Проснуться невестой (СИ) - Обская Ольга - Страница 25

– Чистякова, вы же спать собирались.

– Валери куда-то делась.

Виктор Валериевич поморщился. Навязанная ему роль няньки для великовозрастного своенравного ребёнка была для него хуже зубной боли.

– Скорее всего, гуляет где-то на территории особняка, – предположила Алеся. – Вышла подышать свежим воздухом.

А куда ещё она могла деться? Но Лесю её отсутствие всё равно тревожило. Какие прогулки, когда за окном серо и сыро?

– На всякий случай проверю, что она там делает, – Алеся направилась к выходу.

– Хорошо. Если что – зовите.

Найти Валери оказалось не так и трудно. Она сидела на качелях, которые кто-то повесил между двух сосен, метрах в пятидесяти от особняка. Тонкое платьице уже совсем промокло. Что за фокусы? Ведь простынет.

– Валери.

Девчонка вздрогнула. Так ушла в мысли, что не заметила приближение Алеси.

– Валери. Идём в дом. Ты же замёрзла.

Та развернулась не сразу.

– Мне не холодно.

Глаза красные. Плакала?

На качелях было достаточно места для двоих. Алеся пристроилась рядом.

– Что случилось?

– Ничего, – независимо повела плечами Валери.

Она оттолкнулась ногами от земли. Качели пришли в движение. Девчонка подалась корпусом вперёд, чтобы усилить амплитуду. Несколько минут они раскачивались. Потом она замерла, и качели постепенно остановились.

Алеся чувствовала, что Валери готова ей что-то рассказать. Терпеливо ждала.

– А знаешь, как меня за глаза называет прислуга? – девчонка с горечью хохотнула. – Сегодня случайно услышала, как они шептались. Чопорной блёклой селёдкой.

Вот сплетницы языкатые. Бедная Валери. Алеся была категорически не согласна ни с «чопорной», ни с «блёклой», ни с «селёдкой». Вполне себе милая девушка. Не без фокусов, конечно, но на то ей и девятнадцать. Пройдёт.

– Откуда ты знаешь, что это они про тебя? Может, про меня.

– Про тебя?! Ха! Да тебя они называют исключительно «наша прима». Ещё и с придыханием, – глаза Валери обиженно сверкнули, на секунду сделав её похожей на «чопорную блёклую селёдку». Но уже в следующее мгновение спесь сошла. Осталась только горечь. – Мне никогда не стать такой как ты. Я могу нацепить блестящее платье, но не стану блестеть изнутри.

Валери вдруг ухватила Алесю за руку и произнесла почти с мольбой:

– Научи меня быть раскованной. Эпатажной. Свободной. Как ты это делаешь? Я хочу быть такой как ты. Хочу нравиться ему. Хотя бы чуть-чуть.

Ой, как всё запущено-то. Девчонка влюблена в Эдварда, в без пяти минут женатого мужчину. Был момент, когда Алесе казалось, что она пытается охмурить Шевцова только из-за того, что её настропалила мать Лорда. А выходит, у неё искренние чувства. В глазах столько огня. И у кого там ещё язык повернулся назвать её «блёклой».

– Валери, – осторожно начала Алеся, – тебе не нужно быть такой, как я, чтобы нравиться мужчинам. Не все любят эпатажных. Эдвард обратил на меня внимание совсем не поэтому. Да и на Эдварде свет клином не сошёлся…

– Да при чём тут Эдвард! – перебила Валери. – Я не про него.

– А про кого?

– Про Витольда.

– Витольда?

Алеся чуть с качели не упала. Валери влюблена в этого любвеобильного прохвоста? В этого бесконечно милого, но ни грамма не серьёзного дамского угодника? Как же бедняжку угораздило?

– Ты же говорила, что знаешь мою тайну, – не поняла Алесиного удивления Валери.

– Я думала речь про Эдварда. Спектакль-то с блёстками ты перед ним разыгрывала.

Алеся вообще ничего не знала, но не говорить же про свой откровенный блеф.

– Я просто хотела на нём потренироваться. Да как бы я могла влюбиться в этого скучного индюка? – слова уже слетели с уст, когда Валери поняла, что перегнула палку: – Ой, извини. Он же теперь твой жених.

Хорошо, что Валери извинилась. Алесе досадно стало за Эдварда. Одно то, что он похож на Шевцова, уже делает его не скучным и не индюком.

– Можешь, не притворятся, что тебе за него обидно, – фыркнула Валери. – Я знаю, что ты выходишь замуж не по любви.

– С чего ты взяла?

– Ты ведь любишь Витольда.

– С чего ты взяла?

– Это все знают. Все про ваш роман говорят.

– Это слухи. Вокруг публичных людей всегда полно сплетен. Мы с Витольдом просто друзья, – Алеся говорила уверенно.

Ей хватило нескольких встреч с танцором, чтобы почувствовать, что у него и Мелиссы не было романа. Да, он чуть-чуть в неё влюблён, как влюблён во всех красивых женщин. Для справки: некрасивых женщин во вселенной Витольда не бывает.

Валери снова раскачала качели. Они взлетали высоко-высоко. И было приятно ощущать на лице острое покалывание холодных дождинок.

– Я знаю, что он всегда только тебя будет любить по-настоящему. Но мне много не надо. Хотя бы чуть-чуть его внимания. Научи меня быть яркой.

Алеся шаркнула несколько раз ногой по земле, чтобы притормозить.

– Ладно. С завтрашнего дня займёмся повышением твоей самооценки. Начнём с занятий верховой ездой.

– Верховой ездой?

– Да. Научишься управлять конём – там и до управления мужчинами недалеко.

Валери первый раз за всё время разговора улыбнулась. Потом, правда, снова вздохнула:

– Мне никогда не стать такой, как ты. Я бы не решилась надеть такой смелый жокейский костюм, – она взглядом указала на огромную дыру на бедре.

– Ты, что, думаешь, это мода такая? – рассмеялась Алеся. – Это я случайно зацепилась и порвала.

– Вот этим ты и отличаешься от меня. Я бы сначала переоделась, а потом бы уже пошла искать подругу, – Валери осеклась. – Ну, в смысле, приятельницу.

Да, так быстро подругами не становятся. Это слишком сильное слово. Оно для другого случая. Но губы Алеси сами произнесли:

– Пойдём в дом. А то обе подруги рискуют подхватить пневмонию и сорвать занятия по верховой езде.

Виктор Валериевич всё же попал в среду на совет директоров. Только не в земной компании «Нео-электроникс», а в абсильванской автомобильной компании Эдварда.

С самого утра он позвал Алесю в кабинет и огорошил:

– Через час выезжаем в офис Лорда. Я распорядился собрать всех управленцев на совещание.

Лесю смутило вот это «выезжаем», а не «выезжаю». Шевцов надумал взять её с собой?

– Да, Чистякова, поедем вместе, – ответил он на её немой вопрос. – Вы мне нужны.

У Алеси даже плечи непроизвольно расправились – так ей польстило окончание фразы. Но плечи плечами, а на лице всё же отобразилось сильное недоумение.

– Чему вы удивляетесь, Чистякова? Вы моя личная помощница. А сегодня рабочий день.

Чему Алеся удивлялась? Как себе Шевцов представлял появление на чисто деловом совещании эпатажной танцовщицы? Она же отгребёт смешков и издевательских улыбочек по полной.

Виктор Валериевич отпустил её собираться, пообещав, что с учётом нетипичных условий труда, зарплата будет начисляться по двойному тарифу.

Алеся выскочила из кабинета пулей и помчалась по которому разу перебирать наряды Мелиссы. Тщетно. Ничего мало-мальски строгого найти не удалось. Нацепить блёстки, чтобы ввести в ступор управленцев? Это совершенно был не вариант. Одно дело шокировать мать Эдварда, чтобы немного сбить с неё спесь. И совсем другое дело светиться глупой новогодней ёлкой на деловом совещании, где Виктор Валериевич собирается озвучить антикризисные меры. Да и не хотелось давать важным унылым господам повода для снобистких шуточек. Что же делать?

Алеся вышла из комнаты и через минуту уже стучалась к Валери.

– У меня необычная просьба, – озадачила с порога. – Научи меня быть чопорной.

У той прогнозируемо случился временный столбняк.

– Понимаешь, сегодня Эдвард решил взять меня в офис, чтобы представить деловым партнёрам. Мне бы хотелось быть на высоте.

Валери отмерла и тут же страшно засуетилась:

– Сколько у нас времени?

– Минут сорок. Не больше.

Через сорок минут из комнаты Валери вышла дама, чопорности которой могла бы позавидовать сама королева. Деловой костюм из дорогущей благородной тёмно-бежевой шерсти сидел как влитой. Строгая юбка-карандаш доходила до середины икры. Элегантный слегка приталенный пиджак из украшений имел лишь небольшие перламутровые фигурные пуговицы. Тонкая шёлковая белая блуза была наглухо прихвачена возле шеи брошью, цвет которой идеально гармонировал с цветом костюма. Туфли-лодочки на среднем каблуке и сумочка – сама изысканность. Валери настояла ещё и на шляпке. Кстати там, под шляпкой, волосы были уложены в аккуратную деловую причёску, не оставляющую ни единого локона свободным.