Попаданка в академии драконов 4 (СИ) - Свадьбина Любовь - Страница 61

Меня накрывает щемящей тоской, тревогой.

— Арен… — касаюсь его подбородка. Заглядывая в лицо, поглаживаю щёку. — Мы неплохо справляемся, смогли защитить гостей от гибели, дворец — от демона, спасли твою маму. Хотя иногда бывает очень страшно, но мы справляемся. Верь в нас. В себя и меня… В конце концов, — грустно улыбаюсь. — У тебя может быть ещё одна избранная.

Сердце пронзает болью.

— Лера, — Арен скользит пальцем по моим губам. — Никогда такого больше не говори, ты моя единственная, и ничто в мире этого не отменит.

Навернувшиеся слёзы я едва сдерживаю, прижимаюсь к его плечу.

Тук-Тук!

Геринх заглядывает внутрь:

— Всё готово! Третья дверь слева. Ждём.

— Ты сможешь, — обняв меня, Арен помогает встать и провожает до нужного кабинета.

Геринх мог не объяснять: возле двери толпятся и мои офицеры, и пара местных. Но когда Арен встаёт у входа, все как-то дружно рассасываются.

Внутри у меня всё скручивает от волнения.

«Всё получится», — повторяю я, входя в кабинет.

На кушетке посередине него лежит женщина. До обнажённой груди она накрыта простынёй. Руки сжаты в кулаки так сильно, что побелели костяшки. Взгляд приковывает алая магическая печать над сердцем. Только потом замечаю два стула, стол с бумагами, ручками и разложенными на нём тонкими иглами с кристаллами на концах.

— Добрый день, леди Валерия, — эксперт ИСБ — эльф почтенного возраста — кланяется. — Моё имя Элдарион. Для меня большая честь работать с вами. Не думал, что ещё раз посчастливиться встретить Видящую.

Я нервно улыбаюсь.

— Что я должна делать?

Он подробно объясняет, какие силовые линии и в какой последовательности надо размыкать, сколько магии при этом вкладывать, чтобы не задеть другие.

Время филигранного выжигания печати пропускаемой через иглы магией кажется мне бесконечными. Оно наполнено вымораживающим всё внутри ужасом, немного скрипучим полушёпотом Элдариона, стекающим по моим вискам потом, и мыслью в такт бешеному пульсу: «Она не умрёт, эта женщина не умрёт».

Эти два часа будто вынули из меня душу. Обессилили так, что в кабинет к моим следователям я дохожу только благодаря тому, что Арен держит меня за плечи.

Женщину до места доводит Геринх и усаживает на стул.

И всё это ради вопроса капитана Зинарра:

— Что происходило на фабрике мистера Тордоса?

Ради ответа смуглой шатенки, лицо которой я решаюсь рассмотреть только сейчас, когда она сидит здесь живая и невредимая, хотя мне и казалось порой, что я случайно её убью.

Она справляется с нервной дрожью. Сцепив пальцы, начинает говорить. Сначала тихо и неуверенно, а потом всё быстрее, громче, словно пытаясь выплеснуть скопившиеся за это время эмоции:

— Наши назначенные судом трудочасы выкупили на официальном аукционе. Сначала мы действительно обрабатывали основу для выпечки магией. Как обычно таких, как мы, берут на работу, где нужна магия, но не так много, чтобы платить за это хорошие деньги и иметь дело с профсоюзами. А мистер Тордос — он ещё и добрый… был. Нам неплохо жилось, и в старом здании у нас были свои комнаты. Но всё изменилось, когда к нему пришли одни… заказчики. Они отличались от прочих более дорогой одеждой, ну и… не было на них следов работы: ни потёртостей на локтях, как бывает от заполнения бумаг, ни нарукавников защищать от чернильных брызг. Такие чистенькие… мужчина и женщина. Не знаю, как он, а она точно вампиресса, даже клыки не скрывала. Стала ругаться из-за пыли на перилах, и мужчина назвал её Марабелл.

Мурашки бегут по коже: свою невесту Санаду назвал Марой, не сокращённое ли это от Марабелл?

— После разговора с ними мистер Тордос стал… каким-то не таким, объявил о крупном заказе, но не радовался. Мы спрашивали, в чём дело, но он начинал бормотать о расширении фабрики. Мы с девочками подумали, что те существа заставляли его продать дело, и гадали, выкупят ли новые хозяева наши трудочасы и как всё будет без мистера Тордоса. — Женщина грустно усмехается. — Он ещё на следующий день, когда жена не привезла ему обед, объявил, что семью отправил к родственникам, и мы уверились в своём предположении. Но мистер Тордос неожиданно выкупил здание старой ткацкой фабрики, заказал оборудование, и его нервность мы списали на то, что ему требуется много средств на покупку и переоборудование цехов. Мастера тогда приехали неместные, фабрику закрыли от посторонних, что-то там строили, пилили, перестраивали.

— И никто не заподозрил неладное? — уточняет Зинарр.

Не поднимая глаз, женщина пожимает плечами:

— Мы не выходим в город, но судя по разговорам извозчиков, многие решили, что он нашёл дешёвых работников. Да и закончили переделку быстро. Переселяться на фабрику мистер Тордос отправлял нас по одной. Это было странно, но мы магически связаны с тем, кто выкупил наши обязательства, и не могли возражать. На заводе нас ждали те двое. Разговор был короток: либо мы даём клятву на крови о неразглашении всего, что происходит на фабрике, либо нам устраивают несчастный случай или имитируют самоубийство, мол, никто разбираться не станет, ведь лишённые прошлого и личности часто сводят счёты с жизнью.

— Удобно, — Ниль качает головой: — Вашей ограниченной магии достаточно для клятвы крови, которую не могут дать обычные существа, и вы не могли уйти без разрешения Тордоса.

— Вот именно, — вздыхает женщина. — Поэтому мы соглашались. И новенькие тоже. Жить-то хочется, даже так.

— Что происходило на фабрике?

— Странное. Для начала мистер Тордос запретил ночью выходить из нашего барака. Потом сказал, что усовершенствовал формулу, и некоторые заготовки можно не обрабатывать магией. Работы стало меньше, но он продолжал выкупать трудочасы и привёл новых девушек. Даже когда несколько недель назад полностью перешёл на производство по новой формуле, он трудочасы не перепродал, хотя так было бы дешевле, а поставил нас на фасовку.

— Но клятвами крови скрыли явно не изменение технологии.

— Тесто по новой формуле готовилось из секретного сырья, которое новые поставщики привозили в длинных коробках и спускали в подвал к дополнительным чанам.

Тот подвал, дверь в который офицеры нашли перед разрушением фабрики.

— В тех чанах внизу и варилось новое средство сначала для одной линейки продуктов, потом для всех. Новые поставщики привозили всё больше и больше ящиков, и тогда появился запах — мяса и крови. Нам было так страшно, что мы даже днём боялись ходить в цех, но выбора не было, и мы ходили фасовать ингредиенты, а основа для порошков поступала в рабочие чаны с подземного этажа.

— Вы слышали находившегося там вестника?

— Ночами, — женщина передёргивает плечами. — А может, это закачивалась в чаны та странная основа. Но тогда мы и предположить не могли, что это такое.

— Что ещё?

— Я могу ментально передать описание той пары, у меня хорошая память на лица, и я легко считываюсь. А ещё мне кажется… мне кажется, мистер Тордос сотрудничал с ними по принуждению. Он точно был не рад всему этому и боялся, постоянно боялся.

— Что ж, хорошо. — По тону капитана Зинарра не скажешь, что он так считает. — Геринх, отведи её к менталистам, а заодно скажи, чтобы готовили группу для раскопок подземного этажа фабрики.

Геринх всем видом показывает, как ему жаль, что его прогоняют, ни словечком не дав перемолвиться со мной. Но я едва замечаю это, вся поглощённая одной догадкой:

— Если эти работницы и покупатель их трудочасов связаны магически, не могу ли я, усилив способность, отследить связь? Тордос может знать больше, чем эти девушки.

— …в общем-то теперь после упорных тренировок у меня неплохо получается разбираться в потоках магии при усилении дара Видящей, — стискиваю ладонями колени. — Но всё равно страшно, что не получится, ведь все так рассчитывают на меня.

Поднимаю взгляд на капсулу с дедулей. Его телескоп окутан ровным алым сиянием. Магия тонкими ручейками перетекает из призванного предмета в дедушку и обратно, иногда подпитывается кристаллами из гнёзд в изголовье и изножье.