Глухие бубенцы. Шарманка. Гонка
(Романы) - Бээкман Эмэ Артуровна - Страница 116

Возможно, Керту надеялась на силу телепатии.

Вскоре она и в самом деле убедилась, что стоять так бессмысленно. Схватив Оскара за руку, она потащила его назад, к воротам. За этот промежуток времени сюда понаехало много машин. Стало тесно, и рейсовый автобус с трудом лавировал между людьми. Большинство провожающих по-прежнему толпилось около ворот, но и поодаль стояли группы и что-то обсуждали.

— Видишь? — Керту дернула Оскара за рукав.

Оскар не знал, на что или на кого ему надо смотреть.

Естественно, он искал взглядом Тармо, хотя парень находился за забором, никакого сомнения в этом не было. Керту еще раз дернула Оскара, прежде чем он понял, на ком ему следует остановить внимание. Под тополем стояла самая обычная девочка, коротко остриженная, с накрашенными губами и галстуком бабочкой под подбородком, в клетчатых, доходящих до половины бедра, сапогах, точь-в-точь таких, какие Агне достала для Керту. В носу у нее тоже были расширители, как и у ее сверстниц.

Оскару опять вспомнилась составительница букваря из Андорры. Теперь, задним числом это было теплое и приятное воспоминание.

— Посмотри, — прошептала Керту и расплакалась.

— Ужасно, — на всякий случай сказал Оскар, хотя та девочка под тополем показалась ему самой обыкновенной. Но лучше, решил Оскар, подыграть дочери и отозваться нелестно о незнакомой девчонке, а то черт их разберет. Появление на горизонте этой девицы странным образом вывело Керту из равновесия.

— Уйдем отсюда, отец, — сквозь всхлипывания сказала Керту.

— Пошли, — с облегчением произнес он. Быстрым шагом они стали удаляться от толпы, изрядно утомившей Оскара.

Всю дорогу Керту плакала. Оскар ей не мешал. Он крепко держал дочь под руку, сквозь слезы она едва ли различала дорогу.

Постепенно настроение Керту начало передаваться и Оскару. Всплыли в памяти всякие неприятности — крупные и мелкие. Мрачные мысли все сильнее овладевали им. Эти мысли снова и снова приводили его к тупику, в который зашли его отношения с Ирис.

У ворот дома Оскару вспомнился один очень давний эпизод. Когда-то они с Агне ездили к морю. Гуляя однажды в субтропическом парке, они увидели, как какой-то человек бил по клюву пеликана, приблизившегося к краю вольера для птиц.

Сейчас Оскару было ничуть не легче, чем в тот раз, когда он увидел, как человек бьет пеликана по клюву.

Перед тем, как уйти из дома, Оскар на цыпочках прокрался в столовую. Как он и предполагал, на столе стояли цветы и какие-то пакетики. Агне имела обыкновение уже с вечера готовить подарки новорожденному. Точно так же она делала и для Керту.

Сегодня Оскару не хотелось бы выслушивать поздравления и вместе с Агне и Керту торжественно пить утренний кофе. Он не испытывал к этому ни малейшего желания. Он просто не смог бы с улыбкой смотреть на жену и дочь и выражать свою переливающуюся через край благодарность.

Утро было чудесное. Свежее, солнечное, улицы еще пустынны. Какие-то птички Щебетали, и где-то вдали, точно скворец, свистел паровоз.

Оскар, боявшийся, как бы Агне не проснулась, вдруг успокоился. Он с удовольствием огляделся и глубоко вздохнул. Помимо его воли, настроение улучшилось. Он чувствовал себя моментами почти так же хорошо, как когда бывал с Ирис. Может быть, жизненный тонус повышало сознание, что он находился на пути к Ирис. Он намерен был подождать ее у ресторана «Форум». Немыслимо дольше терпеть разлуку, и без того слишком много дней прошло впустую. В последнее время Оскару казалось, что он отупел, и это вселяло в него тревогу — в таком виде нельзя было предстать перед Ирис. Поэтому его рука не поднималась, чтобы набрать номер ее телефона. Случай тоже ни разу не свел их.

Оскар собирался на несколько дней съездить в соседний город. Он хотел уговорить Ирис поехать с ним. В конце концов могут же они урвать у этого бешено мчащегося времени хоть несколько дней и ночей для себя. Будь потом что будет. Оскару нужно было заручиться согласием Ирис, чтобы взять билеты на ночной поезд.

Полный надежд и ожиданий, Оскар летел, как на крыльях. Дверь за ним, когда он уходил, захлопнулась, в квартире стало тихо. Пусть спят. На самом деле или притворяясь — не все ли ему равно. Человек живет один раз, так пусть он будет как можно независимее от своего окружения.

Оскар шел размашистым упругим шагом. Он наслаждался своей бодростью и уверенностью. Последний срок по-настоящему сблизиться с Ирис. После этого она уже не уйдет от него. Катись тогда к черту эта выделенная УУМ'ом квартира вместе с пылесосом-собакой. В жизни все-таки гораздо важнее что-то иное. И это иное надо беречь. Оно важнее, чем собственное железное здоровье.

К чертям! Нельзя допустить, чтобы досада придавила тебя и превратила в моллюска.

Не так давно, в конце марта, Оскар, возвращаясь домой, решил сделать круг через парк. Снег почти сошел, на земле похрустывали лишь белые кристаллы. Как фирн в горах. На лесной полянке он увидел парней, играющих в футбол. Они стремительно носились взад-вперед, в пылу игры падали так, что снежные зерна сверкающим фонтаном рассыпались в воздухе. Парни вскакивали и снова неслись за мячом. Оскар тогда долго наблюдал за ними и завидовал, что они получают от игры столько удовольствия.

Сегодня утром и он бы погонял мяч вместе с ними.

Спортивный азарт так захватил в тот раз Оскара, что потом он бывал на стадионе, где проходили соревнования по легкой атлетике. Легкость и элегантность прыжков и бега когда-то очень привлекали его, теперь старое увлечение вновь вспыхнуло в нем. Правда, ненадолго. Странное дело, но на стадионе не было ни одного болельщика, трибуны стояли пустые. Даже более того, некоторые скамейки пришли в негодность и обвалились вместе с истлевшим полом. Оскар попробовал сесть, но не нашел места, где бы угрожающий треск не вынуждал его тут же вскочить. Как ни старался Оскар сосредоточить свое внимание на том, что происходит на поле, он не мог отделаться от неприятного чувства. Спортсмены удивленно косились в его сторону, кое-кто улыбался и махал руками, подзывая его к себе. Как будто он, зритель, был выступающим, потому что те, кто на самом деле выступал, смотрели на него.

Ирис однажды сказала, что для ресторана «Форум» заказали железные двери, так как обычные не выдерживали и дня. После того, как он побывал на стадионе, слова Ирис обрели новое значение; действительность еще раз подтверждала, что время стремительно движется вперед. Прежняя азартная толпа на трибунах нашла для себя более интересное поле деятельности.

Уже четверть часа Оскар ходил по улице у ресторана «Форум» и носком туфли подкидывал в воздух камушек. Люди толпились у дверей ресторана, как у заводской проходной. Ирис как-то сказала, что в «Форуме» более пятисот работников. Она, якобы, знала только небольшую часть персонала. Ну и отлично, подумал Оскар, по крайней мере, никто не заподозрит, что он ждет именно Ирис.

А вот и она. Единственная. Неповторимая. Дьявольщина, и она всерьез восприняла предостережение, напечатанное в газетах, и она, как многие другие, стала в последнее время носить на лице прозрачную защитную маску из пластика, закрывающую лицо от скул до шеи. В газетах писали, что с наступлением весны с угрожающей быстротой стал распространяться вирус AZ2, который на долгое время поражает голосовые связки. Лекарств против этой эпидемии не было — рекомендовали защитные маски и лесной воздух.

Оскар пошел навстречу Ирис. Глаза ее казались необыкновенно теплыми и мягко блестели после сна.

— Видишь, — как бы оправдываясь, сказала Ирис из-под своей светло-зеленой маски. — Нас обязали их носить. Каждый день у дверей стоит контроль. Иной раз слежка начинается прямо с автобусной остановки.