Вечная любовь (СИ) - Кутузова Елена - Страница 23

- Я привел её, госпожа.

- Вижу, - девушка оглядела Ульяну.

Та ответила тем же.

Стройная и грациозная. Такой стройности одними диетами не добиться, нужна хорошая физическая подготовка. И судя по движениям, она у этой девушки была великолепная.

- Следуйте за мной, - скользнула по лицу обжигающе-льдистым взглядом и развернулась, не обращая внимания на распростертого Шона. Волосы засияли на солнце, как снежная вершина.

Ульяна решила не торопиться: свернуть шею на ступеньках желания не было. Но под ноги глядела не только из-за опасений: ей все меньше нравилось происходящее, а убегать в такой обуви чревато. К счастью, пол оказался ровным, гладким, почти зеркальным. Как и стены. Ульяна присмотрелась: то, что она принимала за зеркала, оказалось отполированным камнем пронзительно белого цвета. Как волосы её спутницы.

А та шла, не оглядываясь, словно не сомневалась, что остальные послушно следуют за ней. Только шаги сдерживала, за что Ульяна почувствовала легкую благодарность, но все-таки попыталась опереться на стену. Под ладонью тут же оказалась крепкая рука.

- Осторожнее! - прошипел Шон, когда Уля отшатнулась. - Неужели ты превратилась в феминистку?

- Нет, - она ответила таким же тоном, - просто не люблю врунов!

- Ну, я тебе не врал. Гробница - вот она.

Неожиданно полумрак коридора сменился ослепительным солнечным светом. Они стояли на балконе, а внизу плескалось море стального цвета, текучее и переливчатое.

- Ртуть! - охнула Ульяна, отшатываясь от перил.

- Храм Восьмилепесткового Лотоса, - благоговейно ответил Шон.

Поняв, что сбежать не поучится, она снова взглянула вниз. Из глубины текучего серебра поднимались золотые лепестки странной формы. Они образовывали своеобразные платформы, на которых стояли зеленоватые ящики, и Ульяна не сразу поняла, что напоминает это цветок. А потом, приглядевшись, охнула снова:

- Алатырь!

Этот символ она не раз и не два видела на раскопках, а с балкона открывался великолепный обзор, так что ошибиться было невозможно. Но почему здесь, в Гоби? И почему - из золота? Взгляд мазнул по стене. Золото! Весь храм Восьмилепесткового Лотоса, спрятанный в гробнице, был сделан из драгоценного металла! Что-то знакомое, но что...

Ведая по опыту, что если не можешь чего-то вспомнить, лучше отвлечься, Ульяна продолжала осмотр. И охнула в третий раз, поражаясь собственной невнимательностью: напротив балкона, на такой же высоте, располагались огромные двустворчатые двери. Их поверхность покрывали странные символы - выпуклые и сдавленные, выбитые прямо в металле. А справа и слева приникли к стенам огромные золотые драконы с распахнутыми в беззвучном рыке пастями.

Ульяна загляделась на безупречные скульптуры. Ювелир выгравировал каждую чешуйку на спине, каждый волосок в гриве, а голубе глаза из полированных камней казались живыми.

Мир, в котором загадок больше, чем ответов. Чарующий, волшебный... Ульяна забыла о злости и повернулась к Шону, чтобы расспросить. И осеклась, перехватив его взгляд: холодный, полный злобы и едва сдерживаемой ярости.

Он смотрел куда-то вдаль. Там, у самой стены, стоял распятый цепями молодой мужчина.

Его тело покрывали порезы, из глубоких ран текла кровь, которую никто не пытался остановить, и от подобной жестокости Ульяне стало больно: кем бы ни был этот человек, бросать его без медицинской помощи нельзя!

Девушка словно поняла, о чем думает гостья, и заговорила, чтобы отвлечь от раненого:

- Добро пожаловать в Храм Восьмилепесткового Лотоса. И в Гробницу Великой Хранительницы Врат! Меня зовут Аиджи и я - верховная жрица!

С этими словами она направилась к лестнице, что обрывалась вниз винтовым штопором. Уля поежилась, осознав, что на своих ходулях не сможет даже шагу вниз сделать. И вдруг поняла: на Аиджи была точно такая же обувь! Однако движений это не затрудняло.

- Вот что значит практика, - бурчала Ульяна, повиснув на перилах и вспоминая вузовскую подругу. Та тоже умудрялась бегать на двенадцатисантиметровой шпильке. Зато в обуви на плоской подошве едва ходила.

Шон снова предложил помощь. В этот раз Уля не отказалась и, схватившись за надежную ладонь, поинтересовалась:

- Кто он? Его нужно перевязать.

- Не надо! - В голосе Шона клокотала ярость, словно он ставил бедолаге в вину уже то, что его заметили. - Во-первых, это не человек. А во-вторых... он враг!

- Но даже к врагу нужно относиться с уважением!

- Он все равно скоро умрет, - пожал Шон плечами, и Уля похолодела, вспомнив, как он обрек людей на смерть там, в пустыне.

То, как резко она убрала ладонь, незамеченным не осталось:

- Не глупи! Ты не привыкла ни к этой обуви, ни к этой одежде! А ступеньки здесь крутые...

- Это угроза? - пальцы Ульяны вцепились в перила. Она сосредоточилась только на лестнице. Шаг. Второй. Поправить платье, чтобы подол в ногах не путался...

В один из таких перерывов она посмотрела вниз и испугалась: вблизи стало понятно, что это за ящики: на краях лепестков стояли гробы из нефрита. Их стенки оказались настолько тонкими, что видно было лежащие внутри тела.

Они все располагались ногами к золотому бутону лотоса, «растущему» прямо в центре. Из места смыкания лепестков поднимался тонкий конус. Приглядевшись, Ульяна узнала вершину ступы - такие возводят буддисты во славу своего божества.

Но этот храм меньше всего на свете напоминал дацан. На ум скорее приходили легенды о гробнице первого китайского императора, имени которого Уля забыла, едва прочитав.

Зато, зацепившись за эту, на память скользнула другая мысль. Ульяна вспомнила о связи Алатырь-камня и пустыни Гоби. Именно в её глубине, по преданиям, располагался Белый Остров, населенный светловолосыми голубоглазыми потомками богов. И именно отсюда, по той же легенде, началась цивилизация.

Она всю жизнь считала это эзотерическим бредом! И вдруг оказалось, что он имеет под собой реальную базу. Одна эта гробница чего стоила! А еще девушка с невероятно белыми волосами и пронзительно-безмятежным синим взором шла впереди. Да и Басан... Уля вздрогнула. У того были зеленые глаза, но волосы... А она-то считала его просто светло-русым!

Задумавшись, Уля не сразу обнаружила, что их маленькая процессия уже спустилась по лестнице и теперь идет по извивающемуся золотому мостику без перил. Он огибал Алатырь по дуге, соединенный с ним тонкими перемычками, и взгляд сам притянулся к гробам. Два из них оказались пусты. Но на тяжелых крышках стояли чаши - точные близнецы той, что она обнаружила в земляном плиточном захоронении на раскопках в далеком отсюда Степном Мамыково.

- Идем, - Шон потянул вперед. Аккуратно, ласково, словно на мгновение стал прежним.

Уля поискала глазами Чашу, боясь как увидеть, так и не понять, какая из восьми - её находка. Но не узнать пронзительный синий взгляд тигра было невозможно: он словно следил за Ульяной и её спутником.

А Шон увлек вперед, она ступала с камня на камень по узкому мосточку, подол платья почти касался переливающейся ртути, и когда все добрались до противоположной стены, Уля с облегчением вздохнула: между золотыми пластинами была широкая щель, а дальше открывался кажущийся бесконечным коридор.

Аиджи замерла, напряженно прислушиваясь, и, наконец, вдали замерцал огонек. Он увеличивался, пока не раздвоился, и стало понятно, что это фонари. Они покачивались на высоко поднятых палках, и круги света на полу двигались в такт шагов несущих их мужчин.

Процессия приближалась и вскоре вышла на открытое пространство. Уля почувствовала, как на плечо легла сильная рука. Она давила так, что колени подкосились, и девушка упала на пол, больно ударившись. Остальные опустились сами, встречая украшенные красными кистями носилки, на которых покоилось завернутое в простыню тело.

21

Оно лежало на боку, поджав ноги. Правая рука свешивалась с края и Уля поежилась, поняв, что это - мумия. Она рассматривала носилки и украшения, а золотая щель все выплевывала и выплевывала людей. Мужчины и женщины, старики и подростки... Наряженные в вышитые балахоны, они несли в руках музыкальные инструменты, подносы с едой, свертки ткани или просто - статуэтки. Вскоре на островке стало тесно, но вокруг Шона, Ули и Аиджи оставалось достаточно пустого места. Шагнув вперед, Жрица подняла простынь. Под ней обнаружилась мумия женщины. Что-то неуловимо-знакомое было в её позе, но что именно... Уля скользнула взглядом по потемневшей коже и ладони метнулись к лицу, заглушая вскрик: на носилках лежала похищенная недавно из музея Алтайская принцесса, Хранительница плато Укок. Ошибки быть не могло: вряд ли существовала еще одна мумия, тело которой покрывали такие же татуировки.