Мажарин (СИ) - Сергеева Оксана - Страница 47

— Юля, я спрашиваю не для того, чтобы поругать тебя. Я мама и должна знать, что с тобой происходит. Не буду я читать тебе нравоучения, ты уже взрослая, но вот дельный совет дать могу. Кто тебе даст его от сердца, если не мама? И не рассчитывай, что я буду равнодушно смотреть на все происходящее.

Юля остро почувствовала, что мать прорвалась сквозь ее защитную оболочку. Мягкий кожаный диван показался жестким и неудобным, будто сидела она на дубовой доске. Девушка даже заерзала, в попытке найти комфортное положение, разрываясь на части: соврать матери или броситься на шею и все рассказать. Больше всего хотелось поделиться и спросить совета, но предугадать реакцию Натальи наверняка невозможно. Хорошо, если она встанет на ее сторону, а вдруг нет? Это будет крах, жизнь Юли сразу превратится в кошмар.

Дочь молчала. Волновалась. Пальцы предательски подрагивали. Губы тоже. Мало что могло вызвать у нее слезы, однако в этот момент она едва держалась, чтобы не расплакаться. И сама не понимала, что вызвало такую реакцию, но глаза вмиг повлажнели.

Пара глубоких вздохов, чтобы укрепить решимость…

— Я его люблю, — негромко и твердо проговорила она, опустив глаза. Руки взялись за мягкий шерстяной плед, прикрывающий ноги, пальцы бездумно очертили пару зеленых на белом фоне квадратов. Потом на указательный Юля накрутила несколько цветных ниток из бахромы. Слова сказаны и ожидая «приговора» Юля то расправляла нити, то снова накручивала их на пальцы. Замерла. Все существо ее сконцентрировалось на бело—зеленом завитке, внутри все точно так же скрутилось в тугую пружину, напряглось.

— Он знает об этом? – через некоторое время спросила мать.

Несколько минут понадобилось Наталье, чтобы осознать сказанное Юлей. Не смысл, — то, что Юля влюблена в Дениса Наталья и так знала, — а глубину, скрывающуюся за простыми и известными словами, что сорвались с девичьих губ. Хоть и тихо они прозвучали, но так уверенно и убежденно, что материнское сердце защемило.

— Нет. И говорить об этом ему я не собираюсь. – В эту секунду выдержка изменила Юле, и она бросилась к Наталье, забыв про травмированную ногу. Когда боль пронзила щиколотку, она скривилась, но не застонала. Впилась в материнские плечи, ища поддержки. – Мамочка, не запрещай мне! Пусть все будет так! Даже если ничего не получится, я хочу, чтобы у меня это было. Пусть он будет у меня. Не лезь, я прошу тебя!.. – много чего хотела сказать. Долго молчала, все предыдущие дни и месяцы, тщательно скрывая свои переживания, но в этот момент почувствовала острую необходимость выговориться, выложить то, что лежало на душе, и только голос, грозивший вот-вот сорваться на пронзительный визг, помешал. Юля замолчала, чтобы немного успокоиться и овладеть собой.

— Юляшя, доченька… — озадаченная Наталья не смогла сразу подобрать слов. Слегка шокированная такими бурными проявлениями она только и нашлась, чтобы обнять дочь и погладить по спине. — Ну-ка сядь хорошо, попей чайку. Давай поговорим спокойно.

Послушавшись, Юлия привстала на колени, потянулась к своей чашке и сделала пару больших глотков. Чай давно остыл, но это не смутило, Юля любила и холодный, но только, как сейчас, — с лимоном. Выдернув из-под себя скомканный плед, она уселась, вытянув больную ногу, прижавшись к боку матери. Наталья обняла ее рукой за плечи.

Несколько раз глубоко вздохнув, девочка снова взялась теребить цветные нитки.

— Ты ничего не изменишь, вы можете мне все запретить, запереть в комнате, но вы не заставите меня забыть его. Я не могу просто так выбросить его из сердца, потому что ни на минуту не забывала. Ничего не могу с собой поделать… И не хочу ничего делать, я рада, счастлива, что Денис сейчас рядом. И в бассейн теперь хоть каждый день буду ходить, чтобы только его увидеть, — голос снова обрел твердость, но с уверенностью пришла какая-то удрученность. Не так уж приятно говорить матери такие личные вещи, да и себе признаваться не очень-то легко. – Мамочка, так получилось в моей жизни. Ты же видишь, все не просто так…

Юля ждала реакции матери. Прежде чем начать говорить, Наталья задумалась. Теперь каждое сказанное ею слово могло послужить для дочери толчком. Хотя зная Юлю, могла предположить, что та не остановится. Препятствия только разожгут интерес. К желанию примкнут и другие амбиции, и тогда, защищая свои интересы, дочь запросто устроит войну.

— Только для него… я ему не нравлюсь… — продолжила Юля, не дождавшись ответа, а так хотелось сейчас поддержки и понимания.

Что правильнее: сказать, что она ошибается, думая, что не нравится Денису, разуверить или подтвердить сомнения? Если Юлька почувствует, что заблуждается, то воспылает чувствами, сорвется. Этот пожар в сердце сожжет не только ее саму. Достанется всем – Денису первому. Но разочаровать, разбить девичьи надежды — еще больнее.

— Юля, мне кажется ты ошибаешься, — осторожно начала Наталья.

Хотя сам Денис утверждал, что Юля в безопасности, Наталья ему не поверила. Уж кому, как не ей, знать, что не всегда слова мужчины нужно воспринимать за чистую монету. А Шаурин знатный мастер скрывать свои чувства.

Вопреки ожиданиям Юлька не кинулась с расспросами, не встрепенулась, а слегка напряглась, прислушиваясь к словам матери.

Наталья продолжила:

— Как ты можешь не нравиться? Ты же у меня такая красивая, — погладила волосы дочери и та, с довольным вздохом улыбнулась, прижимаясь теснее. – Обрати внимание, как реагируют на тебя другие мальчики.

— Меня не интересую другие мальчики. Они меня раздражают, бесят своей пошлостью и озабоченностью.

Еще теплилась в Наталье надежда, что Юля переключится на кого-нибудь из своих ровесников, но категоричный ответ дочери почти погасил ее. А ведь тогда все стало бы намного проще. Но, как ни крути, было понимание, что слишком силен в Юльке внутренний стержень, слишком богат внутренний мир, чтобы она остановилась на ком-то «попроще».

— Не обязательно ими интересоваться. Просто обрати внимание на их реакцию. А общаться все равно надо. И не думай, что все сразу выразят тебе свою симпатию. Ты же не говоришь Денису, что он тебе нравится. Молчишь. Мальчики тоже разные бывают: скрытные, импульсивные, откровенные и стеснительные.

— Денис больше скрытный, чем откровенный.

— Я это заметила.

— И что мне делать? – едва слышно спросила Юля.

Наталья вздохнула. Она не одобряла отношений с Денисом, но запретить дочери любить – не могла. Юлька имела право на свои чувства. Будь это одноклассник, никто не подумал бы возмущаться, но симпатия к Шаурину вызовет протест со стороны отца.

— Во-первых, немного остыть. Во-вторых, ты не истребитель с вертикальным взлетом, чтобы за несколько часов преодолеть расстояние в полмира. Авиатранспорт он, конечно, быстрый, но самый опасный. А нам катастрофы не нужны.

— Типа двигаемся поездом?

— Думаю, да. Тебе всего шестнадцать, а ему… Сколько ему? Около двадцати пяти?

— Около того, — уныло подтвердила дочь. – Мама, я ведь даже не знаю, когда у него день рождения! А вдруг он уже прошел, а я даже не поздравила!

— Ну, это не самая большая проблема.

— Вообще-то да.

На самом деле, разницу в возрасте, которая так тревожила Юлю, Наталья не считала большой проблемой. Через пару лет она совсем сотрется, да и сейчас она, разница, невелика. Примеров, когда девушки встречались с парнями старше себя, достаточно. А Юля, будучи рослой, высокой, не выглядела, как малолетняя девица и внешне Денису очень подходила. Сама Наталья на десять лет младше мужа, Юлькины сомнения и переживания ей знакомы. Именно поэтому не хотелось давить дочери на больное, доставляя материнской опекой лишние страдания. С таким, как Денис, у нее их и так будет предостаточно. И не потому, что он плохой, а потому что – такой. Проблема в том, что отец не одобрит этих отношений. И дело не только в самом Шаурине, Сергей, в принципе, пока не в силах видеть кого-то рядом с дочерью.

— Мама, давай сегодня приготовим что-нибудь интересное. Мы так давно не делали что-то вместе. Я хочу пирог с яблоками и абрикосовым вареньем. Ты уже давно его не пекла. И жареную курицу. Найдем какой-нибудь необычный рецепт.