Капитан Два Лица - Ригби Эл - Страница 43

— Не сделал ли ты чего-нибудь, что ей не понравилось? Там, у огня? Не уединялись ли вы потом? Ты прикасался к ней?

Впервые глаза Арро тоже сверкнули бешенством, и он сам подошел к Дуану вплотную. Он продолжал краснеть, неровными пятнами по лицу и шее — неизбежная метка жителей холодных земель, сбитый бег крови по сосудам. Но голос звучал твердо и ровно, без единого колебания.

— Я не смел бы. И предполагать такое может разве что грязный скот без чести.

Дуан, криво усмехнувшись, еще сильнее оскалил зубы.

— Что ж, легко приму подобное оскорбление. Поверь, достаточно я знаю благородных вроде тебя, которым честь знакома еще меньше. — Видя, что нирец молчит, Дуан продолжил: — И как ты смеешь удивляться моим вопросам, когда ты солгал мне?! Не сказал, что она благосклонна? Что ты уже целовал ее? Почему бы мне поверить, что за поцелуем не было…

Принц Арро отвел глаза. Руки его тоже были сжаты в кулаки, но более он явно не собирался показывать гнева. Он наконец снова поднял голову, посмотрел Дуану в лицо и откликнулся:

— Потому что так пожелала она сама.

Дуан опешил. Стало так тихо, что отчетливо послышалось взвизгивание запертого в соседней комнате Плинга. Очень медленно Дуан выпустил меч, шагнул к софе и опустился на нее. Прижав одну ладонь к виску, он жестом предложил принцу тоже сесть. Тот выбрал низкое криволапое кресло, неуклюже вытянул длинные, как у журавля, ноги и, сложив руки на подлокотниках, стал ждать. Поняв, что ждут всего лишь вопросов, Дуан попросил:

— Объясни.

И Арро объяснил.

— Впервые я узнал вашу сестру десять Приливов назад. Мы были в Альра’Илле с визитом вежливости, вскоре после того, как с вами случилась… — юноша помедлил, — та беда. Я был юн, отец и брат еще даже не вводили меня в курс дел, и все то время, что они проводили с королем Таллом, да хранит нас его сиятельный взор, я в основном гулял в ваших садах. Однажды на одной из скамеек я увидел плачущую девочку и подсел к ней. Розинда тогда горевала о вас.

Дуан, вздрогнув, отнял руку от лица, поднялся и пошел разводить камин. Ему становилось отчего-то очень холодно, пальцы как онемели. Наклоняясь и сгребая угли, он ощущал на себе взгляд.

— Я немного утешил ее, мы разговорились. Следующие дни, когда она сбегала от своих дам, мы играли, потом я уехал. Чуть позже — видимо, когда ее друзья подросли и она смогла доверять некоторым тайны, — она стала мне писать и присылать гонцов. Она не хотела, чтобы об этом знали, потому что не хотела никаких… обязательств. Ни на что не рассчитывал и я, уверенный, что она переписывается со множеством мальчишек побогаче. Еще два или три раза я приезжал и виделся с ней, видя, как она растет и хорошеет…

Огонь уже пылал. Дуан выпрямился и полуобернулся с тяжелой усмешкой.

— Она хотя бы правда корчила тебе гримасы с дерева?

Принц улыбнулся примерно так же горько.

— Да, такое было.

Дуан вернулся и снова сел. Принц продолжил:

— В этот, последний мой визит все поменялось. Она выросла, я смотрел на нее совсем иначе. Она… почувствовала это, может, потому и толкнула меня в фонтан. Стала избегать. И избегала, пока я не пришел за ней в Ночь Плясок к кострам. Я… был настойчив. Она подарила мне поцелуй. Мог ли я подумать, что ей понравится именно это — твердолобость?

— Я бы мог. — Дуан выдавил нервный смешок.

— Она поставила мне условие: я не должен ничего требовать, помимо того, что она захочет сама, а вы не должны ничего знать. Она была и остается обиженной на вас. И она…

— Не совсем мне верила?

— Она не говорила прямо, но, видимо, да. И поэтому она решила вас проучить. Вы хотели отдать ее замуж — она не пойдет. И… я согласился помочь.

— Как искренний возлюбленный осел. — Дуан вложил в этот ответ весь возможный яд. — И тебя я звал другом?

— Я видел, что вы умны и справедливы, что вы любите ее и тревожитесь. Я был уверен: эта глупая игра не затянется, Розинда сама все поймет. Но сегодня…

Здесь Арро запнулся, закусил губу и помолчал, прежде чем продолжить:

— Я снова и снова смотрел на нее. Она была так прекрасна, необыкновенна… и я думал о ней уже очень давно, думал невыносимо часто, так, что удивлялся сам себе. Сегодня я…

— Ты все-таки к ней приставал!

Принц тоскливо взглянул на Дуана, откинулся в кресле и изнеможенно запрокинул голову.

— В каком-то смысле да: я сделал ей предложение. Она посмотрела на меня со страхом, но в страхе была и радость. Я сказал, что мы можем повременить, пока вы не «образумитесь» и не сдадитесь, пока не перестанете давить, и тогда она обрадует вас решением сама. Она назвала меня хитрецом, посмеялась и дала согласие, и мы снова танцевали, и все вроде бы было, как прежде. А теперь ее нет. И я не знаю, что с ней произошло. Клянусь. Я очень боюсь, что она… наложила на себя руки или что-нибудь вроде того. На нее свалилось слишком много перемен, она могла запутаться. Кто бы не запутался?

Дуан окинул взглядом всю худую, высокую и абсолютно потерянную фигуру Арро и понял, что придется поверить, по крайней мере, сейчас.

— На случай, если она сбежала или попала в беду, я уже объявил вознаграждение тому, кто разыщет ее. А также — пообещал отдать замуж за спасителя. Так вот… в ваших интересах, чтобы это были вы. Больше я вас не задерживаю.

Возвращение обращения «вы» стало знаком, что король более не злится. Явно почувствовав это, Фаарроддан о’Конооарр поднялся и кивнул.

— Я сделаю все ради нее и ради вас.

Дуан тоже встал и, подойдя, протянул ему руку.

— Простите меня, дорогой ко’эрр. Я проявил излишнюю горячность.

— Я тоже.

Дуан невольно усмехнулся. Ему остро нужна была хотя бы одна искренняя улыбка.

— Да? Я совсем не заметил этого.

— Как и почти никто, кто со мной знаком.

По-прежнему сжимая его ладонь, Дуан тихо спросил:

— Может, она все-таки сбежала? Сбежала, а не…

— А ей было от чего сбегать? — Светлые глаза Арро опять будто прожгли все внутри. — Вы? Или я?

Дуан лишь неопределенно пожал плечами. После услышанного он точно этого не знал.

…Король, и советники, и стража — все тогда много обещали. Любое обещание, будь оно выполнено, перевернуло бы чью-то судьбу. Но их не выполнили. Потому что бумажки не помогли, хотя их становилось все больше и больше, а обещания — краше и краше.

…По улицам притихшего Ганнаса бесшумно ходили несколько теней. Иногда они останавливались, чтобы сорвать очередную листовку с портретом и пустить лететь по ветру. Они смеялись, перемигивались, покупали на рынках самые красивые ткани и от всего сердца желали его величеству удачи.

— Ее нет в Древних Чертогах.

Доложил сам начальник Стражи Гробниц и вытер бледный — как и у всех, кто охранял это место, — лоб. Сидевший в кресле, почти не спавший уже три ночи подряд Дуан поднял покрасневшие глаза на крупного черноволосого мужчину в голубой накидке.

— Зачем вы искали ее там? — хрипло спросил он.

На широком квадратном лице отразилось нешуточное замешательство.

— Но, ваша светлость, вы-то нашлись именно в пещерах…

Дуан жестом показал, что понял. Он так устал, что едва не забыл собственную ложь.

— На границах уже всех проверяют. А принцы да графы шатаются по всем землям, так говорят в округе. Ищут ее светлость.

— Пусть ищут, пусть. Идите.

И Дуан опять прикрыл лицо руками, не замечая, что огонь в очаге почти погас.

С хлопком двери, ведущей в королевские покои, будто бы захлопнулась другая. Дверь пустынного агадэра, долго и удачно прикидывавшегося живым. Хозяева вот-вот должны были выйти приветствовать гостя. И пригласить остаться навсегда.

…Но в тот же вечер король Альра’Иллы, капитан Два Лица вывесил на балконе старый красный фонарь.

Глядя на колеблющийся свет, он вдруг вспомнил, откуда вообще Железный заимствовал этот обычай — говорить друг с другом тревожными алыми всполохами. А вспомнив, впервые за долгое время уснул почти спокойно, без мыслей и снов.