Жаркий декабрь - Калмыков Александр - Страница 28

В столице штата сенатор обычно останавливался в отеле Капитоль Плаза, и диверсант снял себе комнату метрах в двухстах от него, в гостинице попроще. К счастью, угловой номер на втором этаже, откуда было прекрасно видно дорогу, оказался свободен, что весьма упростило задачу. К тому же в запасе оставалась еще почти неделя. В ожидании клиента Григулевич не терял времени даром, стараясь оставить у жителей города память о Хосе Кантоньи. При этом он делал все возможное, чтобы составить о себе впечатление как о сицилийце, притворяющемся креолом, и к тому же профессиональном преступнике.

В щегольском габардиновом пальто, стильной шляпе, лакированных ботинках и с напомаженными волосами Хосе сразу производил впечатление человека солидного. А когда в ресторане или джазовом клубе он снимал пальто, то было видно, что его идеально выглаженный пиджак был того самого популярного у ганменов фасона, под которым можно удобно прятать пистолет. Хотя на самом деле кобуры под мышкой у Хосе не было, но для правдоподобия он иногда подергивал левым причем, как будто бы по привычке.

Общительный без малейшей наигранности, разведчик быстро завел множество знакомств, а полные карманы денег открывали любые двери. На этот раз, вопреки обыкновению, НКВД не только полностью профинансировало операцию, но даже настаивало, чтобы агент не скупился в своих тратах. «Особая группа» при наркоме внутренних дел, недавно реорганизованная в четвертое управление, сделала все возможное, чтобы деньгами компенсировать нехватку времени и сотрудников. Остальное было за ним, и Григулевич выложился полностью, помня, что главное в этом задании не поставить под подозрение Советский Союз.

Надо сказать, что лучшей кандидатуры для столь трудной миссии было не найти. Иосиф был асом перевоплощений и мог легко выдать себя за представителя любой нации, особенно южной. Помимо своей чернявой внешности, доставшейся ему от своих предков караимов, он обладал живым и непосредственным характером, свойственным испанцам и итальянцам, так что ему даже не нужно было притворяться. Оставалось только внести штрихи, характерные для требуемой национальности – жесты, интонации, манеры, характерные выражения и легкий, едва заметный акцент. Совершенная память позволяла разведчику мгновенно запоминать новые слова, и Григулевич без труда мог не только разговаривать, но даже думать на десяти различных языках.

Впрочем, разговаривать на итальянском ему не понадобилось, и он ограничился лишь изредка бросаемыми ругательствами. Поддерживая свое реноме, замаскированный сицилиец не забывал в ресторанах усиленно налегать на морепродукты и ни разу не прикасался к яблокам, даже когда его угощали. Для полноты картины Хосе несколько раз невзначай проговорился, заказав официанту «паста» или «аранчини».

Старания разведчика не прошли даром, и через неделю не меньше сотни человек могли под присягой подтвердить, что хотя мистер Кантоньи довольно умело имитирует испанский акцент, но он без сомнения чистокровный итальянец. Знатоки еще уточняли, что Хосе урожденный сицилиец. Что же касается рода его занятия, то хотя о нем можно только догадываться, но Кантоньи безусловно мобстер. Причем не какой-нибудь рядовой гангстер, а солидный бизнесмен, занимающийся контрабандой оружия или лекарств, а может быть и наркотиков.

Усевшись в глубине комнаты, Григулевич в ожидании гостей из Вашингтона рассматривал улицу через ставший привычным Zf-39. Он занимался этим каждый день, стараясь свыкнуться с прицелом и научиться держать его прямо, без перекоса, так чтобы глаз все время находился точно на оптической оси. В длинном списке профессий, мирных и не очень, которыми владел диверсант, снайперская стрельба с оптикой пока не значилась, но учился он очень быстро. Владеть винтовкой Иосиф научился еще в юности, регулярно занимаясь стрельбой в аргентинском Гимнастическо-фехтовальном клубе. Позднее Григулевич получил хорошую практику в Испании, где ему пришлось и ротой покомандовать, и в комиссариате госбезопасности поработать. Так что теоретические азы снайпинга диверсант в принципе знал. Естественно, ни тщательно маскироваться на местности, ни стрелять с расстояния километра он не умел, но этого пока и не требовалось.

Сенатор, а вернее поезд, на котором он прибыл в город, был точен, и в назначенное время к Капитоль Плаза подъехали две машины, при виде которых небольшая толпа встречающих заволновались. Мистер Кантоньи тоже слегка разволновался, сам не понимая, почему. Прицел уже давно установлен на место, три особых патрона, с надпиленными пулями, забиты в магазин, винтовка лежит на подставке. Руки уже привыкли к Маузеру, и хотя шейка приклада немного толстовата, но держать оружие в целом удобно. Что особенно радует, рукоятка затвора расположена прямо над правой рукой, так что перезаряжать оружие можно очень быстро. Высматривая Трумэна, диверсант с досадой подумал, что наверно забыл что-то важное, и в этом причина волнения. Но вот что именно? То, что у надпиленных пуль кучность снизиться, он вроде бы учел, так в чем же причина беспокойства?

Внимание, машины уже притормаживают и теперь все сомнения побоку. Так и есть, остановились. Это он! Хосе, а он уже привык думать о себе как о мистере Кантоньи, плавно повел указательным пальцем, выбрав свободный ход спускового крючка. Все-таки чем плоха Мосинка, у нее очень тугой спуск, из-за чего можно сбить прицел. На Маузере спусковой механизм гораздо удобнее, и теперь для выстрела достаточно легкого нажатия. Надо только вовремя заметить сенатора и не упустить походящий момент.

Трумэн наверняка сидит в передней машине, но вот справа или слева? Ага, справа, и уже открывает дверцу. Это точно он. Высокий, статный, несмотря на солидный возраст, с седыми волосами и главной приметой – огромными круглыми очками, каких никто кроме него не носит. Впрочем, даже повернись сенатор спиной, его можно легко опознать по тому, что все смотрят на него. Выйдя из машины, Трумэн нахлобучил на голову шляпу и остановился. Журналисты, или кто там его еще встречал, обступили местную знаменитость, но почтительно стояли на некотором отдалении, не загораживая цель от снайпера.

Обзор отличный, мишень неподвижно стоит вполоборота, ветра нет, освещение прекрасное, так что можно целить в голову. Громкий «Бум!», вместо обещанного рекламой глушителя «треска ломаемой ветки» ударил по ушам, заглушая звук включенного на полную громкость радио. Впрочем, на расстоянии двести пятьдесят ярдов шум действительно вряд ли услышали, об этом волноваться не стоит. А вот результат выстрела был обескураживающим. Человек, стоявший сзади и немного правее Трумэна, резко дернул головой и рухнул на асфальт, забрызгав сенатора чем-то темным.

Только тут Григулевич сообразил, какую ошибку допустил по неопытности. Пока он несколько дней игрался с оптикой, настройки сбились, и винтовку следовало пристрелять заново. Однако, не все так плохо. По вертикали вроде бы отклонений нет, а по горизонтали нужно просто брать левее сантиметров на тридцать. Стрелять можно.

Мгновенная перезарядка, за время которой Григулевич все же успел мысленно выдать ругательство, составленное из славянских, тюркских, литовских и романских слов. Еще к ним была добавлена фраза, почерпнутая из великого и могучего американского языка, которую вряд ли поняли бы оксфордские знатоки английского.

Точность винтовки теперь под вопросом, да и мишень могла передвинуться, так что второй выстрел Иосиф нацелил в грудь. Есть, дернулся. Ждать, расплывется ли кровавое пятно, снайпер естественно не стал, и тут же послал третью пулю, на этот раз в живот. Вот, точно попал. Но что же делать дальше, вдруг раны окажутся несмертельными? Однако руки бывалого диверсанта уже сами схватили патрон, лежащий в коробке, и дослали его в магазин. Плевать, что он заранее решил ограничиться лишь тремя выстрелами, дело надо довести до конца. Цель уже закрыла чья то спина, ну да черт с ней, с такого расстояния остроконечная пуля прошивает человека насквозь и еще сохраняет убойную силу.