Вечная любовь (СИ) - Кутузова Елена - Страница 24

Уля озиралась, не понимая, зачем её привезли сюда, зачем здесь мумия и что произойдет дальше. Больше всего пугал Шон: его взгляд полыхал такой синевой, что становилось холодно.

Аиджи подняла руку, и вскоре только хриплое дыхание прикованного к стене пленника нарушало тишину. А потом её прорезал плачущий стон флейты.

Пронзительный, он поднимался ввысь, к невидимым отсюда сводам, заглядывал на балконы, отражался от золотых стен и заполнял собой все, так, что тихому рокоту барабана почти не осталось места. А вместе с ним металось по гробнице и чувство утраты. Тоска сжимала сердца людей, заставляла биться в унисон, и надлом мелодии прорывался то тут, то там сдерживаемыми всхлипами. Слезы блестели на глазах, но люди не двигались с места, пока Аиджи не приняла украшенный бубенчиками посох и не ударила о пол. Этот звук развеял оцепенение и несколько человек с подносами в руках выдвинулись вперед.

Под рыдания собравшихся, они брали одну вещь за другой, словно танцевали под музыку, одевая мумию, а когда жрицы отступили, Ульяна задохнулась: на носилках лежала точная её копия.

Алое платье, туфли на высокой подошве, даже орнамент шиться - все было одинаковым. Только лицо Принцессы прикрывал белый шелковый платок. Как завороженная, Уля протянула руку - приподнять, убедиться, что это не она там, на носилках, что не по ней рыдает флейта и плачут барабаны... Но сильные пальцы перехватили запястье:

- Не трогай...

Хриплый шепот походил на шелест пергамента. Грудь тяжело вздымалась, а голос прерывался, как будто для того, чтобы сказать слово, приходилось делать усилие.

- Не трогай, - повторил он. - Принцесса...

- Почему она здесь? И почему...

Шон разжал пальцы. Рука безвольно упала, а мужчина отвернулся, словно потеряв интерес ко всему, кроме мумии. А в воздухе, над Алатырем, над неподвижной поверхностью ртутного озера пролетел хриплый смех, напоминающий карканье далекого ворона.

- Спроси у него, Принцесса... Спроси...

Удар стоящего рядом мужчины заставил прикованного замолчать. Уля замерла: как он услышал? А пленник, отдышавшись, продолжал:

- Спроси, что за наряд на тебе, Принцесса, а главное - зачем ты здесь!

Новый удар, и надсадный кашель заставил мужчину замолчать. А Уля замерла, не смея верить собственным догадкам, которые клубком змей свернулись где-то на краю сознания, мыслям, которые упорно гнала прочь все это время. И не сразу поняла, что в Храме повисла тишина. Густая, тяжелая.

- Так ты хочешь знать?

Спокойный голос Аиджи заставил похолодеть.

- Тогда последуй совету Ланни и спроси...

Уля перевела взгляд с Аиджи на Шона. Тот, не отрываясь, смотрел, как качается прикрепленная к носилкам кисточка. Туда-сюда, туда, сюда. Туда...

- Шон?

Он вздрогнул, но не повернулся.

- Шон? - позвала Уля уже настойчивей.

И снова тишина.

А потом она разлетелась на тысячи, мириады осколков, вспугнутая ударом посоха о пол. Звякнули бубенцы, приказывая продолжать, и снова заплакала флейта, зарокотал, вторя ей, барабан, а люди двинулись по извилистому мосту к белоснежным камням Алатыря, и по мере их приближения, один из нефритовых гробов начал мерцать. Сперва робко, едва заметно, но все увереннее по мере приближения процессии, и когда сдвинули крышку, к сводам гробницы устремился ослепительный столб света. Флейта захлебнулась на высокой ноте, и барабан замолчал в тот же миг.

В наступившей тишине отчетливо слышался речитатив заклинания или молитвы, которую начала читать Аиджи.

Ульяна не понимала ни слова, лишь сейчас осознав, что до этого с ней разговаривали только Шон да жрица. А еще... Взгляд метнулся к пленнику.

Еще несколько минут назад его кожа казалась смуглой. Теперь же она белела, как горные вершины, укрытые снегом. На ней отчетливо выделялись синие прожилки вен, но и они каждую секунду становились все бледнее: мужчина умирал. Жизнь вытекала из него вместе с кровью, что собралась у ног уже застывающей лужей. Ульяну замутило, и она закусила губу, чтобы прийти в чувство. Поворачиваться к происходящему за спиной ей не хотелось. Но сильная рука снова увлекла её вниз.

Мумию опустили в саркофаг прямо на носилках. В столбе света заплясали тени, но он остался таким же ярким. Закончив, мужчины отступили, распластавшись на каменном полу.

А Аиджи, двумя руками подняв Чашу, снова запела-заговорила свои заклинания. Все громче и громче, голос заполнял пространство, бил по ушам и совершенно заглушил шорох: каменная крышка саркофага сдвинулась и поползла на место. Миг, другой... Гроб превратился в огромный светильник, внутри билось пламя, но стоило последнему звуку сорваться с губ жрицы, как все исчезло. Тишину нарушало лишь хриплое дыхание Ланни да тихий звук шагов: Шон шел к золотому лотосу, и при его приближении лепестки приоткрывались, показывая спрятанную внутри ступу, похожую на колокольчик с длинной ручкой.

Тигр сложил руки, и как будто отвечая на молитву, в воздухе родился гул, словно ударили в большой колокол. Он рос, заставляя поверхность ртути пойти мелкой рябью. Уля поспешно отползла подальше от края, подтянув длинный подол. Звук шел от ступы, раздаваясь снова и снова. А потом «колокол» дрогнул и медленно поплыл вверх. Под ним, на высоком ложе, убранном шелками, спала девушка.

Голова чуть склонилась к плечу, мягкие губы полуоткрыты, а на щеках играет нежный румянец. Грудь мерно вздымалась но, присмотревшись, Ульяна поняла: то иллюзия. Если долго и пристально вглядываться в неподвижный предмет, начинает казаться, что он движется. Не желая верить в догадку, она посмотрела на Шона. И отшатнулась, охваченная непонятно тоской: в его взгляде было столько любви, столько боли, что сомнений не оставалось - под золотой ступой покоилась сама дочь Небесного Владыки, возлюбленная Белого Тигра - Лишана.

Он тихо склонился над ложем и коснулся её губ - своими. Уля ожидала, что дрогнут сомкнутые веки, и, как в сказке, девушка вздохнет и проснется. Но ничего не произошло. Шон просто выпрямился и отвернулся от ложа. Ульяна вздрогнула, только теперь поняв: взгляды всех присутствующих были устремлены на неё.

22

- Ты хотела знать, зачем ты здесь? - Шон говорил тихо и медленно, в такт неторопливым шагам.

Он приближался, и Уле показалось, что она во сне, когда надвигается что-то страшное. А убежать нельзя, как ни старайся.

- Ты хотела знать, что на тебе за одежды?

Шон приближался неотвратимо, и Уля не сразу поняла причину своей неподвижности: в неё вцепились десятки рук, схватили за одежду, за плечи, за ноги, спеленали так, что даже дышать стало тяжело.

- Я же рассказывал тебе о Принцессе. Но ты даже не поинтересовалась, как она умерла...

- И как же?

Губы не слушались, онемели, словно к ним приложили лед.

- Ты плохо слушала, - в голосе Шона послышалась грусть. - А причина проста - демоны! Они покорили Средний мир и даже добрались до Верхнего, где небожители проводили время в размышлениях и мудрых беседах. Их нужно было остановить! Боги собрали всю свою силу и отрезали Нижний мир от остальных. Но нарушение равновесия привело к трагедии: на землю обрушились ливни и потоки воды почти уничтожили человечество. А в Верхнем мире появились вулканы, и небесную твердь прорезали бездонные расселины. Небеса раскололись, и из малого осколка возник Благоуханный край. Место, где мы смогли хранить память о прошлом и лелеять надежду на будущее! А еще были созданы Врата.

Ульяна посмотрела туда же, куда и все: на золотые створки высоко над ртутным озером. Ей показалось, что глаза драконов недобро сверкнули.

Тишина давила на уши. Даже раненый перестал хрипеть, то ли прислушиваясь, то ли распрощавшись с жизнью. Уля отметила это краем сознания и продолжала слушать.

- Но Вратам нужны были Печати и нужен был Страж. Эту роль Небесный Владыка отвел любимой дочери. Её дух был разорван на девять частей, и Девять печатей навеки сомкнули створки!