Отпущение грехов (ЛП) - Ловелл Лорен - Страница 29

Мой чемодан со стуком падает на пол.

— Я иду спать, — он снимает через голову футболку и направляется в комнату, в которой трахал ту рыжую. Когда он выключает свет, по моим венам растекается паника.

— Мне нужно в церковь, — говорю я. Мне стоит просто развернуться и уйти, но по какой-то причине, именно в этот самый момент, я нуждаюсь в его одобрении. «Потому что он владеет тобой, Эвелин».

Эзра поворачивается лицом ко мне. Его темные глаза смотрят прямо в мои, и мне хочется сжаться.

— Церковь? — он смеется и скрещивает руки на своей огромной, обнаженной груди. — Ты хочешь пойти в церковь?

Я не жду, что он поймет это. Он не религиозен. Поэтому, вместо объяснения, я киваю и направляюсь к выходу. Как только моя рука касается дверной ручки, его мускулистые руки обхватывают мою талию и прижимают меня к его твердому телу. — Ты не пойдешь в гребаную церковь, Эви. Сейчас шесть утра, и ты должна поспать, если только ты не вздремнула на том кресте.

— Я не могу…

Его теплое дыхание щекочет шею, и мои бедра сводит желанием. Я хочу, чтобы он вытрахал из меня прощение, и понимаю, насколько это ужасно. Я ощущаю, как расслабляюсь в его объятиях, хотя всеми силами должна стремиться в церковь. Он, как бушующее пламя, выжигает весь кислород из воздуха, словно сжимая мое горло, заставляя задыхаться. Я не уверена, в чем больше всего нуждаюсь в этот момент: в прощении или в нем, и это пугает меня.

Я пытаюсь вырваться из его рук.

— Я должна идти… — Но его хватка лишь усиливается. — Пожалуйста. — Ч увство вины съедает меня заживо.

Его губы скользят по моей шее, обжигая кожу.

— В чем ты нуждаешься, дорогая? Хочешь помолиться? Можешь встать на колени передо мной, если хочешь, — он усмехается, и его грудь вибрирует напротив моей спины, посылая холодок, раскалывающий позвоночник. Его едкий комментарий должен был вызвать отвращение у меня, что и происходит, но оно не сильнее желания опуститься перед ним на колени и поклоняться ему, его члену, всему его существу, потому что он само искушение.

Я вырываюсь из его рук и поворачиваюсь к нему лицом.

— Мне нужно прощение, — просто отвечаю я.

— За что? — он смотрит на меня, словно я вывалена в грязи, и мне сразу же становится стыдно.

Мое сердце неистово стучит в горле, пот проступает на лбу, а глаза медленно скользят по его обнаженной груди, исследуя замысловатые детали чернильных узоров на его упругой коже. «За что тебе нужно прощение, Эвелин? Скажи ему». Я сглатываю ком.

— За то, что хочу тебя, — шепчу я слова, голос застревает в горле, пока я представляю, как трахаюсь с ним.

Самоуверенная улыбка появляется на его губах, и он обхватывает ладонями мое лицо, скользя большим пальцем по уголку моих губ. Этот простой жест заставляет меня закрыть глаза, а мое тело реагирует на него, словно принадлежит дешевой шлюхе.

— Ты заставляешь меня желать такие ужасные вещи, — продолжаю я и снова сглатываю. — Ты отвлекаешь меня от работы, Эзра. Из-за тебя я хочу согрешить. Я должна хотеть убить тебя, а не трахнуть, — признаюсь я, прежде чем осознаю это.

Он на дюйм приближается ко мне, и я ощущаю его дыхание на моих губах, почти чувствуя аромат виски на своем языке. Его руки скользят по моему телу, высасывая воздух из легких с каждым дюймом кожи, захваченным его прикосновением. Он хватает меня за бедра и приподнимает, прижимая спиной к двери. Его горячая кожа скользит по внутренней стороне бедер, и он фиксирует меня месте, подавшись вперед.

— Тогда греши, маленькая убийца, — соблазняет он игривой улыбкой. — Я прощу тебя.

И я хочу этого. Я хочу погрузиться в грех вместе с ним.

Его пальцы скользят под подол моего платья, касаются трусиков и срывают ткань с моего тела. Его твердый живот ощущается так правильно напротив моей обнаженной киски, и я подавляю стон. Его тело словно скульптура Аполлона или Зевса, и это потому, что Эзра — ложный идол. Прекрасный фальшивый идол, которого я должна сжечь в огненном озере за поклонение ему. Но он хочет, чтобы я была его грешницей. Он хочет, чтобы я все время плавала в его грехе, пока он обещает мне прощение. Эзра хочет стать моим Богом, и я не должна допустить этого, но не могу. Я хочу, чтобы он владел мной. Я хочу тех же ужасных вещей, что и он. Я хочу отдать ему свои слезы. И Бог простит меня за это, ибо грех этого мужчины так сладок.

Его руки сжимают мои бедра, и затем он толкает меня вверх до тех пор, пока мои ноги не оказываются на его плечах.

Он смотрит на меня, уголок его губ изгибается в улыбке.

— Это грех? — спрашивает он и зарывается лицом в мою жадную маленькую киску.

Не могу отвести взгляд в предвкушении того, как его горячий язык погрузится в меня. Он скользит по моему набухшему клитору, и все моральные устои рушатся перед ним, склоняясь к его ногам. Как может что-то столь вульгарное выглядеть таким чистым? Я запускаю пальцы в его взлохмаченные волосы, потянув за корни, пока он заставляет меня взрываться, распадаясь на части, кусочек за кусочком. Эзра порочно избавляет меня от малейшей частицы достоинства и чистоты, пока я не оказываюсь обнаженной и раскрытой. Он набрасывается на меня, словно я источник жизни, святой и чистый. Его язык решительно атакует клитор. Поток стонов срывается с моих губ, словно гимн, и он рычит, впиваясь зубами. Я кончаю, выкрикивая его имя, и мои бедра в спазмах сжимаются вокруг его лица.

Но он не останавливается. Он продолжает трахать меня языком до тех пор, пока я не могу сдержаться. Удовольствие прокладывает себе путь сквозь боль, и я ахаю. Мое тело невольно отдергивается от него. Эзра смеется и шлепает меня по бедру, прежде чем опустить на пол. Я скольжу по стене, слабея с каждым дюймом его тела, вжимающегося в меня, но он ловит меня, подтягивая на уровень своих глаз. Его губы обрушиваются на мои. Его язык врывается в мой рот, заставляя попробовать себя. Его эрекция прижимается к моей чувствительной коже, лишая меня воздуха, а голова кружится от вкуса собственного греха на языке.

— Видишь, — шепчет он в мой рот, — каково побывать в раю. — Он подмигивает и уходит от меня.

Я делаю несколько вдохов, и меня пронзает чувство вины. Я не просто тону в его грехе, я буквально сплю со своим врагом. Я испорченная и грязная, и не достойна исполнять волю Господа.

«Ты грешная и грязная, и недостойная любви». Я слышу, как эхом в голове звучат слова Закарии, и ярость наполняет меня. Я согрешила. Я променяла свою цель на жизнь, вожделея плоть. Молитвы не помогут. Бог не услышит мои молитвы, пока я не буду наказана за совершенные грешные деяния.

— Сделай мне больно, — отчаянно кричу я. — Мне нужно, чтобы ты сделал мне больно. — Слезы размывают зрение, и я опускаюсь на колени, цепляясь за руку Эзры и притягивая его к себе, пока умоляю о наказании.

— Я уже говорил тебе, Эви, — он приседает передо мной, склоняя голову на бок и наблюдая, как я рассыпаюсь на кусочки. — Не ты контролируешь это. Я сделаю тебе больно, когда сам этого захочу.

Я должна получить прощение. Я отпускаю его руку и ударяю по щеке так сильно, что его голова откидывается в сторону. Он шевелит челюстью из стороны в сторону, ноздри раздуваются, грудь вздымается от разъяренных вздохов. Он причинит мне боль.

С рычанием он ударяет меня по лицу. Я падаю на пол, и медный привкус крови наполняет мой рот. Я облизываю рассеченную нижнюю губу. Мне нужно больше для прощения. Затем его рука обхватывает мое горло, и тело наваливается на меня, и в этом мизерном количестве боли я ощущаю толику облегчения.

— Дерьмо! — кричит он. — Еще раз ударишь меня, Эви, и я оставлю тебя истекать в луже собственной крови.

— Мне нужно истекать кровью. Сделай так, чтобы я истекала кровью! — кричу я, и Дэйв вскакивает со своего лежака и уходит в спальню.

— Какого черта? — он нависает в дюйме от моего лица. — Почему ты так настойчиво вынуждаешь меня сделать тебе больно, а? — глаза Эзры смотрят в мои, его неровное дыхание охлаждает мои окровавленные губы.