Всадники. История Адама Борута (СИ) - Перунов Антон - Страница 19

  - Отрадно слышать это, - сказал монах.

  Проповеднику не очень понравилось, куда свернул разговор, и быстро допив остатки вина в кубке, он воскликнул, обращаясь к Афоне:

  - Налейте-ка мне, сын мой, еще этого чудесного вина.

  Старый воин охотно выполнил просьбу проповедника, заодно наполняя кубки и других гостей, только отец Филарет отказался с улыбкой, показав, что в его кубке вино еще есть. Снова пошли здравицы за восстановление церкви и за процветание Чернагоры, где проповедник, уже слегка захмелев, обещался домашнюю церковь наладить, что по его словам сделать было под силу только ему, немало повидавшему таких замков.

  Борислав, разомлевший от сытного ужина, очень старался не пропустить ни одного слова, прислушиваясь к разговорам старших и стараясь казаться взрослее, но усталость вскоре взяла свое, и он задремал, привалившись к боку отца.

  Молчавший до этого Андрей, который, как и монах, почти не пил, сразу поднялся и предложил отнести мальчика в комнату, которую отвели мастеру. Яков согласился, потому что уходить ему не хотелось, и молодой плотник легко поднял ребенка и понес к выходу. Отец Филарет тоже поднялся:

  - Притомился я, друзья, пора и мне на покой, да раненого навещу, плох он совсем.

  Проповедник сразу оживился после ухода монаха и спросил Якова:

  - Знаете ли вы что-нибудь об этом горце?

  - Не много, - ответил Яков, несколько удивленный вопросом, - пленником был, как и мы. Только не повезло бедняге. Мне так кажется, что недолго ему осталось.

  - Ну, это напрасно. Такие люди очень живучи. Да и монах наш, чувствуется - лекарь искусный, не успеем оглянуться, как поставит этого горца на ноги. Только к добру ли это будет, вот в чем вопрос. Если бы вы знали, что я слышал о нем!...

  - Так поделитесь с нами, святой отец, сделайте милость, - воскликнул Афоня.

  - Даже не знаю, стоит ли об этом говорить, не мое это дело - а господ графа и Борута.

  Яков и дозорные стали тут же уговаривать проповедника не утаивать такой важной для всех обитателей замка тайны. И немного еще посопротивлявшись для виду, Кристоф поведал им доверительным тоном:

  - А слышал я разговор двух бандитов, они как раз о горце говорили. И даже восхищались им. Страшный, говорили, человек этот горец, бандит - почище их атамана будет, не человек, а истинный зверь в человечьем обличье. Сколько ужасов он творил, так даже у этих негодяев волосы дыбом вставали. Чего только стоит, что целую деревню вырезал подчистую, не пожалев ни женщин, ни детей.

  - Да, - сказал Афоня, - много я чего о горцах здешних слышал, но такого не доводилось. А как же они его схватить умудрились, раз он такой страшный?

  - По чистой случайности, - живо откликнулся Кристоф. - Ранили его в бою, свои же и бросили помирать, а бандиты наши - подобрали. Говорили - счеты у него какие-то старые с их атаманом были. И чего князь решил его в замок притащить - непонятно. Ведь даже граф, я слышал, против был. Разве что казнь показательную устроить хотят.

  После этого некоторое время вино пили молча, размышляя о раненом горце, но вскоре опять пошли здравицы и связно мыслить уже не получалось. Яков и старый Афанасий покрепче других оказались, так им пришлось потом вместе проповедника в его покои доставлять.

  Только под утро закончился этот пир, которым встретил замок Чернагора своих новых обитателей.

  Заря еще лишь окрасила вдали вершины гор бледно-розовым светом, когда Марица остановилась у задней двери таверны 'Алый Дракон'. Несмотря на столь ранний час, на улицу уже доносился соблазнительный аромат свежеиспеченных пирогов. Негромко постучав в дверь, девушка в ожидании ответа, в который раз бросила взгляд на высокие башни замка.

  Лучи восходящего солнца уже и до него добрались и замок казался нереальным и загадочным. Острые пики гор, приковывали к себе взгляд, снова и снова завораживали своей величественной красотой. Древнее у них название - Ермунганд, так и веет от него былинами и старинными преданиями.

  Дверь таверны резко распахнулась, возвращая девушку к действительности, и на пороге показалась сама хозяйка в нарядном переднике и кокетливом чепце, едва прикрывающем непослушные русые кудри.

  - А-а! Марица! - Воскликнула она, доброжелательно взглянув на девушку. - И что не спится тебе, пташка ты моя ранняя! Смотрю сама все принесла, а где же тетка твоя или чорт этот старый, Пашута? Что ж это девчонку такие тяжести таскать заставляют!

  - Разве ж это рано!- Улыбнулась девушка, - сама-то ты, Марфа, гляжу уже пироги печешь. А наши все с коровой Малинкой мучаются. Телиться она вздумала под утро, да что-то там неправильно пошло, пришлось даже Жиляту позвать. Ну а я решила тебе сыр и молоко сама доставить - знаю, что ждешь. Не тяжело мне - Пашута тележку хорошую сделал. Вот и постаралась пораньше. Как бы посетителей сегодня у вас не прибавилось!

  - Молодец, что привезла! А сметаны? Побольше ведь просила! А вижу, вижу! А что Жиляту позвали - правильно, он со скотиной умеет обращаться. И сила его не помешает, если теленка за ножки вытаскивать придется. А с чего у меня посетителей прибавится может? Ты это о ком, голубушка?

  - А разве не слыхали, что в замок гости пожаловали?

  - Я то слыхала, этот проказник Митроха прибегал, еще темно было. Пирогов у меня просил - Куцый послал, в замок собирается с угощением. Только я не дала! Хочет пирогами угощать - так пусть свои печет. А моих попробовать захотят сиятельные гости - пусть сюда приходят - заведение у меня приличное, двери для всех открыты.

  - Сиятельные гости? - спросила Марица.

  - Ох, любопытная ты становишься, Марица. Того и глядишь, сплетничать начнешь. Пойдем-ко внутрь, ведь не завтракала наверняка. Отощала совсем, куда это годится. Я тебя пирожком свежим угощу, как ты любишь - с вишневой начинкой. Там и расскажу, что знаю, вижу - интересно.

  Марица охотно согласилась, потому что дел на утро у нее других пока не было, а отказаться от пирожков Марфы никто бы не смог, даже в горных селах о них слава шла, не то что в самом Гребенске. Три миловидных помощницы с заказами не справлялись, если праздник какой случался.

  Девушка помогла Марфе донести привезенные на тележке сыры, свежее молоко и большую баклажку сметаны. Кухня таверны сияла чистотой. Румяные пирожки выстроились ровными рядами, ожидая первых посетителей. Одна из помощниц как раз доставала из печи новую партию, другая варила кашу в огромном котле, третья здоровенным тесаком ловко резала окорок на широком столе. Марица пристроилась за уютным столиком в углу кухни, где лежали бумаги хозяйственной Марфы. Аккуратным почерком внесены были ровные рядочки цифр. Любила хозяйка во всем порядок - вот и записи вела сама, никому это важное дело не доверяла.

  Марфа одной рукой убрала в сторону бумаги, другой поставила перед гостьей блюдо с горячими пирогами. Две чашки с душистым чаем тут же появились рядом и хозяйка устроилась напротив, с теплотой разглядывая девушку.

  - И в кого ты такая умница и красавица уродилась, - сказала она, - ничего ведь о себе не рассказываешь. Ну да это и к лучшему. В женщине должна быть тайна. Так о чем мы? Ты пирожок-то ртом ешь, нечего глазами смотреть. Я тебе компанию составлю, сама еще не завтракала. Других забот много. Мужика то нет, все самой надо.

  - А как же Митюша?

  - Да разве это мужик? Мальчишка! Кожа да кости, того и глядишь - ветром сдует! Только и держу, что сын покойной сестры, царствие ей небесное! Да и то ладно, с бумагами управляется хорошо - вон видишь как у него все ровненько и красиво?

  - А я думала, что это вы! - удивилась Марица.

  - Раньше и правда я, да Митюха сам выучился понемногу, грамотей! Весь в отца пошел! И что в нем сестра углядела! Такой же задохлик был - все книги ученые читал. А пригодились они ему, когда с медведем повстречался? Лучше бы в наш род пошел - настоящие силачи, прадед в императорской страже службу нес!

  Марица улыбнулась - видела, что хоть и сетует Марфа, а племянником гордится. Да и не так уж плох он был, как со слов хозяйки можно подумать - всего восемнадцать лет парню, а девчонки уже заглядываются. И расторопный - да попробуй у Марфы другим быть!