Отпущение грехов (ЛП) - Ловелл Лорен - Страница 18

Порочные, нечестивые, позорные.

Я перевожу взгляд на свои пальцы, покрытые моим собственным грехом. Волны наслаждения утихли, сменившись цунами стыда. Я лежу на кровати, доведённая до оргазма собственными руками, думая лишь об Эзре Джеймсе. Он делает из меня грешницу, потому что я хочу, чтобы он оттрахал меня, как ту рыжую, и я понимаю, что превращаюсь в шлюху. Похоть — это грех. Моя одержимость этим мужчиной пересилила моё желание отыскать убийцу сестры, и я чувствую себя виноватой из-за этого. Грехи сбивают нас с пути истинного, и я не должна позволить Эзре проникнуть в мою душу.

Мой взгляд падает на раскрытую книжку, брошенную на полу.

— Эзра Джеймс.

Его имя соскальзывает с губ, будто сладчайший из грехов, словно молитва, которая должна быть услышана. Его имя — оно почти что ангельское, но, наверное, настолько же, насколько имя самого Люцифера. Чем больше Эзра заставляет меня грешить, тем сильнее растёт моё желание убить его.

Я натягиваю трусики и быстро иду к раковине, чтобы соскрести эту мерзость с пальцев. Затем влезаю в то самое слишком обтягивающее белое платье, расправляю тонкую ткань по фигуре, надеваю пальто и быстро выхожу из дома. С каждым шагом чувство вины становится всё более невыносимым, темп моих шагов увеличивается, и я почти бегу по узким тротуарам, лавируя между неспешно гуляющими вечером горожанами. Ко входу в церковь я подхожу уже вспотевшая, тяжело дыша, мой внутренний демон неистово визжит внутри. Как только двери открываются, меня, будто изношенное, но уютное одеяло, обволакивает знакомый запах старой церкви. Мои глаза устремляются к алтарю, но я падаю на колени в проходе, на полпути к нему. Истерзанная внутренними сомнениями, я больше не пройду и шага. Я нуждаюсь в прощении. Прямо сейчас.

— Прошу, прости меня за мои нечестивые мысли. За то, что отвлекаюсь от цели, — молю я. — Я не должна желать это зло, но, Боже, помоги мне, потому что я хочу его. Избавь меня от влечения к этому мужчине, чтобы я могла оставаться на пути истинном. Прошу тебя.

Не открывая глаз, я жду, когда на меня снизойдёт покой, но этого не происходит. В ушах лишь дробь собственного пульса. Спустя несколько минут я поднимаюсь на ноги и покидаю собор, спускаюсь в метро и через полчаса вхожу в двери клуба Эзры. Вхожу в «Грех».

Внутри полно людей, и стоит вонь потных тел. Я продираюсь к бару сквозь толпу и нахожу пустое место в самом конце. Ко мне подходит бармен и складывает руки на стойке.

— Чего желаешь, малышка? — он подмигивает мне, а я стараюсь выровнять дыхание.

— Шардоне.

Он, прищурившись, смотрит на меня и откупоривает бутылку вина. Когда передо мной появляется наполненный бокал, я протягиваю ему мою кредитку и спрашиваю:

— Эзра здесь?

Он отворачивается к кассе, уголок его губ слегка приподнимается.

— Ты хочешь его или что-то еще?

— Просто интересуюсь. — Мой лоб покрывается капельками пота. Я утратила всякий контроль, и мне прекрасно об этом известно. — Если он здесь, не мог бы ты сказать ему, что его хочет видеть Эви? — я выдавливаю из себя игривую улыбку, хотя паника уже сжимает моё горло.

Возвращая мне кредитку, бармен кивает. Я наблюдаю, как он подходит к другому клиенту, затем к следующему. Он не звонит по телефону, не выходит из-за барной стойки. Он определенно не собирается говорить Эзре, что я здесь.

— Простите, — выкрикиваю я, и его взгляд останавливается на мне. — Пожалуйста, скажите ему, что я здесь.

— Если Эзра захочет тебя видеть, вы увидитесь. Он знает, что ты здесь.

Я издаю стон и с подозрением смотрю на него, опрокидывая в себя бокал вина. Затем, схватив сумочку, встаю, расправляю платье и протискиваюсь сквозь переполненный бар. Лестничный проём блокирует канат, но я перелезаю через него. Дверь в кабинет Эзры приоткрыта, и я сначала заглядываю внутрь, а потом стучусь костяшками пальцев.

— Что? — Эзра медленно поднимает взгляд от своих бумаг. Когда его тёмные глаза останавливаются на мне, губы растягиваются в кривой усмешке. — Какие мы нетерпеливые, да?

Он сцепляет руки за головой, и всё моё внимание тут же переключается на то, как натягивается на его бицепсах тугая ткань. Его тёмно-русые волосы взлохмачены, и мне хочется пропустить сквозь них пальцы. Если честно, его вид вызывает у меня желание оседлать его и трахать до тех пор, пока жизнь не начнёт покидать его тело. «Ты не должна хотеть его, Эвелин. Он — демон».

Я этого не планировала. Я оказалась абсолютно неподготовленной, и мне не нравится это ощущение, которое обволакивает меня, словно холодный туман. Я вбираю глазами его массивную фигуру, сглатываю, ругая себя за неконтролируемую пульсацию между бёдер.

Он с осторожностью наблюдает за мной, оценивает каждое моё движение.

— Зачем ты здесь, Эви? Ты смелая или просто глупая?

— Я не могу перестать думать о том, как ты причиняешь мне боль, — тихо отвечаю я.

Он выгибает бровь, пробегая глазами по моему телу и усмехается.

— Глупая, значит.

От него исходит первобытное желание, его взгляд прожигает насквозь тонкий материал моего слишком обтягивающего белого платья. То, как сжимаются его челюсти, пока он дюйм за дюймом пожирает меня глазами, воспламеняет во мне желание вести себя непристойно, но то, что я наслаждаюсь тем, как он смотрит на меня, вызывает чувство вины. Выдавив из себя улыбку, я делаю шаг к его столу, одновременно стараясь успокоить бешено колотящееся сердце.

Этот мужчина заставляет меня нервничать. Он выглядит жестоким, но такой он и есть, и ему ничего не стоит убить меня в любую секунду. Мои глаза пробегают по его бицепсам, по чёрным чернилам, украшающим его стальные мышцы. Каждое движение Эзры Джеймса источает секс, как и каждое его слово, и я чувствую, что слабею, что с каждой секундой, проведённой в его присутствии, всё дальше двигаюсь по пути грехопадения. Прочистив горло, я провожу кончиками пальцев по деревянной столешнице и смотрю на него из-под ресниц. Я не говорю ни слова. Мне и не нужно. Слова — это лишь прелюдия, а сейчас я уже трахаю его глазами. Мне нужно, чтобы он поверил, что я хочу трахаться с ним, как грязная маленькая шлюха. «И ты хочешь быть его грязной маленькой шлюхой. Ты хочешь поддаться греху ради него». Он должен думать, что я позволю ему схватить меня за волосы и прижать к окну, пока я буду выкрикивать его имя, словно это моё святое таинство помазания.

Я медленно обхожу его стол, мои бёдра соблазнительно покачиваются. Его глаза прикованы ко мне, он как хищник, который ждёт того, чтобы наброситься на свою жертву. И я буду глупой маленькой овечкой, если это ему нужно. Я войду прямиком в расставленную им ловушку, но заманю и его самого, потому что мне нравится превращать охотника в жертву. Когда я встаю прямо перед ним, он облизывает губы. Наклонившись, я обхватываю ручки его кожаного кресла. В его глазах блестит вызов.

Он изучает меня, на его губах играет улыбка.

— Лучше бы тебе было убежать, милая.

Его грубое предупреждение должно было заставить меня остановиться, но наоборот, это лишь ещё сильнее возбуждает меня. Мой взгляд опускается на его рот, а затем скользит обратно к его глазам. Когда я наклоняюсь ближе, исходящее от него тепло опаляет мои губы.

— Ты не пугаешь меня, — выдыхаю я, касаясь его губ. Каждая частичка моей души дрожит от желания, жажды, страха и нечестивых мыслей.

Внезапно он так сильно хватает меня за волосы, что я чувствую, как натягивается кожа на голове, и меня пронзает резкая боль.

— Очень. Глупо, — его дыхание опаляет мои губы. — Это тонкая линия, милая, и ты, мать твою, только что её пересекла. — Он придвигается ещё ближе ко мне, касаясь губами уголка моего рта, моей щеки и, наконец, уха. — Ты в логове льва, Эви.

В моих венах пульсирует кровь. Я больше здесь ничего не контролирую. «Теперь ты в лапах дьявола, Эвелин, потому что он знает, что ты грешница». Страх обвивает меня, словно змея, и он улыбается мне.

— Ты должна была убежать, когда у тебя был шанс, ягнёнок, — его тёплое дыхание щекочет моё ухо, отчего по коже бегут мурашки. Усилив хватку в моих волосах, Эзра поднимается из кресла и возвышается надо мной. Он молчит, сузив глаза, а потом дёргает мою голову назад, поднимая к себе моё лицо.