Удар током (СИ) - Яловецкий Вадим Викторович - Страница 24

- Так ведь слухи, не более. Скорей всего, чтобы конвоировать осуждённых на допросы, мало ли у Конторы особых задач. По делу: в Москве обнаружился очень интересный человечек, на мой взгляд его в самый раз проверить на тест “попаданца”.

Они подошли к переходу через улицу и продолжили разговор.

- А по каким таким особым признакам определил? Что насторожило?

- Есть у меня вопросы к его музыкальному творчеству и …

Договорить Петрушевский не успел: на них с рёвом летел, неизвестно откуда взявшийся, грузовик. В последний момент выручила хорошая реакция боксёра, Петрушевский схватил куратора и вместе с ним отскочил назад от механической громадины. Машина не сбавляя скорости вильнула в сторону и влетела в стену, прихватив по разрушительной траектории пару пешеходов. Заголосили бабы, народ не сразу пришёл в себя после столь непонятного чудовищного происшествия. Соболев вскочил на ноги, подхватил с асфальта портфель и потянул за собой информатора.

- Дима, уходим, уходим срочно! Нечего тут смотреть, потом всё узнаем.

Они рванули с места ДТП пересекли улицу и бегом к набережной. Остановились лишь у Литейного моста, отдышались и уже шагом двинулись через мост.

- Б…дь, Вы что-нибудь поняли, Виктор Сергеевич?

- Не очень, шальной водитель, может потерял управление или тормоза отказали, так бывает. Придём на место, свяжусь дежурным по городу, узнаю, что за псих за рулём. Уж не по наши души, я надеюсь? Дим, а ведь ты мне жизнь спас!

Петрушевский замер и удивлённо взглянул на куратора:

- Получается так, но ведь и свою жизнь тоже. Ты сам-то как, Сергеич? - не сговариваясь они перешли на ты. - Я не сильно помял, извини, так вышло. Ты кстати весь перепачкан в грязи, я всё-таки нанёс ущерб внешнему облику.

- Он ещё извиняется, доложу сегодня шефу, был бы ты в штате, выписали премию. Но с меня и так проставка, не забуду! Спасибо!

Он крепко пожал руку благодетелю. В кабинете Соболев стал расспрашивать по существу встречи, чуть не закончившейся трагично. Петрушевский собрался и начал:

- Дело вот какое. Услышал я по трансляции песню “Журавли”, диктор объявил: “музыка и слова Егора Мальцева, исполняет Марк Бернес”. Я ушам своим не поверил, дело в том, что автором музыки всегда был композитор Ян Френкель, а текст Расула Гамзатова. Поёт эту прекрасную песню действительно Марк Бернес. Не поленился сходил в магазин грамзаписи и заказал все диска авторства этого Егора Мальцева. Дальше больше: “Крыша дома твоего” - тоже Мальцев, а её между прочим сочинил Юрий Антонов где-то в восьмидесятых, композиция “Нежность” - опять Мальцев, а на самом деле Пахмутова и Добронравов. Там ещё куча плагиата, причём якобы сочинённые в начале шестидесятых, но ряд песен появились на свет в будущем. Пусть музыковеды сделают экспертизу, а главное проверят регистрацию в ВУОАПе. Чувствуешь куда я клоню. И это не всё, самозванец отметился не только как талантливый и плодовитый композитор, но и член сборной по футболу, нападающий. Уникум, блин! Я всё понимаю, но нафига так беззастенчиво тырить вещи, это я заявляю как музыкант.

- Мальцева знаю, очень хороший футболист. Но ещё и композитор? Я не в курсе, а ВУОАП, это что?

- Всесоюзное управление по охране авторских прав. Находится в Москве. Я вот думаю, раз звучит в эфире и записывается, то там у него всё схвачено. И мне ничего не доказать? Я об этом не подумал. Его надо прижать, точно попаданец, расколоть не сложно, пусть побеседуют. А как быть с песнями, скандал чудовищный! Пусть ищут компромисс, но нельзя же так

- Дима, ты чего тут раскомандовался? Я тебе не мешаю? Позволь самому решать, что делать! Бери бумагу и излагай всё подробно, начальство решит как поступить. Сам-то не грешишь плагиатом, коли позиционируешь себя музыкантом, в твоём положении возможностей хоть отбавляй? - Соболев улыбнулся. - Тебя и ругать неловко, спаситель как никак!

- Я грешу в меру, на любительском уровне, авторские права не регистрирую, на радио не лезу. Своё эго держу в узде, тщеславными помыслами не страдаю. Кроме того в активе группы имеются собственные песни, их мало, но планирую представить тексты и мелодию. А то, что делает Мальцев - свинство! Не удивлюсь, если он зарубежные хиты приватизировал, - глядя на удивлённую мину собеседника, добавил, - другими словами, прикарманил пользующиеся большой популярностью песни.

- Ладно, с этим разберёмся. И вот ещё что: наши встречи будем проводить вне здания “конторы”, нечего тебе здесь маячить. Это требует начальство, да ведомственные инструкции. Я тебя свожу на конспиративную квартиру или пересечёмся где-то на нейтральной территории по телефонной договорённости. Ты меня понимаешь? Вот и ладно. Держи пропуск.

Соболев проводил агента до двери, задумался и стал писать свои предложения по новой информации о московском бесконечно талантливом спортсмене и музыканте Егоре Мальцеве. Из головы не выходил сегодняшнее происшествие, а если бы Димка промедлил. Распластало бы как лягушку на дороге, мама бы не перенесла.

8. Посиделки

За неделю до своего дня рождения, Соболев пригласил Петрушевского в гости. До этого “Попаданец” у куратора дома не был. После памятной, чуть не закончившейся трагедией истории, старший лейтенант сблизился с Дмитрием, называть их отношения дружбой пока не давал маленький срок знакомства и особые отношения по негласной работе. Но то, что оба испытывали взаимную приязнь оспаривать никто не собирался. За месяц до своего дня рождения, Соболев поздравлял Диму с возрастной вехой - совершеннолетием. Они славно посидели на Нейшлотском, Соболев познакомился с родственниками Петрушевского, было весело, легко и задушевно. Пришло время ответного визита, в субботу планировался сбор в двухкомнатной квартире на Кондратьевском проспекте.

Петрушевский вышел из трамвая, сразу нашёл нужный дом. Это был образец сталинского неоклассицизма, заложенный ещё до войны и сохранившийся во время блокады. Возникла аналогия со своей сталинской пятиэтажкой на Нейшлотском, но уже послевоенной постройки. Дверь открыла миловидная женщина по возрасту напоминающая скорей старшую сестру, чем маму именинника.

- Здравствуйте, Димочка! Ничего, что так к вам обращаюсь? После той страшной истории, я иначе вас не называю, всё просила сына познакомить со своим спасителем. Меня зовут Нина Георгиевна, проходите, пожалуйста, вот тапочки.

Петрушевский, поставил свёрток с подарком, конфеты и шампанское, скинул пальто и зимнюю шапку, переодел обувь. В этот момент из ванной вышел Соболев в белой рубашке с галстуком, гладко причёсанный, благоухающий одеколоном “Шипр”. Поздоровались. За стол сели втроём, оказалось, что больше никого не приглашали. Словно прочитав немой вопрос Петрушевского, Виктор отчитался:

- В узком кругу спокойней и приятней. На работе поздравили, а дальних родственников, которых сам толком не знаю, не приглашал. Мама давай тост.

Чокнулись: мужчины пили водку, Нина Георгиевна потягивала кагор, а невостребованное шампанское сиротливо маячило на середине стола. Разговор завязался не сразу, медленно раскручиваясь на заходах алкоголя под хорошую закуску. Нина Георгиевна мягко интересовалась работой Петрушевского, его увлечениями, родителями, а про себя удивлялась, что может связывать её состоявшегося сына и подростка, которому недавно исполнилось восемнадцать. С другой стороны, это повод как-то отблагодарить юношу за геройский поступок.

- У вас, Дмитрий, всё впереди. А я вот преподаю историю и политэкономию. Пенсия не за горами, но пока всё хорошо. Правда, Витенька?

- Конечно, мама. Мы пойдём с Димой покурим, ладно?

На лестничной площадке примостились на подоконнике, пустая банка из-под консервов служила пепельницей для сознательных курильщиков из соседних квартир. После выпитого обоим стало хорошо и тянуло на разговоры.

- А ты знаешь, что с 2013 года в Российской Федерации, начал действовать закон, запрещающий курение в общественных местах. Производителей сигарет обязали печатать на пачках предупредительные надписи. Кроме того вступил в силу запрет на любую рекламу табака. Минзрав озаботился здоровьем россиян, но бизнес цепко держится за свои прибыли: табачное лобби в органах власти, взятки и всяческие ухищрения, сводят на нет благие намерения. Ещё раньше, в августе 1990 года, закрыли почти все табачные фабрики на профилактику и грянули табачные бунты. Разъярённые толпы перекрыли Невский проспект, а в Москве начали переворачивать и жечь киоски.