Каюсь. Том Второй (СИ) - Раевская Полина - Страница 68

Меня эта ремарка повеселила своей наивностью настолько, что я не сдержала смех. Довольно забавно слышать такое от сорокалетнего мужчины. -Не знала, что ты идеалист, - произнесла я, все еще смеясь, на что Коля нахмурился. Я же вновь резко впала в меланхолию и ничего не выражающим голосом произнесла. - Есть категория людей, которые в праве позволить себе абсолютно все, потому что они решают, кто и на что имеет это самое право. И учитывая этот факт, я удивляюсь, что все еще жива. -То есть для вас границы дозволенного определяет размер кошелька? -Размер кошелька вообще очень многое определяет. Норма это или нет, я судить не берусь, но против истины не попрешь, сколько не бейся над дилеммой «Тварь ли я дрожащая или право имею. Заведенный веками порядок невозможно переиначить, как не пытайся. Николай что-то ответил на мои умозаключения, но я погрузилась в свои переживания, и пропустила его ответ мимо ушей. До тети Кати мы доехали молча. -Вот возьмите, это ваши документы, Анна Петровна собрала, пока Олег Александрович был занят, -протянул Коля пакет, когда мы припарковались. -Спасибо, Коля! Всего тебе доброго, - тихо попрощалась я, забирая свои пожитки. - Дай бог вам счастья, Ян! - по-отечески улыбнулся мужчина. - У вас еще вся жизнь впереди, все будет хорошо. Его слова вызывали у меня очередной приступ острой боли, слезы подступили к горлу. Покачав головой, напоследок обвела взглядом машину, прощаясь и сделав над собой усилие, покинула салон, чтобы остаться наедине со своей болью, посреди руин моей любви и опустошающего отчаянья. Не оборачиваясь, я направилась в подъезд и как только дверь за мной захлопнулась, разрыдалась, не зная, что мне вообще теперь делать и как жить. В этом страшном, мучительном состоянии полнейшего душевного расстройства я и предстала перед тетей Катей, совершенно забыв, как жутко выгляжу и что крестная не в курсе последних событий в моей жизни. Впрочем, меня мало заботило, кто и что подумает, поэтому я никак не отреагировала на шокированный возглас тети Кати, когда она открыла дверь. Не говоря ни слова, я прошла мимо застывшей крестной в ванную. Тете Кате понадобилось всего лишь пара минут, чтобы прийти в себя и последовать за мной. -Янка, это че за… вид? - накинулась она. -Не лезь, - поморщилась я, включая воду, чтобы умыть зареванное лицо. -Не лезть? - вскричала она. - Ты издеваешься что ли? Приезжаешь ко мне уже в который раз вся синяя, а я должна молча на это смотреть? И не подумаю, милая моя! Все! Хватит! Первый раз я тебе поверила, но теперь - извините! Сейчас вызовем полицию, снимем побои и подадим заявление на этого козла. И пусть попробует это дело замять! Я пойду в прессу, к Малахову, писать буду везде и всюду, увидишь, как он запоет, ублюдок! Она прожигала меня бешеным взглядом, готовая разорвать моего обидчика. Я же почувствовала дурноту. В глазах потемнело, и я медленно осела на пол. Тетя Катя завизжав, кинулась ко мне. Она хлопала меня по щекам, что-то кричала, смачивала лицо холодной водой, но у меня не было ни сил, ни желания приходить в себя. -Не смей,- кое-как выдавила я, проваливаясь в спасительное забытье, но крестная не позволила мне долго в нем прибывать: нашатырем быстро и грубо вырвала из кокона спокойствия. -Вот так, моя хорошая, - облегченно выдохнула она, когда я открыла глаза. -Ты звонила в полицию? - прохрипела я сразу же, так как это единственное, что беспокоило меня. -Еще нет, сначала скорую, а потом полицию… -Только попробуй!- процедила я, собирая остатки сил, чтобы подняться. -Что это значит вообще?! - оторопев, вскипятилась тетя Катя. -Это значит, чтобы ты не лезла - это, во-первых, а во-вторых, чтобы ни при каких обстоятельствах не впутывала Олега! - поднявшись кое-как, дрожащим голосом отчеканила я. Меня морозило и в тоже время внутри будто все горело. - Помоги, очень холодно, - попросила я, неопределенно взмахнув рукой, когда ноги вновь начали подкашиваться. Крестная тут же подхватила меня, забросив мою руку себе на шею, и отвела в спальню, где переодела в свой спортивный костюм и закутала в одело. Помогло слабо, меня всю ломало, корежило и трясло, но все это не имело значения. Жизнь вообще потеряла всякий смысл. Я легла на кровать и уткнувшись в подушку, закрыла глаза, дрожа от холода, глотая соль и горечь. Господи, как же мне плохо! На глубине моей души ничего не осталось. Бесконечный страх высушил, выпил по капельке, измучил. Я уже не чувствовала ни боли, ни отчаянья. Ничего не чувствовала, кроме сжирающей меня изнутри пустоты. Будто я угасла, истлела, умерла. -Яна, что происходит? Ты можешь мне объяснить? - потребовала ответов тетя Катя, вызывая у меня желание пойти и сброситься с двенадцатого этажа. Может, тогда меня оставят в покое, наедине с собой. -Ничего уже не происходит. Закончилось, - устало выдохнула я. -Так! - решительно схватилась тетя Катя за телефон. - Мне все это осточертело! -Положи телефон! -Не положу! Хватит! Мать тебя растила не для того, чтобы какой-то урод измывался! Ты на себя посмотри! Избил же, как собаку, еще и голую вышвырнул, это нормально что ли по -твоему? - кричала она, размахивая сотовым. -О, боже! Да не он это, - обессиленно простонала я, глотая слезы. -Конечно, рассказывай мне сказки! Покрывай эту скотину! - отмахнулась тетя Катя, набирая какой-то номер, выводя меня тем самым из себя. Злость и раздражение придали сил и поднявшись, я выхватила телефон из ее рук, а потом со всей силы швырнула о6 стену, вызывая у крестной испуганный возглас. -Ты совсем с ума сошла?! -Сошла! - проорала я, сжимая от бессильной ярости кулаки. - Оставьте меня уже в покое! Я устала, черт возьми! Устала! -Господи, -отшатнулась тетя Катя, с ужасом глядя на меня. - Что он с тобой сделал? -Ничего! Ничего он со мной не сделал! Это я сделала! Я! Понимаешь? - ударила я себя в грудь и разрыдавшись, упала на колени, продолжая исповедь. - Врала, изменяла, подставляла… - все я! Я, а не он! Ясно тебе? Утопая в своем бессилии и отчаянье, колотила я кулаками по полу, сбивая казанки. Крестная зажав рот ладонью, смотрела на меня во все глаза, шокированная этой безобразной истерикой. Я же захлебывалась ей, крича от рвущего на части чувства безысходности. Мне было абсолютно все равно, что подумает тетя Катя, пусть хоть в психушку отправляет, но молча терпеть агонию, что сжирала меня изнутри, было невыносимо. И я выла раненным зверем, срывая голос, билась, как птица со сломанными крыльями, но не могла вырваться из силков этих адовых мук. Не знаю, сколько это продолжалось, но в какой-то момент воздуха стало совсем мало, а сил и того меньше, и я замолчала. Привалившись к кровати, уткнулась лицом в колени и глядя в одну точку, потихонечку начала успокаиваться. Меня колотило, как припадочную, голова просто раскалывалась, а перед глазами плясали черные точки - состояние было на грани очередного обморока. Видимо, заметив это, тетя Катя бросилась ко мне с нашатырем. -Не надо, - тяжело сглотнув, жестом остановила я ее. -Янка, что же ты творишь? - вздохнув, опустилась крестная рядом и осторожно дотронулась до моей щеки, но тут же приложила ладонь ко лбу, ахнув. - Да ты вся горишь. Ну -ка, быстро в постель! Быстро, естественно, не получилось. Ноги меня совсем не держали. Вообще тело было, как желе, поэтому тете Кате пришлось хорошенечко напрячься, дабы уложить меня в кровать, после чего она поспешила за градусником, а я, свернувшись калачиком, медленно проваливалась в марево подступающей болезни. Все последующие события, словно миражи проплывали мимо меня: вот тетя Катя мерит мне температуру, вот хватается за голову, когда градусник показывает тридцать девять и четыре, вот пытается собрать разбитый телефон, вот звонит в скорую, которая на удивление быстро приезжает. Казалось, крестная только положила трубку, как раздался звонок в дверь, но, как выяснилось, вовсе не показалось и вовсе не скорая. В спальню, как к себе домой, зашли полицейские в сопровождении растерянной тети Кати. Я даже не успела обвинить ее в том, что она их все-таки вызвала, как один, особо ретивый, бесцеремонно вытащил меня из постели, в то время, как второй начал зачитывать мне какие-то права. Я ничего не понимала,