Город Змей - Шэн Даррен - Страница 50

— Что там наверху? — спрашиваю я.

— Мои апартаменты. Леди размещаются внизу. Я не разрешаю никому подниматься наверх — даже Дженнифер, когда я болен и не могу встать с постели. — Он застенчиво улыбается. — Но тебе я разрешу, Эл.

— Показывай дорогу. — Я начинаю подниматься по ступенькам вслед за Биллом, прижав нож к боку и готовый немедленно прикончить его, если он сделает хоть один неверный шаг.

Поднявшись наверх, я останавливаюсь и смотрю на стены, кричаще разрисованные изображениями змей всех видов, цветов и длины. Некоторые тщательно прорисованы, другие напоминают детские загогулины.

— Мои чешуйчатые друзья. — Билл сдавленно хмыкает и подходит к стене, чтобы погладить кольца длинного боа конкристора.

— Это ты их нарисовал? — спрашиваю я.

— Да, так я провожу время. Я бы сошел с ума, если бы не имел хобби. Я белил стены три или четыре раза. Сначала у меня получались какие-то каракули. Вероятно, это нездоровое увлечение — я беру образы из своих ночных кошмаров, — но оно дает мне ощущение занятости. И помогает не сойти с ума. — Он смеется, увидев мое выражение лица. — Знаю, о чем ты думаешь: тот, кто рисует змей дни напролет, не может не быть ненормальным. Это, конечно, так. Но имеются разные грани безумия. Я, например, всего лишь кричу и буйствую, иногда занимаюсь членовредительством. Этот вид сумасшествия распространен повсеместно.

Он направляется к двери в конце коридора. Я иду за ним, выведенный из себя видом змей. Внезапно я замедляю шаги. То, что Билл безумен (в этом я не сомневаюсь, он не похож на того, кто ломает комедию) совсем не означает, что он глуп. Он вполне может приготовить ловушку. Но я не замечаю ничего подозрительного. Я вижу полупустую комнату с толстым матрасом на кровати, стул в одном углу и полки до самого потолка, уставленные книгами.

— Добро пожаловать в мой дом, — говорит Билл, опускаясь на край кровати и указывая на стул.

Я остаюсь стоять.

— В доме есть провода? — спрашиваю я.

— Конечно. Мы находимся в стороне от проторенных путей, но давно провели сюда электричество. Не думаешь же ты… — Он тяжело вздыхает. — А-а-а, ты имеешь в виду провода для взрывчатки… — Билл качает головой. — В погребе у меня есть старые принадлежности — бомбы и провода, но я больше этим не увлекаюсь. Энтузиазм давно пропал. Я и читаю уже очень мало, только дамам. Никогда не мог заставить себя избавиться от книг.

— Кстати о книгах…

Я протягиваю ему роман Конрада. Он берет книгу, изучает обложку и печально улыбается:

— Готов побиться об заклад, что ты отобрал ее у Рэтти. Она больше всех любит, когда я читаю вслух. Я никогда не читал им эту книгу — их жизнь и так достаточно безрадостна, — но держу ее внизу вместе с большей частью моей коллекции. Рэтти, вероятно, украла ее, когда меня не было дома.

— Тебе надо было взорвать эти книги вместе со всем домом, — говорю я. — Одна из них навела меня на мысль, что ты жив.

— Дорогостоящая слабость, — соглашается он, кладя книгу, потом тихо спрашивает: — Хочешь убить меня прямо сейчас, Эл?

— Всему свое время. Сначала я хочу поговорить. Есть вещи, о которых ты должен мне рассказать. О прошлом, о твоей жизни, о змеях.

— Не спрашивай меня о них, — вдруг раздражается он, — я все равно не буду говорить.

— Думаю, что ты ошибаешься. — Я улыбаюсь и провожу кончиком ножа по осыпающейся стене.

Билл смеется:

— Я слишком стар и безумен, чтобы бояться угроз. Чем ты можешь причинить мне боль? — Он расстегивает рубашку и обнажает грудь, покрытую шрамами и следами от ожогов. — Я сам бичевал себя до тех пор, пока не перешел порог чувствительности. Можешь проверить и убедиться. Никто не в состоянии развязать мне язык, если я захочу держать его за зубами.

Я перевожу взгляд с его израненной груди на рисунки на стенах, потом злобно усмехаюсь и говорю свистящим шепотом:

— Я могу отправить тебя на корм змеям.

Его лицо белеет, он снова застегивает рубашку дрожащими пальцами. Я нашел его болевую точку. Он мой.

— С чего мне начать? — бормочет он.

Взяв стул, я сажусь, кладу ногу на ногу, смотрю ему прямо в глаза и тихо говорю:

— Расскажи мне о Джейн.

Он явно не ожидал этого. Его лицо сводит судорога, а ноги начинают выбивать по полу барабанную дробь.

— Джейн? Какое она имеет отношение ко всему этому? Я думал, ты хочешь узнать про слепых священников и про то, почему я предал тебя.

— Это я знаю. Я даже могу побиться об заклад, что знаю об этом больше тебя. А ты сам-то помнишь, почему это сделал?

— Змеи, — шепчет он, и взгляд его блуждает где-то далеко. — Ты был прислужником змей. Я пытался их уничтожить. Нанося тебе вред, я надеялся, что… — Похоже, память возвращается к нему. — Нет, не совсем так. Был кто-то, кому я хотел причинить боль, использовав тебя, но я забыл, кто это был. Это и есть безумие, я полагаю.

— Расскажи мне про Джейн.

На лице его снова выражается страх.

— Зачем? — вздыхает он. — Она к этому не имеет отношения. Это было очень давно, гораздо раньше, чем я стал преследовать тебя.

— Расскажи мне, что ты помнишь о Джейн и ее смерти, — настаиваю я. — Я знаю, что произошло, но хочу послушать твою версию.

— Ты знаешь?

Он в изумлении смотрит на меня, и ужас в его глазах превосходит даже тот, который я видел на лицах своих жертв перед смертью. Его страх так велик, что мне почти становится его жаль, и я избавляю его от болезненного путешествия по закоулкам памяти. Но мне необходимо услышать от него, что его сестра была убита и что именно поэтому он решил разрушить мою жизнь. Я мог бы даже выбить из него причины, по которым он преследовал меня, а не моего отца, хотя это был бы бонус, а не необходимость. Мне достаточно его признания.

— Ты был тинейджером, — навожу я его на мысли, — только закончил школу. Ты жил вместе с матерью, отчимом, братом и сестрой. Стояло лето. Ты вел обычную жизнь. И в это время…

— В мою жизнь вмешались Змеи, — хрипло произносит Билл. Говоря, он стискивает руки и начинает ломать пальцы. — Они заставили меня делать ужасные вещи. Но я спасал жизни. Воровал, грабил, запугивал, но, прислуживая Змеям, этим я спасал остальных. Может ли преступник быть героем? Можно ли считать человека грешником, если он совершает меньшее зло для того, чтобы предотвратить большее?

— Мне не интересны дискуссии на темы морали, — рычу я, — мне все равно, каким ты был — плохим или хорошим, ангелом или демоном. Я хочу, чтобы ты рассказал мне про Джейн и Маргарет Кроу.

— Рэтти… — Он горько улыбается. — Я часто посещал ее в частной лечебнице, прежде чем начал скрываться. То, что случилось с ней и остальными, было так тяжело… Я следил за Дженнифер и Розой, когда они стали заботиться о тех, кто выжил. Было ясно, что они нуждаются в помощи, поэтому я стал помогать Дженнифер, назвавшись другим именем. Я знал, что рискую, что ты можешь выследить меня через нее, даже если она не знает моего настоящего имени, но я должен был помочь бедной Рэтти.

— Рэтти и Джейн похитил Вами, не так ли?

Билл мрачнеет:

— Это сделали Змеи. Они скрывались под масками какого-то человека, но я не знаю, кого именно. Ты думаешь, это был Паукар Вами?

— Это не имеет значения. Кто-то их похитил и приказал тебе убить Рэтти, а не то он убьет Джейн. Ты не смог, поэтому он убил твою сестру. Верно? — Мои пальцы сжимают ручку ножа. Я уже готов положить конец десяти годам самоистязаний. После его смерти я, возможно, покончу с собой или стану еще более безнадежным сумасшедшим, чем он. Не знаю. Невозможно предвидеть свою судьбу. Но сначала наказание. В этом-то я уверен.

Билл трясет головой, и слезы льются по его лицу.

— Джейн, — всхлипывает он, — я любил ее. Я сделал это, чтобы спасти ее… я бы все отдал, чтобы вернуть ее… — Он падает с кровати, ползет ко мне и, цепляясь за мои ноги, выкрикивает: — Выслушай мое признание! Пожалуйста… я больше не могу…

— Хорошо, — отвечаю я холодно и прикладываю лезвие ножа к его морщинистому горлу. — Я отпущу тебе грехи.