Отпущение грехов (ЛП) - Ловелл Лорен - Страница 19

— Ты хочешь меня, маленькая убийца? — он склоняется ко мне так близко, что я не могу дышать. — Я не трахаюсь со шлюхами, — с долей отвращения говорит Эзра и отталкивает меня. Я знаю, что он далеко не святой, но его осуждение вызывает во мне чувство вины, словно его слова справедливы.

— Я не хочу, чтобы ты трахался со мной, — на одном дыхании отвечаю я. — Я лишь хочу, чтобы ты причинил мне боль.

Хрипло простонав, он отпускает меня и отходит. Он наблюдает за мной, расставив ноги и сцепив руки за шеей.

— Осторожно, Эви.

— Я хочу, чтобы ты заставил меня умолять, — с лёгкой дрожью в голосе добиваю его.

— Блять! — он поворачивается и набрасывается на меня, с силой схватив в кулак мои волосы. Моя голова откидывается назад, а его губы обрушиваются на мой рот.

Этот жестокий поцелуй отзывается во всём моём теле. Его зубы вонзаются в мою нижнюю губу, сначала осторожно, но с каждой секундой его укусы становятся всё яростнее и жёстче. Рот наполняется металлическим привкусом крови. Я не могу дышать, потому что он поглощает меня. Я пытаюсь отстраниться в страхе, что он полностью завладеет мной, но его крепкая хватка удерживает меня на месте. Эзра берёт меня за бёдра и прижимает к себе. Я тут же ощущаю его твёрдый член, зажатый между нашими телами, и теперь могу думать только лишь о рыжей и о том, как мне хочется быть на ее месте.

Он разворачивает меня, кладёт свою ладонь между моих ключиц и толкает меня лицом на стол, моя щека со стуком опускается на холодное дерево. Вес его тела вжимается в меня сзади, его твёрдый член трётся о мою задницу, а его свободная рука скользит по моим бёдрам. Он всё контролирует, а, значит, я ничего не контролирую. Из-за паники мой пульс ускоряется. Он трахнет меня, потом убьёт и выбросит моё тело в Гудзон. Мне следует перед смертью умолять его о снисхождении, но единственное, о чём я могу думать, это то, как Эзра срывает с меня одежду и как трахает меня, прежде чем убить.

«Расплата за грехи, Эвелин, — это смерть. Похоть — это грех. Эзра — грех». И я не хочу грешить вместе с ним. Я праведная, благочестивая, и я не грешница, в отличие от него! Этот мужчина хочет затащить мою душу в ад вместе со своей. Я прижимаюсь к его эрекции в жажде хотя бы на мгновение ощутить его напряжение. И как только я начинаю терять себя, как только мой внутренний разлад начинает сталкивать меня в преисподнюю, я пытаюсь сосредоточиться. Но всё, что я слышу, это наше смешанное дыхание, стройный хор желания и жажды и подлинный грех. Рука Эзры придвигается к подолу моего платья, и, когда он задирает его, мою обнажённую кожу обдаёт холодным воздухом. Мои бёдра невольно сжимаются, моё тело пытается освободиться от его пыток. «Помилуй меня. Помилуй меня. Помилуй меня». Потому что я ощущаю, как по моему телу сочится грех.

Эзра хватает меня за подбородок и тянет мою голову назад, моя шея вот-вот может сломаться. Но хотя мне страшно, я не могу перестать упираться в него всем телом, не могу перестать представлять, как мы льнём друг к другу в танце грешных желаний.

Он наваливается на меня всем своим весом, его губы скользят по моей шее, и вот он шипит мне в ухо:

— Я на вкус ощущаю твой страх, маленькая убийца.

Его зубы касаются моей шеи, а затем медленно вонзаются в нежную кожу, всё сильнее и сильнее. Я стону от боли, от удовольствия, от того, как неправильно то, что мне нравится, когда он зубами ставит на мне клеймо. Его язык касается нежной плоти, и он отпускает меня.

— Из-за тебя я хочу нарушить свои собственные правила, уничтожить тебя всеми способами. Я хочу ломать тебя, снова и снова, — Эзра касается зубами моей челюсти. От жара его дыхания по моему телу пробегают мурашки. Его пальцы обхватывают моё горло, чуть сжимают его, и, чувствуя неминуемую потерю воздуха, оно сокращается. Я больше не могу различать свой пульс, он стал непрерывным. Сейчас всё в руках Эзры. Жить мне или умереть — это зависит от него, и прямо сейчас, в этом мире, это осознаём только он и я; он — мой бог, единственный, кто решает мою судьбу.

— Я хочу разрушить тебя, маленькая убийца. — Его хватка на моём горле усиливается ещё на чуть-чуть, и я хватаюсь за его руки, пытаюсь скинуть их с себя. Он смеётся. — Я заставлю тебя ненавидеть себя, но одновременно любить всё, что с тобой происходит. Ты будешь умолять о том, чтобы я уничтожил тебя. — Его член вжимается в меня снова, и он издаёт стон. — Я хочу уничтожить тебя.

Я пытаюсь сглотнуть, но не могу. Я висну на его руках, но моё тело немеет, и в этот самый момент, когда тьма начинает застилать глаза, я жажду освобождения. Наконец, он отпускает меня, и я хватаю ртом воздух. Моя грудь тяжело опускается и поднимается, я втягиваю в себя вдох за вдохом, упиваясь кислородом. Я отталкиваюсь от стола, под ладонями мнутся какие-то бумаги. Когда я разворачиваюсь к нему лицом, он с усмешкой смотрит на меня.

Я сглатываю.

— Тогда уничтожь меня, — я не отрываю от него глаз. Чувствую, как раздуваются мои ноздри, как сердце колотится прямо в горле, как покалывает кожу от смеси адреналина и страха, вины и желания. Мышцы в ногах дёргаются, моё тело говорит мне: «Беги!». И мне следует убежать от него и молиться за любого, кто столкнётся с этим человеком, потому что из каждой его поры сочится грех.

Эзра из тех мужчин, которых меня с детства учили бояться. Он из тех, над кем я не имею власти, с кем я теряю весь контроль. Он является воплощением всего, что может разрушить меня. «Господь никогда не посылает нам больше, чем мы можем вынести, Эвелин». Это моё испытание. Этот мужчина — мой шанс найти прощение, в котором я так нуждаюсь, найти отпущение всех моих грехов. У меня нет другого выхода, кроме как остаться.

Эзра

Эви. Маленькая убийца, монстр, скрывающийся за ангельским личиком. Я не ожидал, что снова её увижу. Будь у неё инстинкт самосохранения, она бы держалась от меня подальше.

Она притворяется невинной, но я вижу насквозь её ложь. Она — убийца, и этот факт бросает мне вызов, а я ещё никогда с подобным не сталкивался, меня это так возбуждает. Только определённые индивидуумы обладают способностью забирать человеческие жизни — спокойные, расчётливые, лишённые чувств. Но всё же Эви не может быть бесчувственной. Она боится меня, и её страх взывает ко мне, как ничто и никогда. «Заставь меня умолять». Она как сломанная маленькая кукла. Она идеальная, мать вашу. Я хочу её. Хочу разрушить её, чёрт побери, а я всегда получаю то, что мне хочется. Мои пальцы скользят по её горлу, и я ощущаю, как под ними пульсирует в венах страх. Её страх опьяняет меня.

Я чувствую на языке её вкус, чувствую руками хрупкость её горла… Мне едва удаётся сдерживать себя. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. В мыслях вспыхивают картинки того, что я хотел бы сделать с ней, и в них нет ничего хорошего. Одним мужчинам нравится грубый секс, чёрт, некоторые любят связывать женщин и шлёпать. Я же предпочитаю причинять им боль, по-настоящему причинять боль. Мне нравится доводить их до той точки, когда они верят, что смерть уже очень близко, потому что этот страх — самый подлинный.

Она наблюдает за мной, её грудь тяжело опускается и поднимается, на её горле остались следы от моих пальцев. Глаза Эви широко распахнуты, щёки раскраснелись. Она охвачена совершенной смесью возбуждения и страха. Эви садится на стол, когда я подхожу ближе. Я хватаю её за ноги и, резким движением раздвинув их в стороны, прижимаюсь к ней. Она запрокидывает голову и смотрит на меня из-под своих длинных густых ресниц.

— Этого ты хочешь, сладкая? — я ласкаю пальцами её шею, провожу по оставшимся на коже следам. — Разрушения?

Неожиданно она хватает меня за затылок, её длинные ногти впиваются в мою шею, когда она притягивает меня к себе и целует. Её язык скользит по моей нижней губе, а ноги смыкаются у меня за спиной.

— Я хочу, чтобы ты забрал всё, что у меня есть, — говорит Эви в мой рот.