Ошимское колесо (ЛП) - Лоуренс Марк - Страница 96

– Кто… – Снорри прочищает горло, его слова звучат хрипло. – Кто отвёл их к тем вратам?

Туттугу снова вздыхает.

– Экатри. Она сказала, что знала, что ты сюда придёшь. И что если ты найдёшь Фрейю, и вытащишь её вместе с детьми, то это будет ужасно для всех вас, хуже смерти. Не сразу, но медленно, мало-помалу вы начнёте ненавидеть друг друга, и в конце концов эта ненависть полностью вас поглотит. А ещё, делая это, ты можешь разрушить весь мир.

Снорри опускает голову. Его заполняет пустая боль, и по сравнению с ней порезы и разорванная плоть – ничто.

– Поговори с ними, Снорри. Они знают, что ты здесь. Они ждали тебя, и они тебя услышат. Давай, – говорит Туттугу тихим голосом. – Они остались, поскольку знали, что ты придёшь. Не потому, что им было нужно, чтобы ты пришёл. – Он поворачивается, чтобы уйти, в его руке топор.

Снорри смотрит в дверь, на склон, ведущий к озеру. Три высоких воина взбираются по склону от чешуйчатой лодки. У каждого левая сторона чёрная, а правая белая.

– Оставайся, говори, – настаивает Туттугу. – С ними я разберусь.

Снорри хочет встать возле Туттугу, тянется за своим топором.

Туттугу качает головой, закрывая маску.

– Ты пришёл сюда не за этим. – Он отворачивается. – Не счесть битв, в которых ты меня спасал. Теперь моя очередь. Давай.

Снорри ещё раз смотрит на друга и кивает.

– Встретимся снова в Вальгалле. – Туттугу ухмыляется. – Я не выйду на Рагнарёк без тебя.

– Спасибо. – Снорри склоняет голову, на глаза снова наворачиваются слёзы.

Туттугу в последний раз сжимает плечо Снорри и выходит из дома.

Долго тянулась тишина, и я начал различать тоннель. Свет орихалка Кары отбрасывал тени на изгиб стены. Не было слышно ни звука, тысячелетняя пыль заглушала наши шаги.

– Ты поговорил с ними? – Мой голос звучал хрипло, эхом уносился вперёд, по арке Колеса, исчезая в темноте.

– Поговорил, – сказал Снорри. – И это принесло мне покой. – Викинг прошагал сотню ярдов, прежде чем заговорил снова, и пока он молчал, я начал различать отдалённые звуки погони.

Снорри прочистил горло.

– Когда я вышел из дома, Туттугу ждал меня. Он сказал, что будет охранять их так долго, как только сможет. А я сказал, что остановлю двигатели Колеса и освобожу Фрейю и моих детей из Хель. Или умру.

– Куда они отправятся? – Я не очень понял эту часть, или сомневался, что Туттугу может точно передать такую речь. Хотя, я его неоднократно недооценивал.

– В то место, что всегда ждало нас по ту сторону жизни, – сказал Снорри. – Они освободятся от Колеса. От человеческих грёз, историй и лжи. Ял, ты же сам это видел. Хочешь ли ты, чтобы твои любимые провели там вечность?

Моя мать, несомненно, на небесах, но с другой стороны отец, кардинал он или нет, наверняка в Аду, если в том, что он изредка проповедовал, была хоть крупица правды. Но самое важное, что я не хотел провести там вечность.

– Что это? – Хеннан показал на табличку на стене, так плотно покрытую грязью, что мы чуть не прошли мимо неё.

– У нас нет времени! – Я вглядывался назад в темноту, напрягая слух, стараясь снова расслышать те звуки. Джон Резчик мог показаться в любую минуту.

– Интернациональная… – Кара уже стирала рукавом грязь с таблички. – Корпорация…

– На мой взгляд, это какая-то чушь, пошли! – Буквы были чуждыми, хотя и слегка знакомыми.

– Это старая версия имперского языка, сильно искажённая. – Она стёрла грязь. Табличка выглядела как эмалированный металл, и под грязью поверхность во многих местах съела ржавчина. – Не могу прочитать остальное. Но первые буквы крупнее. И.К.О.Л. Последнее слово, наверное, "Лаборатория".

– Что такое лаборатория? – спросил Хеннан, почему-то глядя на меня.

– То, что тратит время, пока в темноте крадутся монстры, которые хотят тебя убить, – сказал я.

– Здесь ещё картина. – Кара вытерла её грязным рукавом. – Не может быть…

Несмотря на свои страхи, я подошёл к ней. Под большой надписью в несколько футов бок о бок висели три картины – портреты по плечи, очень детально нарисованные. Лысеющий седоволосый мужчина со стеклянными линзами поверх очков, серьёзный черноволосый мужчина средних лет с носом, похожим на клюв, и молодой человек с копной каштановых волос, узкими чертами лица и большими тёмными глазами.

– Профессор Лоуренс О'Ки, – прочёл я, с трудом разгадывая запутанные надписи. – Доктор Декс… нет, Фекслер Брюз, и доктор Элиас Тэпрут!

– Тэпрут руководил Колесом? – спросил Снорри, маяча за нашими спинами, а Хеннан протиснулся между мной и Карой, чтобы рассмотреть поближе.

– Достаточно важный, чтобы быть на этой табличке, – сказала Кара. – Но думаю, главным здесь был этот. – Она ткнула пальцем в самого старого из троих, в профессора.

Топот бегущего человека положил конец нашей дискуссии – по пыльному тоннелю грохотали ноги, быстро приближаясь к нам. Я бросился прочь, в темноту, не став ждать остальных, и пробежал шагов двадцать, прежде чем врезался во что-то очень твёрдое. Я увидел смутные очертания как раз вовремя, чтобы подставить руки, но всё равно, следующее, что помню, это как Снорри помогал мне подняться с пола.

– Где он? – Я повертел головой влево-вправо, выглядывая во мраке Джона Резчика.

– Топот прекратился, как только ты ударился об прутья. – Кара со светом стояла позади меня.

– Прутья? – Теперь я их увидел – блестящие стойки из серебристой стали, каждая толщиной с мою руку.

Позади нас, ярдах в пятидесяти, снова раздался топот. Я оттолкнул Снорри и принялся искать ключ. Вероломно, словно лёд, он выскочил из моей руки, но шнурок держал крепко, и я его снова поймал.

– Открой! – Я стукнул ключом по ближайшему пруту, и все они разъехались в ниши – верхние половины в потолок, нижние в пол.

Я перешагнул их прежде, чем они скрылись с глаз и резко развернулся, пока остальные бежали следом. Тени выплюнули яростно бегущего Джона Резчика.

– Закрой! – Я шлёпнул ключом по блестящему кружку прута, который теперь был вровень с полом. Я стоял, заворожённый зрелищем пучеглазого монстра, несущегося на меня. Снорри отдёрнул меня назад, я успел лишь заметить, как Джон Резчик прыгнул в сужающуюся щель… и промахнулся. Он ударился с жуткой силой, и, клянусь, те прутья зазвенели.

– Пошли. – Снорри потащил меня вперёд.

– Прутья его удержат, – сказал я. И почти верил в это.

Спустя пятьдесят ярдов тоннель вышел в комнату размером с новый кафедральный собор в Ремезе. Чёрная труба, которая шла по потолку тоннеля, продолжалась посреди открытого пространства и исчезала в тоннеле на противоположной стороне. Она заходила в недра громадной машины, которая стояла на полу комнаты в пятидесяти футах под нами, и поднималась ещё на пятьдесят футов над трубой, проходившей через неё.

В потолке горели огни, такие яркие, что не взглянуть, освещавшие комнату сверху донизу, словно в летний день. В воздухе пахло грозой, всё пульсировало от биения огромных двигателей.

Мы стояли на краю, где тоннель выходил к отвесному обрыву, а пол виднелся далеко внизу. Если здесь когда-то и была какая-либо лестница, ступени были сделаны не из такого надёжного материала, как прутья позади, или титаническая машина перед нами, и сейчас возможно они превратились в коричневые пятна на стенах и на полу.

– Внизу кто-то есть, – указал Хеннан.

У основания высокой металлической плиты в громаду машины был встроен альков, облицованный стеклянными панелями, на которых пламенели символы и закорючки. Посреди алькова спиной к нам стоял мужчина в белой робе, или куртке – нам он был виден лишь от плеч до пят.

– Он не шевелится, – сказала Кара.

Целую минуту мы смотрели, или по крайней мере смотрели они – я продолжал вглядываться назад, на тот случай, если Джон Резчик нас догонит и столкнёт с обрыва.

– Статуя? – предположил Хеннан, встав на край.

– Или застыл во времени, как Тэпрут в подвале Зодчих. – Снорри оттянул Хеннана назад.