Мистер Дориан Грей (СИ) - Янис Каролина - Страница 34

— Спасибо тебе за это… ты очень меня порадовал, — она, сделав усилие, улыбнулась бледными губами.

— Ты выглядишь уставшей.

Поставив бутылку вина на маленький журнальный столик, я сел на край дивана рядом с ней. Она следила за каждым моим движением, прижимая к себе цветы.

— Ты будешь в этом номере… со мной? — тихо спросила она.

— Да, — произнёс я, чуть хмурясь. — Мест, к сожалению, здесь больше не было, а я…

Я осёкся, когда она посмотрела глубоко в мои глаза. Привстав, я снял с себя демисезонный белый плащ, только сейчас понимая, что продрог.

— Ты? — робко попросила продолжить она.

— Я… решил совершенствоваться.

Лили склонила голову набок, приподняв уголки губ. Глядя в это полудетское лицо, с мудрыми карими глазами, — с зеленовато-жёлтыми крапинками, — я осознавал, что открываю её для себя совсем по-новому. Такую домашнюю. Уставшую. Без макияжа. Без грима. Какая же она прекрасная в этой своей естественной бледности. До чего же правильные и чёткие у неё черты!..

Лили долго, молча смотрела в мои глаза.

— Мне было так плохо, — прошептала она, морщась, — Я впервые летела на самолёте. Это было ужасно.

— Почему ты… не сказала им, что…? — я пытался подавить в себе гнев, сжимая кулаки.

— Я не знала. Как я могла сказать? Да, я боюсь высоты, но не настолько, чтобы подводить людей. Я представить не могла, что небо это… так ужасно.

— Лили, я… поражаюсь тебе, — пытался перестать негодовать я, — Не небо ужасно, а ужасно неумение заботиться о себе и своём благе. Тебе надо раньше лечь спать. Иди в душ. Я поставлю цветы…

— Эй, не помни мои лилии!.. И чего это ты командуешь? Опять за своё, мистер Дориан Грей?

— Это я ещё не командую, — ухмыльнулся я, — Я лишь прошу тебя принять душ и пораньше лечь спать.

Лили встала с дивана и с вызовом посмотрела в мои глаза.

— Может, я сама решу, что мне делать?

— Только тогда, когда я этого захочу, — нагло сказал я.

— Да ты!.. — Лили негодующе стиснула челюсти, — Я даже не хочу больше говорить с тобой! Ты совершенствуешься только тогда, когда твой рот закрыт, — схватив полотенце с дивана, с громким хлопком закрыла за собой дверь.

Я шумно выдохнул, осторожно поправил букет цветов в вазе, мысленно повторяя себе: «я знаю, что делаю». Но если честно — «нет, я понятия не имею». Что только что во мне проснулось к ней? Чувство заботы? Тогда почему она воспринимает его в штыки? Чёрт подери, почему я всё делаю не так, как нужно?! Я потёр руками лицо. «Она остынет, Грей», — успокаивал себя я, — «Она устала, а ты ей хамишь, у девочки „лайнерная“ болезнь и ей сейчас не до твоей странной манеры флирта». Переведя дыхание, я начал стягивать с себя свою чёрную утеплённую водолазку. Сложив её, я достал из своей сумки удобный комплект Adidas и начал разминать шею. Моя спина, будто бы, встречала направленные на неё лучи солнца — так жгло… от взгляда Лили. В раздумьях, я совсем не услышал, как она вышла из душа, выключила воду и вот… Здесь, предо мной. Она. На ней был просто сногсшибательный костюм из чёрного гипюра — невероятно короткие шортики, топ на тонких бретельках, полупрозрачный в зоне живота. Я сглотнул, обернувшись к ней всем корпусом, и заглянул в глаза. Она медленно продолжала вытирать полотенцем влажные волосы. Когда я сделал шаг в её сторону, она встряхнула полотенце и принялась его складывать.

— Милая пижамка, — улыбнулся я.

— Вообще-то, я не думала, что буду в этом номере с совершенно посторонним мужчиной. Если бы знала, то подыскала бы себе нечто менее сексуальное… Хотя, это трудно, — пожала она плечами, — У меня всё бельё такое, — она посмотрела мне прямо в глаза. Дрожь прошла по спине.

— Коллекционируешь? — отчего-то хриплым голосом спросил я.

Её глаза внимательно изучали мою грудь, пресс. Она подошла так близко ко мне, что я не мог не чувствовать её горячее дыхание.

— Ношу, — я смотрел сверху вниз в её глаза. И терял связь с мозгом.

— Вижу, — сглотнул я, — Ложись спать… Ты… устала.

— Дориан, расслабься, — шепнула она, встав на носочки, и поцеловала меня в щёку, — Ты принёс вино. Иди в душ, а потом возвращайся и мы выпьем. Хорошо?

В моей груди всё перевернулось, место поцелуя горело. Её глаза были так близко к моим, от её тела шёл жар, накопленный горячими струями душа. Она пахла жасмином и цитрусом, — у неё изумительный вкус даже на гель. Я почувствовал, что хочу поцеловать её. Это чувство было таким острым, что горло пересохло. Я не мог ничего ответить, только кивнул ей и пошёл в душ, взяв полотенце к одежде, которую держал в руках.

Стоя под прожигающими струями, я стискивал зубы и тёр обеими руками лицо. Я сам пошёл на эту муку, я сам подписал себе этот приговор быть с ней рядом, так близко. Однако я с ужасом для себя принимал факт того, что в этой смертельной близости рядом с ней, мне намного легче дышать, передвигаться и чувствовать. С ней будто есть свобода, будто у неё ключи от всех дверей, в том числе и от меня самого. Я тёрся мочалкой до скрипа, пытаясь привести своё размягчённое тело в чувство. За что мне досталось это страдание? Эта девочка — наваждение, только и всего, но почему столько эмоций и мыслей? Ещё немного и они свяжут мне петлю, в которую Лили мне поможет просунуть голову, прося склониться к её манящим губам…

«О, Господи, Дориан, хватит!»

Тщательно высушив тело и волосы полотенцем, я оделся и вышел из ванны. В комнате было странно тихо… Я непроизвольно улыбнулся, когда увидел Лили, уснувшую на диване, не в самой грациозной позе. Она была ещё больше похоже на ребёнка, такая умиротворённая, безмятежная. Вино она успела открыть — чайная чашка была наполовину пуста. Я убрал покрывало с постели, отодвинул одеяло. Бесшумно подошёл к ней, со всей осторожностью взял на руки — и остро почувствовал, как дрогнуло моё сердце от дежавю, — положил на постель, поправил подушку под её головой. Она приоткрыла глаза, громко выдыхая.

— Дориан…

— Спи, спи, — шепнул я, накрыв крошку одеялом.

— Ты будешь спать? — сонно бормочет она. Я улыбаюсь, ложась рядом на другую сторону постели и смотря на неё. — Будешь? — ух, настаивает!

— Нет. Я буду смотреть на тебя, — шепчу я.

— Только после того, как наденешь повязку на глаза, — она шире приоткрывает правый глаз, совершенно сомкнув другой.

— Тебе жалко? Я ведь хочу полюбоваться, — сдерживаю смех я от её полуспящего личика.

— Чему ты полюбуешься? Тому, как расширяются мои ноздри? — я уткнулся в подушку, предупреждая смех.

— Ох, Лили, — я провёл рукой по её щеке, когда её глазки совсем уснули, — Я полюбуюсь на то, какая ты настоящая, спокойная, расслабленная… И на то, как ты молчишь, маленькая острячка.

Я с улыбкой смотрел на неё: она спит, спит так безмятежно рядом со мной. Я не смог сдержаться и не погладить её шелковистые волосы, её лицо снова было так близко к моему. «Лили», — шепнул я её имя в звенящую тишину комнаты. Мне показалось, что она улыбнулась в сумрачном свете ночника. И улыбнулся на эту улыбку. Сглотнув, я пристально смотрел на её губы, веки, локоны, лежащие на груди и на плечах. «Только бы не засыпать, только не засыпать», — шептал себе я, ощущая волны тепла и покоя, обволакивающие каждую клеточку тела. Моё дыхание уравнивалось с её дыханием, глаза застилал её спокойный сон, уши ласкало сопение… Это самый прекрасный звук, Лили Дэрлисон, ваш самый прекрасный звук. Дрожь пробежала по моей спине. Я гладил её пальчиком по нежной коже, не тревожа сна. Я хотел стать частицей этих бледных рук. В эту секунду, я вдруг подумал, а чтобы было со мной, если бы эта девочка влюбила меня в себя, влюбилась сама, а потом… потом ушла к другому? Потому что в ней перегорело. Потому что она со мной устала. Потому что ей со мной больно, тяжело, скучно. Потому что она перестала желать меня, перестала получать удовлетворение от нахождения вдвоём. Потому что ей со мной… надоело. Я зажмурился, будто это со мной уже случилось. Снова смотря на неё, я шептал: «Пусть всё остаётся как есть». Глаза мои закрывались, сознание уплывало совсем далеко, но её образ меня не отпускал.