Ракеты и люди. Фили-Подлипки-Тюратам - Черток Борис Евсеевич - Страница 122
- Предыдущая
- 122/126
- Следующая
Американцы не успели создать автоматическую систему такой надежности и в гораздо большей степени полагались на человека. Только в 1965 году двухместный американский корабль «Джемини» по основным показателям обошел «Востоки». Нам после этого потребовалось еще три года, чтобы снова выйти вперед, но уже на кораблях «Союз». Правда, эта гонка стоила жизни Владимиру Комарову. Но это произошло не по вине создателей систем управления.
Из всех систем «Востоков» избыточную сложность имела система приземления. В страхе перед перегрузкой при ударе о землю не рискнули спускать космонавта в самом аппарате и сделали систему двухступенчатой. Спускаемый аппарат и космонавт приземлялись раздельно!
После входа в атмосферу на высоте семь километров происходил отстрел люка, через который космонавт катапультировался вместе с креслом. Космонавт находился в свободном падении, ожидая открытия парашюта, до высоты четыре километра. Наконец, вводился его основной парашют и затем отделялось кресло, которое свободно падало. Спускаемый аппарат без космонавта на собственном парашюте приземлялся рядом. Таким образом, были две системы приземления, а космонавт в скафандре должен был соприкасаться с землей по всем правилам парашютного прыжка.
Отработка схем, связанных с отстрелом люка, катапультированием и вводом парашютов, доставляла электрикам больше хлопот, чем все другие системы. Здесь уже никакие ручные системы не спасали жизнь космонавта при случайном отказе.
Первая пара отобранных ВВС космонавтов, Гагарин и Титов, с помощью главного конструктора скафандров и кресел Алексеева затратили на полигоне много времени на индивидуальную подгонку довольно сложной подвесной системы.
Ткачев, главный конструктор парашютов, считал свою систему очень простой. Мне разобраться в десятках строп, лямок и замков казалось гораздо более трудным делом, чем в электрических схемах. Но разбираться приходилось, потому что без электрических команд парашютная система не вводилась.
Если исходить из современных стандартов надежности ракет-носителей, то у нас к апрелю 1961 года не было оснований для оптимизма. Даже для коммерческих пусков непилотируемых автоматов, в частности спутников связи, в 80-х годах по международным нормам полагалось использовать носители, у которых было подряд не менее восьми благополучных запусков.
Из пяти кораблей-спутников, запущенных в 1960 году для отработки систем, взлетели четыре. Из этих четырех на орбиту вышли три, а приземлились два. Из двух вернувшихся только один приземлился нормально! До пуска человека было совершенно необходимо иметь еще два-три успешных беспилотных.
На двух венерианских запусках 4 и 12 февраля 1961 года первые три ступени вели себя нормально. 9 марта состоялся пуск корабля-спутника с манекеном и собакой Чернушкой по предлагаемой для человека программе. Совершив один виток, корабль приземлился в положенном районе, в 260 километрах от Куйбышева. Собака Чернушка была продемонстрирована Владимиром Яздовским местным колхозникам. 25 марта 1961 года был запущен корабль 3КА с точно таким же радиооборудованием, которое было разработано Юрием Быковым для штатного пилотируемого корабля. Пуск прошел успешно. Присутствовавшие на полигоне космонавты могли убедиться в надежности радиосвязи на этапе выведения и при полете по орбите, пока корабль был в зоне видимости наших НИПов. Приземление прошло благополучно в районе Воткинска. На Землю вернулся манекен «Иван Иванович» и собака Звездочка — так накануне пуска ее окрестили по предложению Гагарина.
«Собака — друг человека». Эта истина оказалась справедливой и для космонавтики. Путь человеку в космос был проложен простыми дворняжками.
29 марта 1961 года состоялось заседание ВПК, заслушавшее предложение Королева о запуске человека на борту космического корабля «Восток». Заседание проводил Устинов. Он чувствовал историческую значимость предстоящего решения и, может быть поэтому, просил каждого главного конструктора высказать свое мнение. Получив заверения о готовности каждой системы и поддержку председателей Госкомитетов, Устинов сформулировал решение: «Принять предложение главных конструкторов…» Таким образом, его, Устинова, следует считать первым из высоких государственных руководителей, который дал «зеленый свет» запуску человека в космос.
3 апреля состоялось заседание Президиума ЦК КПСС, которое проводил Хрущев. По докладу Устинова Президиум ЦК принял решение, разрешавшее запуск человека в космос.
Весь день 4 апреля в ОКБ-1 прошел в организационных хлопотах по комплектованию самолетов людьми, документацией и грузами для отправки на полигон. Нельзя сказать, что решение Президиума ЦК КПСС было неожиданным. Тем не менее у каждого из главных конструкторов или их замов вдруг находились причины на день-другой задержаться в Москве, еще что-то срочно подготовить, доработать и в качестве ЗИПа (запасной инструмент и приспособления) вписать в ведомость самолетных грузов. Кроме запасных приборов и материалов неожиданно возникала необходимость в отправке ранее не предусмотренных никакими списками специалистов, без которых «ну никак нельзя обеспечить пуск».
Я на такие просьбы в соответствии с указанием отвечал: «Обращайтесь лично к Сергею Павловичу».
В большинстве случаев знавшие отношение Королева к такого рода забывчивости и неорганизованности со своими просьбами на него выходить не рисковали.
4 апреля мы должны были вылететь из Внуково вместе с Мишиным и Келдышем. Келдыш весь день задерживался, и вылет отложили до 23 часов. Во Внуково разразилась необычная для апреля снежная буря. Самолет облепило таким толстым слоем мокрого снега, что целый час его обливали горячей водой. Вылетели в 24 часа и сразу уснули до Актюбинска.
На «Ласточке» — так именовался аэродром полигона — сияло солнце. По случаю прилета Келдыша нас встречал сам начальник полигона генерал Захаров со свитой.
Королев счел нужным прибыть на полигон раньше космонавтов. С ним прилетели Марк Галлай и все главные конструкторы.
5 апреля на полигон прибыла вся команда космонавтов в сопровождении врачей, кинооператоров, репортеров.
6 апреля прилетел Константин Руднев — председатель Государственного комитета по оборонной технике (ГКОТ) и председатель Госкомиссии.
8 апреля на заседании Государственной комиссии было утверждено первое в истории задание человеку на космический полет: «Выполнить одновитковый полет вокруг Земли на высоте 180 — 230 километров продолжительностью 1 час 30 минут с посадкой в заданном районе. Цель полета — проверить возможность пребывания человека на специально оборудованном корабле, проверить оборудование корабля в полете, проверить связь корабля с Землей, убедиться в надежности средств приземления корабля и космонавта».
После открытой части заседания комиссия осталась в «узком» составе и утвердила предложение Каманина допустить в полет Гагарина, а Титова иметь в запасе. Теперь это кажется смехотворным, но тогда, в 1961 году, Госкомиссия со всей серьезностью приняла решение, что при публикации результатов полета и регистрации его в качестве мирового рекорда «не допускать разглашения секретных данных о полигоне и носителе».
В 1961 году мир так и не узнал, откуда стартовал Гагарин и какая ракета вывела его в космос.
Казалось, все, включая погоду, вселяло уверенность в успехе. Но мы ухитрялись сами себе создавать трудности для героического их преодоления. За три дня до старта Гагарина, 9 апреля, решили провести первый запуск новой межконтинентальной ракеты Р-9, в несекретном наименовании — «изделие 8К75». Это событие вклинилось в подготовку пуска Гагарина и многим из нас испортило последующий праздник.
Пуск Р-9 был назначен на 5 часов утра 9 апреля. Фактически он состоялся в 12 часов 15 минут.
Ракета простояла под кислородом в заправленном состоянии лишних семь часов в связи с поисками ошибок в схеме наземной автоматики управления заправкой. После долгих и мучительных попыток набора готовности ракета ушла со старта с непривычной для глаза резвостью.
- Предыдущая
- 122/126
- Следующая
