Всадники. История Адама Борута (СИ) - Перунов Антон - Страница 18

  - Давайте лучше выпьем, граф. День был не прост, но мы заканчиваем его поистине достойно - на мужском пиру, в окружении воинов.

  - За вас, князь!

  - За вас, Людвиг!

  Спустя еще несколько бокалов и очередных здравиц, юному графу пришла в голову прекрасная мысль немедленно отдать новые распоряжения старшему командиру своей немногочисленной замковой стражи.

  - Сержант! Штадель! - Не услышав ответа, Людвиг гневно обернулся, намереваясь устроить начальственный разнос, но Отто на месте не оказалось. - Где этот старый хрыч, черт возьми! Немедленно позвать его сюда!

  - Ваша светлость, Штадель принял лишнего и его увели спать, - спокойным, ровным голосом оповестил своего господина вездесущий Витред.

  - Но дело не терпит отлагательств, рраззбудиттте его! И сссюда!

  - Возможно, я могу выполнить ваше поручение? - Вновь постарался найти мирное решение Витред.

  - Дда, пожалуй, ты тоже сгодишшшься, слушай приказ, чтобы ззаввтра или уже сегодня? Все равно! Без промедления отыскали и наняли два десятка солдат. Заплатим потом. Поручаю это тебе, а этого кривоногого пьянчугу - бери себе в помощники, но спрррошшу с тебя! - граф строго погрозил камердинеру пальцем. - И вот еще, придумай, как можно денег раздобыть для этих солдат, не с налогов, иначе, ик, как-нибудь.

  И граф крайне довольный собой и своими решительными приказами, потянулся за новым бокалом вина. Витреду лишь оставалось молча принять новые распоряжения своего господина.

    ***

  Пиршественная зала замка впервые за долгое время ожила и наполнилась шумом, звуками громких мужских голосов, стуком посуды. Вокруг обоих столов бойко сновали три женщины в нарядных передниках, разносившие угощение и вино в высоких кувшинах. После отъезда герцога и его гвардии, в замке остались в основном старые ветераны, покалеченные в боях и давно заслужившие право на спокойную старость. Женщины, прислуживавшие на пиру, были их женами, которых они вызвали к себе вместе с детьми, когда поняли, что останутся в этом замке надолго, а быть может и навсегда.

  Четверо дозорных сидели за нижним столом вместе с бывшими пленниками уничтоженной банды - Яковом-оружейником, возле которого пристроился сын его Борислав, молчаливым плотником Андреем, проповедником Кристофом и отцом Филаретом. Поначалу разговор не ладился, все занялись простым, но сытным и обильным угощением, отдавая должное каждому блюду, появляющемуся на столе. Ели молча и сосредоточенно, обгладывали кости, хрустели хрящиками, дозорные не отставали от оголодавших за дорогу гостей, видимо не слишком избалованные такими пирами.

  Лишь когда голод был утолен и начались первые здравицы, едоки стали придирчивее выбирать лучшие куски, и присматриваться друг к другу.

  Самым нарядным среди собравшихся был проповедник Кристоф, он еще до ужина успел переодеться во все новое и привести в порядок свою острую бородку и коротенькие усы. Он первым завел беседу, обратившись к сидящему рядом матерому воину, которого все называли Афоней.

  - А скажи-ка, сын мой, неужто вы нас ожидали, раз встречаете таким роскошным ужином?

  - Так почта же была, - откликнулся дозорный, наполняя себе полный кубок вина.

  - Почта? - удивился Кристоф.

  Остальные тоже посмотрели с интересом, и Афоня, чувствуя такое внимание, откинулся на лавке и, огладив длинные вислые усы, подтвердил:

  - Ну да, почта - голубиная! Еще третьего дня получили послание от господина герцога! Ждали молодого графа с офицерами, а тут такая беда.

  - И как такое приключилось? - Вмешался второй седоусый дозорный. - Что самую страшную банду в нашей округе смог победить отряд из пяти человек? Уж сколько на них жизней человеческих и слез людских, никто с ними справиться не мог. Видно повезло князю?

  - Конечно, удача это такую банду врасплох застать. Но и одной удачей тут не обойдешься. Воины у него славные, настоящие витязи, куда там бандитам супротив них, - проговорил Яков - мастер-оружейник, отодвигая от себя опустевшее блюдо и беря в руки кубок. - Выпьем за его здоровье, друзья.

  Все оживились, поднимая кубки, и восклицая здравицы князю и его славной дружине. Только мальчишка Борислав, чувствуя на себе строгий взгляд отца, пил травяной отвар, который поставила перед ним одна из женщин.

  Он сидел рядом с отцом невероятно довольный. Его не отослали спать, потребовав, правда, сидеть тихо, помалкивать и пить только воду. Сначала он даже не слишком присматривался к окружающим, отдавая должное вкусному угощению. Но, набив пустой желудок так, что пришлось пояс распустить, стал невольно прислушиваться к беседам за столом, блестя глазами и стараясь ничего не упустить.

  Отец Филарет, сидящий рядом с ним, ел совсем мало, а вино пригубил и оставил кубок.

  - Хитрая это банда была, - проговорил он, - засады строили такие, что и глазом моргнуть не успеешь, как наскочат и повяжут.

  - Точно, точно! - Подхватил Яков. - И мы с сыном ничего понять не успели. Вот только повстречались с Андреем, версты две всего прошли по дороге, поговорить толком не успели, а они уже перед нами, размахивают пистолями и саблями. Андрейка еще сопротивляться пытался, так ему ногу и повредили, ироды. Я-то не мог - Славко моего сразу схватили и пригрозили убить, если сопротивляться вздумаем. Только малец мой боевой, кусаться принялся, - он погладил вихрастую голову сына, сидящего рядом и зардевшегося от отцовской похвалы, - ну его быстро скрутили, потом отдельно от нас заперли - а сказали - убили. Я уж не думал о спасении, зачем и жить, если без него. А тут князь...

  - А со мной так было, - начал рассказ Кристоф, - прямо во время утренней молитвы - ничего святого у них нет. Я не воин, но просто так в руки извергам не дался, - высказался проповедник, бросив на Якова укоризненный и полный превосходства взгляд. - За что и побит был изрядно, все тело в синяках. Но теперь их даже жаль - гореть им всем в геенне огненной.

  - Это верно, - сказал Яков и дозорные тоже закивали, соглашаясь с проповедником. Тут же и тост новый придумали - за чудесное избавление от разбойников достойных людей.

  - И помолимся все же за души их, - произнес отец Филарет, - ибо сказано - молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.

  - Нагорная проповедь, - тут же откликнулся проповедник, - евангелие от Матфея. Но я бы все же за павших воинов графа помолился, а не за этих, кого и людьми-то назвать язык не повернется. Не думаю я, что возможно спасение для зверей этих.

  Сидящие за столом одобрительно закивали.

  - Богу возможно все, - возразил монах, - и нам не суждено знать, какая судьба их ожидает после смерти. Ведь сказано, что в последние времена, спасутся даже те, кто лишь имя Господне призовет.

  - Что-то не слышал я, что бы они имя Господа призывали.

  - Так и не могли слышать, - сказал отец Филарет, - нас ведь при сражении не было. В темнице сидели.

  - Ну, так и тем более, не о чем спорить, коллега, - проповедник пожал плечом и обернулся к Афоне, - проезжая через городок заметил я, что храм господа нашего стоит неухоженный и по виду заброшен нерадивыми прихожанами, как такое могло случиться? Или я ошибаюсь?

  - Был тут попик, да уж года три, как помер. Вот прихожан и не стало. А откуда же новому священнику здесь взяться? - Ответил дозорный и смутился. - То есть теперь-то, может, и по-другому все станет, коли вы здесь останетесь.

  - Непременно станет! - Довольно сказал Кристоф. - Уж можете поверить, я графа уговорю мне это дело доверить. Случалось мне уже церкви восстанавливать.

  - А какого епископата церковь, - поинтересовался отец Филарет, - Вендского, или...

  Афоня, еще более смутясь, пробормотал нечто невнятное, зато другой воин решительно ответил:

  - Вендийского, отче! Наш это храм, епископальный, Святой Троицы на Гребне, называется. А здесь, в замке часовня в честь архистратига Божия Михаила названная стоит. Протестантов-то в Гребенске раз-два и обчелся. В городке все в основном - верующие в истинную церковь, да и в гарнизоне у нас - есть такие.