Никаких принцев! - Сакрытина Мария - Страница 25

— Ясно. Спасибо, Габриэль. За все. Я поспешу.

Рыцарь уходит, его сменяет камеристка, а я думаю, что да, конечно, утром после неудачной попытки умереть я только и мечтаю о том, чтобы разводить по разным углам дома двух ненавидящих друг друга братьев.

Ну хоть спасли и дом еще цел — надо отдать им должное…

Что же вчера было? Что-то, что важно вспомнить: я пытаюсь, но в голове как будто вязкая каша из мыслей. Ни на чем сосредоточиться не получается. Хотя уже не ломит виски и туман перед глазами исчез — спасибо зелью Габриэля.

В столовой действительно разворачивается камерная холодная война. Дамиан и Ромион сидят друг напротив друга, старательно смотрят в разные стороны — при этом оба как бы невзначай сжимают ручки столовых ножей. Подвеска-капелька на Дамиане мерцает, кажется, в такт его дыханию. Точно так же мерцает камень в перстне на левой руке Ромиона.

Я начинаю понимать королеву, которая мудро обзавелась отравленными яблоками, потому что красивой маленькой женщине с ребенком наверняка было непросто после смерти мужа, если даже братья в этой семье готовы друг друга убить.

Ну что ж, меня же они не убьют? Да?

— Доброе утро! — преувеличенно радостно восклицаю я, подходя к столу.

Дамиан с Ромионом на мгновение встречаются взглядами, намекая, что утро для них совершенно не доброе, потом поворачиваются ко мне, встают и улыбаются так остервенело, что мне хочется спрятаться за спину идущего позади Габриэля.

Дамиан галантно отодвигает для меня стул — рядом с собой. Но не успеваю я сесть, как Ромион подхватывает меня под руку и ведет к своей стороне стола.

— Розалинда, радость моя, ты прелестно выглядишь! Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, хорошо выспалась? — И тоже отодвигает стул, а потом и задвигает — мне под ноги, так, что я непроизвольно падаю на бархатное сиденье.

Дамиан бешено смотрит на нас, и стоит мне потянуться к бокалу, как скатерть на этом месте начинает дымиться. Ахнув, я быстро убираю руку, а Ромион поводит рукой — дым тут же исчезает, и принц укоризненно говорит:

— Дамиан, где твои манеры? Ты пугаешь мою невесту.

— Ну так вызови меня на дуэль, братец! — шипит в ответ Дамиан.

— Не могу, — притворно вздыхает Ромион. — Розалинда расстроится, если я тебя ненароком убью. Радость моя, ты же не хочешь терять своего рыцаря?

— Что?!

— Любовь моя, — торопливо продолжает Ромион словно ни в чем не бывало, — какой десерт ты предпочитаешь в это время суток? И ты до сих пор не ответила, как ты себя чувствуешь? Я так волновался, всю ночь, — он выразительно смотрит на Дамиана, — не спал.

Дамиан смотрит в ответ — да, искрит между ними будь здоров! Я вжимаюсь в спинку стула и, как воришка, осторожно подтягиваю к себе фруктовый рулет — испуг срочно надо зажевать. По крайней мере, пока эти двое не подрались и я не осталась без завтрака.

В полной тишине блюдо с рулетом ползет по столу — и Дамиан с Ромионом одновременно переводят взгляды на него… И бросаются к нему тоже одновременно.

— Виола…

— Радость моя…

— … Позволь за тобой…

— …Поухаживать!

Я вовремя отшатываюсь вместе со стулом, потому что рулет взрывается. Ярко вспыхивает, а потом от него остается только горстка пепла на обугленном блюде.

Мгновение тишины после этого Дамиан с Ромионом опять пытаются испепелить друг друга взглядами, а я смотрю на остатки, точнее, останки рулета и понимаю, что если кого они сейчас и испепелят, то этим «кем-то» точно буду я.

— Виола…

— Любовь моя…

— Бздынь! — Это я с силой хлопаю рукой по столу, и посуда на нем подпрыгивает.

Тут же наступает блаженная тишина, а оба брата наконец-то сосредоточивают все свое внимание на мне.

— Или вы сейчас же прекращаете, — я перевожу взгляд с одного на другого, надеюсь, достаточно красноречиво, — или я выгоню вас обоих вон из моего дома. Взрывайте потом что хотите — только без меня.

— Виола…

— Розалинда…

— Габриэль!

— Да, ваше высочество?

— Еще одно слово — и я прошу тебя, проводи моих одноклассников к выходу. Желательно по очереди, а то они все-таки успеют взорвать мне дом.

— Как скажете, ваше высочество.

Теперь оба брата краснеют. Дамиан покаянно ловит мой взгляд, Ромион, наоборот, отворачивается и принимается преувеличенно усердно ковырять ножом в своей тарелке. Потом спохватывается, кладет нож и берется за десертную ложечку.

— Не хочу показаться невежливой, — пару минут спустя прерываю сконфуженную тишину я, — но, Ромион, чему я обязана твоим присутствием? Не помню, чтобы я тебя приглашала.

Дамиан бросает на брата победный взгляд.

— Действительно, Ромион, мне кажется, ты уже достаточно злоупотребил гостеприимством принцессы…

— И между прочим, Дамиан, — светским тоном перебиваю я, — может, ты тоже пока подумаешь, что будешь говорить мне, когда я — ну вдруг? — спрошу тебя, что за симпатичная пентаграмма нарисована на пороге моей гостиной? Я чуть ногу не сломала о ее свечи. Хорошо хоть, они не горели…

Дамиан краснеет. Ромион фыркает, пытаясь скрыть смех, и я поворачиваюсь к нему:

— Так какова цель вашего визита, дорогой жених?

— Розалинда, — смеется он, — ты очень забавна, когда пытаешься говорить официально!

— Я стану еще забавней, когда в ответ на твое «любовь моя», вылью тебе на голову этот прекрасный морковный сок.

Ромион изгибает бровь: мол, да ладно тебе, невестушка, знаем мы твои угрозы.

— Мне будет жаль сока, — добавляю я. — Но я переживу.

— Я вижу, ты действительно в порядке, лю… Розалинда, — отвечает Ромион, и мы улыбаемся друг другу очень нежно и с намеком. — Но я же должен был убедиться, что с тобой все хорошо.

— Убедился? — сквозь зубы интересуюсь я. — Что-нибудь еще?

— Королева устраивает бал сегодня вечером.

— Сегодня? — насколько я знаю, на подготовку к балу обычно нужно время, и куда больше одного дня. — Почему сегодня?

Принц пожимает плечами.

— Ее величество так пожелала. И, — он смотрит на меня, — я решил убедиться, что у тебя есть подходящее платье, потому что Дамиан обмолвился, что ты даже не знала о фестивале. Неужели у вас его не празднуют?

У «нас» не празднуют, но я не хочу вдаваться в подробности.

— Платья нет — можно я никуда не пойду?

— Я так и думал, — кивает Ромион. — Поэтому после завтрака я повезу тебя к моему портному. Никто не успеет быстрее приготовить тебе наряд, а на балу ты быть должна: наш танец его открывает. Ты все-таки моя невеста, Розалинда, хочешь ты этого или нет.

— Ясно. — Чудесно, вечер испорчен. Постойте, бал — он же за полночь? То есть солнце гарантированно успеет сесть… Что мне делать? Сбежать? Как Золушке, роняя обувь?

Дамиан пытается поймать мой взгляд и ободряюще улыбается.

— Ты танцевать-то хоть умеешь? — неожиданно интересуется Ромион.

— А как ты думаешь? — Кажется, эти двое решили окончательно испортить мне утро.

— Я научу! — тут же вызывается Дамиан, а Ромион, не обращая на него внимания, вздыхает:

— Я так и думал. Один танец ты как-нибудь переживешь, но после портного я отвезу тебя к маэстро…

— Умею, — ледяным тоном прерываю я. — Я умею танцевать.

Ромион отводит взгляд.

— Извини, — и тут же добавляет: — Просто по тебе не скажешь.

— Да?

— Да. Ты пирожное ешь ложкой.[5]

Я смотрю в свою тарелку и целую минуту борюсь с сильным желанием запустить несчастным пирожным в жениха. К сожалению, это только докажет, что манеры у меня отсутствуют.

Остаток завтрака проходит в тягостном молчании. Дамиан снова замыкается в себе, Ромион продолжает вести себя как высокомерный принц, вынужденный жениться на простушке без манер и приличий. Габриэль, как обычно, сливается с мебелью.

День, конечно, тоже испорчен.

Ромион действительно отвозит меня к своему портному, который совершенно случайно оказывается лучшим и самым дорогим портным королевства. А еще он паук. То есть настоящий громадный — с меня ростом — паук. И почему-то все вокруг удивляются, зачем я визжу и пытаюсь залезть на стенку, когда это чудовище подползает снимать с меня мерки.