Южная роза (СИ) - Зелинская Ляна - Страница 26

              -Но вы всё равно пришли! Вы бы не были столь беспечны, мессир Форстер. Кто сказал, что я не сдержу своё обещание? - ответила Габриэль с вызовом.

              ...Зачем он её дразнит? Как можно быть таким навязчивым?

              -Если это поможет вам простить меня - то я не против, - произнёс он с какой-то странной улыбкой.

              Вообще сегодня он был странный. За всё время чаепития Форстер не сказал ни одной колкости, он был деликатен в выражениях и подчеркнуто вежлив, как истинный южанин. И не зная, что он за человек на самом деле, легко было бы обмануться.

              -Прощу? Вас? – удивилась Габриэль. - За коробку пирожных? Или, может, у вас припасена ещё дюжина шляпок?

              -Я не хотел обидеть вас, синьорина Миранди. Уж поверьте, действительно не хотел. И мне жаль, что всё так получилось, - произнёс он тихо.

              Габриэль посмотрела на него искоса.

              ...С чего вдруг он стал таким покладистым?

              -Вы просите прощения? Как странно… А как же ваша вчерашняя лекция о честности и лицемерии? И, о том, что вам не стыдно за ваши слова? И что «извиняться в силу традиций…», ну и так далее.

              Она повернулась к нему и произнесла, подражая его манере речи:

              -«Почему вы решили извиниться? Вам действительно жаль, что вы, возможно, сделали больно другому человеку, или вы решили извиниться потому, что…». Вы вчера говорили что-то подобное, насмехаясь надо мной. А сегодня мой черёд посмеяться над вашими извинениями. Оставьте их при себе. Я не собираюсь вас прощать.

              Он снова улыбнулся и ответил, пропустив её колкость мимо ушей:

              -У вас, и правда, очень красивый сад, синьорина Миранди. И вы, конечно, слукавили, сказав, что тут не на что смотреть. Расскажите о нём. Как называются эти розы?

              Они свернули на боковую аллею, и огромный куст, усыпанный жёлто-персиковыми цветами, скрыл их от взглядов синьора Миранди и Кармэлы. Габриэль тут же остановилась, и резко повернувшись к Форстеру, спросила:

              -Давайте начистоту, мессир Форстер - зачем вы здесь? Уж, понятно, что не затем чтобы полюбоваться на мои розы или кривые кинжалы отца! Уверена, в Бурдасе вы насмотрелись на них предостаточно. Вам так хочется досадить мне? К чему все эти извинения? Эта обманчивая вежливость? Что вам от меня нужно?

   Форстер осторожно сорвал полураспустившийся цветок, понюхал, чуть склонив голову, и глядя внимательно на Габриэль, сказал:

              -Эта роза похожа на вас, Элья, такая же прекрасная и колючая, - он воткнул цветок в петлицу и добавил, - зачем я здесь? Вообще-то, по двум причинам: первая – это попросить у вас прощения.

              -В самом деле? – усмехнулась Габриэль, опустив зонтик.

              -В самом деле. Я хотел сделать это ещё вчера, но наш разговор неожиданно… пошел не в том направлении.

              -«Пошел не в том направлении?» Это так вы называете устроенную мне вчерашнюю… впрочем… неважно! Зачем вам моё прощение? – она внимательно вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, с чего вдруг в этом гроу произошла такая перемена.

              -Зачем? Ну, это уже вторая причина, по которой я здесь, милая Элья. И если уж совсем начистоту, то я пришел просить вашей руки у синьора Миранди, - ответил Форстер, глядя ей прямо в глаза.

              -Что?

              Габриэль потеряла дар речи. Она смотрела на Форстера и думала - он совсем спятил или продолжает издеваться над ней?

              А Форстер, видя её замешательство, достал из внутреннего кармана сюртука чёрную бархатную коробочку, и открыл её.

              На розовой атласной подкладке лежало кольцо. Изящное и красивое. Очень красивое. И… безумно дорогое.

              -Габриэль Миранди, - произнёс он серьёзно, - я говорю совершенно искренне - выходите за меня замуж.

              -Замуж? За вас? Да с какой стати! – выпалила Габриэль внезапно, и с ужасом глядя на кольцо, отступила на шаг назад.

              Она растерялась, потому что никак не ожидала подобного предложения, и сказала первое, что пришло в голову. Нет, конечно, она отказала бы ему в любом случае, но зная заранее, что дело примет такой оборот, уж наверняка помучила бы его и отомстила за всё. А теперь её растерянность сыграла ему только на руку, и всё снова получилось как-то невежливо и даже неприлично.

              -С какой стати? Хм. Интересный вопрос, - казалось, он не удивлён её растерянностью, - ну, например, потому, что я буду вам хорошим мужем.

              -Хорошим мужем? Вы? Да ни за что! – воскликнула она, отсекая воздух рукой.

              -Почему же вы думаете, что я буду плохим мужем? – он улыбнулся.

              -Вы… вы самовлюбленный, невоспитанный, наглый… Неважно, - она не могла найти подходящих слов, чтобы охарактеризовать его в полной мере.

              -Эти качества, даже если бы они у меня были, - он усмехнулся, глядя на её растерянность, - вовсе не мешают супружеству. Вы, кажется мне, милая Элья, совсем не разбираетесь в мужчинах.

              -Я разбираюсь в них достаточно, чтобы понять, кто вы такой!

              -И кто же я такой? Дикарь и лицемер? – он снова улыбнулся, и голос его был тихим, с какими-то странными бархатными нотками, от которых у Габриэль сердце пропустило удар. - Может, не такой уж и дикарь? И может, не так уж я и невоспитан, милая Элья? Я знаю о вас всё: что вы любите вальсы, пирожные и розы, вы сентиментальны, принципиальны и очаровательны. Вы мне нравитесь. И забудьте всё, что я говорил вам до этого, я был не прав, к дьяволу принципы, я смогу быть вам хорошим мужем, Элья!

              -Вы… и я… о… нет, мессир Форстер! – отрезала Габриэль, чувствуя, как у неё краснеют уши и дрожат пальцы сжимающие ручку зонта.

              -Значит, вы мне отказываете? – спросил он, ничуть не изменившись в лице.

              -Да, - ответила она резко.

              -Может быть, вам дать время подумать? Не принимайте решение так поспешно.

              -Не о чем тут думать! Я не выйду за вас замуж, даже если вы будете последним мужчиной во всей Баркирре! – с этими словами она чуть отступила назад.

              -Позвольте спросить, почему?

              -Я ещё не вполне готова для брака, - ответила Габриэль с достоинством и расправила складки на платье, пытаясь вернуть себе самообладание.

              Форстер окинул её странным взглядом, и произнес, прищурившись:

              -Это что ещё за вежливая чушь? По мне, так вы вполне готовы. Уж простите мою бестактность - я же гроу и дикарь, а мы привыкли называть вещи своими именами. Это, кстати, называется честность, - он смотрел на неё внимательно и сосредоточенно, - так что со мной не так, Габриэль? Я не слишком богат? Некрасив? Незнатен? Может быть, стар для вас?

              В его голосе ей почудилась досада и обида, а ещё - насмешка. И она готова была поклясться, что он расстроен.

              ...Из-за ящика вина? Немыслимо!

              -Ну, раз вам недостаточно деликатного - «я ещё не вполне готова для брака», то извольте, - произнесла она, выпрямившись и чуть вздёрнув подбородок, - я не люблю горы, не люблю вас и совершенно ничего не понимаю в овцах! Как вам такая причина?

              Форстер сделал полшага ей навстречу, а она снова отступила, выставив между ними раскрытый зонтик, как щит.

              -Не любите меня? – спросил он, усмехнувшись криво, и усмешка эта была недоброй. - Вы что же, собираетесь замуж по любви? Простите, но вы производите впечатление рассудительной и умной девушки, Габриэль. А я в жизни не слышал большей глупости, чем брак по любви… в вашем положении.

              От его слов и тона, каким он это сказал, всё её самообладание снова как ветром сдуло.

              ...Он что же - решил выиграть свой спор любой ценой? Так сильно ему нужно её согласие, чтобы хвастать этим, распивая треклятое лиарнское с синьором Грассо? Потом, очевидно, заявит, как он спас «бедняжку» Габриэль от участи старой девы или приживалки! И как она была счастлива этому предложению!