Нить на запястье (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 66

— А здесь… — начала было Настя. — Петя… похороны… — ее вновь начал разбирать рев.

— Тихо! — опять оборвал это Олег. — Тут уже мы за ним разгребем. Ты о детях подумай. Задерживаться не стоит. А то на тебя его долг ляжет… Оно тебе нужно? Наверное, в курсе, в каких делах замешан был…

Настя закивала головой, как деревянный болванчик, явно испугавшись.

— Спасибо, — хрипло прошептала невестка Маши. — Спасибо, Олег Игоревич. Не представляю, что…

— Не теряй время. Иди уже. Не для тебя и не ради мужа твоего это делаю, — оборвал он ее вымученную благодарность.

Повелительно махнул рукой в сторону коридора.

Настя еще секунды три тяжко и с обреченностью посмотрела на него. Вымученно, тяжело поднялась на ноги, держась за стену. Словно старухой враз стала. Не осталось и следа от той ухоженной и даже роскошной, уверенной в себе женщины в самом расцвете, которой всегда жена Петра держалась. Да так, сгорбившись, и побрела к своим комнатам, рукой опираясь на стены.

Олег же достал свой телефон и набрал Николая. Ему он первому сообщит. А потом найдет Алену и попросит приехать к ним, готовой к любому повороту событий, хоть и с бригадой, на всякий случай, если посчитает, что так лучше. И уже тогда, имея за спиной такую подстраховку, скажет Машеньке…

А ведь все было согласовано и просчитано: Алексей расколол Шаховца буквально за пару дней. Правду говорил, тому тоже есть что терять, и в немалых размерах. Потому, когда ему предложили сотрудничать, «поломался» только для приличия, в итоге выложив все, что они хотели узнать. У них на руках имелась и схема заказа покушения на Олега, расписанная едва не поминутно, со всеми встречами, переговорами и деталями, и интересные нюансы по откатам, которые судья требовал за свою работу. Появилась у них информация и о долгах Петра нескольким слишком серьезным людям, которые могли повиснуть «дамокловым мечом» над шеей Коваленко-старшего, потеряй он свое положение. Это и собирался использовать Олег, предлагая свой вариант решения ситуации.

Не то чтобы ему не хотелось бы просто закрыть вопрос, как и Алексей, да и многие другие, имеющие дело к ситуации, предлагали. Упекли бы судью за решетку, а там уже как жизнь распорядится… Придраться было бы сложно, материалов не на один срок хватало. Только вот Олег видел, насколько тяжело и непросто Маша проживает эту ситуацию. И добавлять ей волнений не хотел. Даже мести уже не жаждал, отплаты за все те года, когда Петр ему прилично крови попил, ставя палки в колеса везде, где только мог. Лишил бы его влияния и этих рычагов управления, и все. Ему хватило бы.

Теперь же… Сложно было представить, как Маша на новость о самоубийстве брата отреагирует. Да и не такого решения он хотел.

Наверное, первым, что ее насторожило, было появление Алены. Хоть Маша и успела уже ближе познакомить ту с Олегом, казалось странным, что подруга появилась без предупреждения у них дома. И охрана пропустила, не предупредив ее саму… Когда же следом вошел и Коля, которого она вообще не видела около Алены все это время, сердце остановилось в груди, а в глазах уже начало темнеть.

Ничего хорошего в голову не пришло. Она еще не отошла после взрыва машины Олега, потому и сейчас — первым подумала только о худшем. И если бы в этот момент на пороге не возник сам Олег — точно в обморок бы упала. Да и так рухнула на диван, ощущая, что сердце колотится в горле, а каждая мышца в теле дрожит до противной, неконтролируемой слабости. Но и несмотря на это мигом уловила напряженное и тяжелое молчание Олега, его взгляд исподлобья, когда бросился в сторону Маши, тоже заметив, как ее заколотило. Отметила и потухший взгляд Коли, глубоко прорезавшиеся морщины, которых и не замечала ранее. Ни следа вечного балагурства… И какой-то испуг во взгляде подруги.

— Что случилось? — прохрипела, вглядываясь в посеревшее, казалось, лицо любимого.

Ничего не могла понять — он же вот, живой и здоровый. Значит, хорошо все. Так отчего они все такие мрачные?

— Ты сядь, душа моя, сядь… — Олег обхватил ее двумя руками, почти силой устроив у себя на коленях. — Алена… — повернулся зачем-то к ее подруге.

— Маша, на вот, выпей просто и быстро, ничего не спрашивая пока. Ты же мне веришь? Нам всем… — Алена протянула ей какую-то таблетку.

Николай уже и воду где-то достал…

По правде сказать, вся их суматоха вокруг нее ужасала: все как-то слишком мрачно, непонятно и страшно. Но так как Олег держал ее в своих объятиях и явно был не против всех этих лекарств, да и Алена должна была знать, что делает, Маша послушно глотнула таблетку. Подруга отошла в сторону, сев на соседний диван, но продолжала внимательно посматривать на нее.

— Да что происходит?! Скажите уже, — как-то жалобно попросила, оглядывая всех троих. Ничего в голову не приходило.

— Маша… — Олег ухватил ее щеки своими пальцами и заставил посмотреть себе в глаза. — Петр не принял моего предложения…

— Его посадят, да? — не дав договорить, скривилась она.

Господи, ну почему Петя такой?! Ведь Олег действительно неплохой вариант придумал… А теперь всем настолько тяжело будет. Особенно Насте и детям…

— Нет, душа моя, — Олег покачал головой. Переглянулся с Николаем зачем-то. — Он… Маша, он застрелился.

Тяжело. Давяще. Словно на голову упало что-то.

Она не поняла.

— В смысле? Как?.. — снова хрипит. И смотрит на Олега, как дурочка, наверное.

Перевела такой же непонимающий взгляд на Колю. Потом на Алену.

Выражения их лиц не оставляли места для какого-то иного толкования, кроме того безысходного, которое и несли слова Олега. И таким ужасом по новой накрыло, горячей болью!

Несмотря на все то, что Петя делал, несмотря на множество обид и даже последнее его нападение на Олега — Маша всегда любила брата. Может, со страхом где-то, с настороженностью, предпочитая отстраниться и на многое глаза закрыть. Но любила. У них было и много замечательных, искренних моментов в жизни. Он не раз и не два помогал, наставлял и обучал ее, хоть и жестковато местами… И то, что он сделал — ударило по ней, вызвав муку внутри.

Не такую, конечно, как скрутила одна только мысль, когда испугалась, что потеряла Олега. И все же почти невыносимую.

Зажала рот рукой, чтоб не расплакаться. Прикусила пальцы и уткнулась лицом в плечо Олега, ощущая, как нежно и осторожно он надавливает своей большой ладонью ей на затылок, словно пряча ото всех. Мягко гладит, ероша волосы. И от этого ощущения его поддержки, понимания, что разделяет ее боль, да и себя в чем-то винит в муке Маши, — не выдержала, все-таки расплакалась. Но без истерики. Тихо и горько, с тоской, понимая и принимая безысходность. Как-то опустошенно, но без надрыва… А может, та таблетка, что Алена в нее впихнула, все-таки сработала.

Рядом так же молча сел Коля, сжав ее вторую ладонь. И, не обращая внимания на Олега, прижался лбом к плечу Маши. Ему тоже было тяжело и больно, она муку брата так же четко, как и свою собственную, ощущала…

— А Настя? Дети? — сквозь эти слезы тихо спросила, не поднимая головы.

— Я решил. Отправил ее к детям. Тут ей нечего теперь делать. Всем им. Сам разберусь с его долгами. Туда уже будете ездить, племянников навещать, — хрипло ответил Олег, прижавшись губами к ее волосам.

— Спасибо, хороший мой… — голос сорвался. А у нее физически не было сил, чтобы сейчас ему в глаза посмотреть.

В голове появились дикие, но настойчивые мысли, что и ее вина есть в том, что случилось. Выступила против Петра, помогла все вскрыть… Так не думала же, что он такой путь выберет! И в голову бы не пришло!

И почему-то так стыдно стало перед Олегом: за свои слезы, за брата, за то, что на него навалилось ещё больше из-за… да, из-за трусости Пети, не назвать иначе же!

— Душа моя… — словно умолял, уговаривал.

Мысли он ее читает, что ли?

Все понял, похоже. Только не могла она в этот момент избавиться от этих укоров собственной совести. Потому сильнее вжалась в грудь Олега, чувствуя пожатие пальцев Коли, брат тоже знал, что она сейчас испытывает. И никто из них не настаивал, чтобы продолжать в этот момент разговор.