправляет ему для розничной продажи несколько бутылочек каждый месяц. Таким образом — я не отоваривался ни разу в жизни. Но бутылку сухого красного вина я у него взял, прямо из багажника в машине, в которой он перевозит этот свой товар, аккуратно упакованный в плотные небольшие коробки. Я, сопереживая, спросил:

— Не боитесь, что вас могут посадить за незаконную торговлю?

— В нашем городе я главный поставщик нормальных фруктов и алкоголя, сэр Грей. Мне ничего не страшно, — посмеялся он, расправляя свои белоснежные усы. Мне осталось лишь улыбнуться ему в ответ и попросить номер телефона, на всякий случай.

Было только шесть часов вечера, но этот город казался царством вечной ночи. Примерно прикинув, я решил, что самолёт с труппой самого лучшего театра в Сиэтле, уже прибыл. Сев в такси, я за десять минут добрался до отеля. Там, я взял чемодан в одну руку, а лилии с шампанским в другую. Несколько помедлив, я поднялся по ступенькам на третий этаж и пару раз постучал в дверь номера. Мне было отчего-то страшно, снова, сердце тарабанило, как заведённое.

— Господи… Я иду! Иду! Ника, мы же договорились, что ужастики после душа…

Я услышал её голос и ощутил, что всё во мне перевернулось. Сердце упало, когда она открыла дверь и увидела на пороге меня, окаменевшего от её красоты: усталых глаз, приоткрытых губ, волос, разбросанных по плечам, и этого мило болтающегося на ней свитера. Она, вместо тысячи слов, рассмеялась, и, потирая свою красивую ключицу, стала отступать назад, пропуская меня.

— Привет.

— Вот, как выглядит мой парень, — расплылась она в ухмылке.

Я широко улыбнулся Лили в ответ. Чёрт! Я как-то не подумал о том, что эта мамзель раскроет меня. Хотя, глупо было не догадаться… Поставив свою небольшую дорожную сумку рядом с красным компактным чемоданчиком Лили, я вновь взглянул на неё.

— Я была уверена, что странный администратор видит демонов, преследующих меня, но ошибалась…

— Да, она видит дьяволов, а не демонов… Это тебе, — я протянул ей корзину с белыми лилиями.

Она нежно улыбнулась и, неловко опустив глаза, приняла их. Осторожно вытащив цветы, прижалась к лепесткам, вдохнула аромат, поглаживая поочерёдно каждую головку цветка. В этот момент я подумал, что если бы и мог влюбиться в неё, то сделал бы это именно сейчас.

— Я хотел, традиционно, бордовые, — Лили чуть вздрогнула, садясь на маленький диван, стоящий в паре метров от подножья двуспальной кровати, — Но, к сожалению, здесь таких нет.