Очаг - Лукьяненко Сергей - Страница 11

– Блондинка, коротко стриженная, среднего роста, примерно вот такого. Говорит со странным акцентом. Да?

Клерк мелко закивал.

– Давно она тут была?

– Се… дня… Два… А-а-а…

– Сегодня, два часа назад?

Толстяк снова заколыхался, тряся головой в знак согласия.

– Отпусти его, Лора.

Я взглянул на подаренные часы. Да уж, чего-то подобного вполне следовало ожидать. Впрочем, фора у незваной гостьи не столь уж большая, если поспешить, может быть, удастся даже опередить ее.

– Это Эйжел, – сказал я по-русски.

– Та самая девушка из Очага?

– Да. И мне это совершенно не нравится.

Лора снова повернулась к своему пленнику.

– Адрес!

– Улица Цветочная, дом пять, – по памяти отбарабанил тот и жалобно проблеял: – Что-нибудь еще?

– Только один поцелуй, котеночек, – с хищной улыбкой потянулась к отшатнувшемуся клерку Лора и тут же, хохотнув, потрепала его по щеке. – Шучу, шучу, не напруди в штанишки! Пока, сладенький!

Послав ему воздушный поцелуй, она развернулась на каблуках и юркнула за дверь, оставив растерянного толстяка ошарашенно глядеть ей вслед. Я отметил про себя, что положенных за справку денег она так и не заплатила.

– Цветочная… Знать бы, где это? – задумчиво произнесла Лора, когда мы вновь очутились на улице.

– Западная окраина города, – сообщил я, – отсюда минут тридцать пешком.

– Ты же говорил, что никогда не был в Венальде? – Лора бросила на меня косой взгляд.

– Я и не был. Просто в отличие от некоторых я перед отъездом не музыку в интернете слушал, а карту изучил.

Она снова покосилась в мою сторону, но промолчала. Я улыбнулся: наглость и самоуверенность взбалмошной девицы изрядно меня достали, и эта маленькая шпилька в ее адрес приятно согрела душу.

– Ну, тогда веди, Сусанин…

И я повел. Прохладный ветер краймарской столицы доносил откуда-то издалека шум паровых машин и перекличку уличных торговцев. В воздухе витал смолянистый запах горелой древесины – горожане топили печи, спасаясь от студеного дыхания уходящей зимы. Солнце выбелило покрытую инеем брусчатку тротуаров, искрясь в ледяном крошеве, словно в россыпи драгоценных алмазов. Подумалось, что этот странный город, словно перенесенный каким-то чудом в краймарские снега из восточной сказки, таит в себе нечто притягательное, заставляющее сердце биться чаще. Венальд, как знающая себе цену красавица, умел очаровывать. Но для чужаков он холоден и неприступен.

– Ударник, – вдруг обратилась ко мне Лора. Посмотрела внимательно, пристально, словно видела впервые в жизни.

– Что?

– Да нет, ничего.

Снег звонко хрустит под ногами, словно кто-то с аппетитом грызет рафинад. Здесь он по-настоящему белый, гораздо чище, чем в Москве, где тротуары покрыты бесформенным серым месивом. Да и когда я в последний раз видел на Земле настоящий свежевыпавший, нетронутый снег? Уже и не вспомнить…

– Каков план действий? – решил на всякий случай уточнить я. Хоть мне и не слишком нравилась навязанная Беккером компания, но раз уж мы вынужденно работаем вместе, нужно как-то согласовывать свои решения, иначе можно нарваться на неприятности.

– А просто заявимся к этому профессору и сделаем ему предложение, от которого он не сможет отказаться, – легкомысленно пожала плечами Лора, – че тут думать-то?

– Думать всегда нужно, – назидательно возразил я, – например, о том, что он не захочет сотрудничать. Пытать его будешь?

– Заманчивая идея… – протянула девица. Вот что ты будешь с ней делать? – Ну а ты что предложишь, Ударник?

– Есть одна идея, – напустив на лицо загадочное выражение, ответил я.

Цветочная улица оказалась скорее переулком – узким и извилистым, терявшимся среди каменных фасадов уже через несколько десятков шагов. Стоило только свернуть в это рукотворное ущелье, и в нос ударил горьковатый хвойный запах, сразу навеявший мысли о новогоднем празднике. Почти так же в моем далеком детстве пахла картонная коробка с укутанными в присыпанную хвоей вату елочными игрушками, которую мама доставала из антресолей в последних числах декабря. Источник запаха обнаружился, когда мы добрались до цели: возле пятого дома был разбит небольшой палисадник, где росли, укрывая припорошенными снегом лапами каменное крыльцо, обычные земные ели.

К массивным деревянным дверям был привязан небольшой изящный молоточек, которым я и постучал по украшавшей лакированную поверхность косяка медной пластине. Спустя примерно минуту изнутри донеслись шаги, звякнул засов, и дверь приоткрылась, образовав узкую щель. В ней нарисовалась взъерошенная голова, и на нас настороженно уставилась пара светло-серых глаз.

– Господин Хольте? – изобразив на лице гримасу, которая, по моему мнению, должна была смахивать на вежливую улыбку, осведомился я.

– Нет! – довольно резко ответили с той стороны. – Профессора Хольте нет дома.

– С кем имею честь? – сохраняя прежний вежливый тон, поинтересовался я.

– Я его ассистент, Гвен Ки.

Не слишком-то приветлив этот самый ассистент. Интересно, какая муха его укусила?

– Очень приятно, Гвен. Меня зовут Йон, я корреспондент газеты «Вечерний Венальд». Мне очень хотелось бы побеседовать с господином Хольте…

– Профессор не дает интервью! – резко оборвал меня помощник ученого. – Тем более он не делится информацией о проекте «Шторм»!

Проект «Шторм»? Это что еще за чертовщина такая?

– Но я…

– Убирайтесь! – выкрикнул Ки и попытался захлопнуть перед моим носом дверь, но что-то ему помешало. Этим чем-то оказалась женская нога в грубом кожаном башмаке, просунутая в дверной проем.

– Послушай, мальчик, – сказала Лора, оттеснив меня плечом и шагнув в полуоткрытую дверь. – Мы тут подождем немного, пока профессор вернется, зададим ему пару вопросов и уйдем. Хорошо?

Помощник ученого и не думал возражать – он испуганно пятился по коридору, позволяя Лоре, а следом за ней и мне войти в дом. Короткая прихожая заканчивалась дверями, возле которых на невысоком столике красовалось отполированное до блеска металлическое блюдо, где посетители могли оставить свои визитные карточки. Мы были гостями незваными, и потому визиток у нас при себе не имелось. За дверями открывалась просторная гостиная, уставленная дорогой, со вкусом подобранной мебелью. Мягко ступая по ворсистому ковру, Ки шагнул за заваленный бумагами письменный стол, отгородившись им от нас, как баррикадой, и принялся шарить в ящиках, нервно открывая их один за другим. Наконец его поиски увенчались успехом.

– Убирайтесь прочь! – взвизгнул он. В дрожащей руке паренька ходил ходуном револьвер с коротким, но толстым стволом.

– Вот это гостеприимство! – оценила представившуюся ей картину Лора, прищелкнув языком. – Мсье знает толк в этикете. Убери пушку, сопляк, поранишься ненароком.

Но парень и не думал прятать оружие. Хищное дуло револьвера смотрело то на меня, то на мою спутницу, словно его обладатель никак не мог решить, кого подстрелить первым. Тяжело вздохнув, Лора сделала шаг к столу.

– Стойте! Я буду стрелять! – выпучив от напряжения глаза, пригрозил Ки.

– Да стреляй, – разрешила Лора. – Судя по тому, как ты держишь эту игрушку, ты сам себе в задницу не попадешь без посторонней помощи.

Шаг. Еще шаг. Ки, кажется, выбрал себе цель, и теперь револьвер смотрел точно ей в живот. Лора расслабленно остановилась в нескольких шагах от парня, от которого ее отделял письменный стол. Несколько секунд она пристально разглядывала его, как энтомолог рассматривает под увеличительным стеклом пойманную им редкую букашку, а в следующий миг стремительным и незаметным движением очутилась рядом и схватила неудавшегося стрелка за руку. Послышалась возня. Я метнулся было на помощь, но не успел: Лора отпрянула, громко выругавшись, – похоже, парень, каким-то чудом извернувшись, таки заехал ей рукояткой револьвера по голове и, воспользовавшись секундным замешательством, дал стрекача. Грубо оттолкнув меня в сторону, Ки бросился в коридор. Я устремился следом. Схватить беглеца за рукав мне удалось лишь на крыльце, и, вцепившись в плотную ткань, я решил ни за что не отпускать свою добычу.