Не единственная (СИ) - Миленина Лидия - Страница 67

Так Эдор ин Ви стал Правителем архоа. Руководство пиратами он поручил своему первому помощнику, лихому выходцу из Карлии, но нередко наведывался и отдавал ценные указания. По сути, Эдор стал Правителем двух народов — архоа и молодого морского государства, промышлявшего пиратством на море.

Новый государь был жестким, но разумным. Он принимал советы Дирра ин Тей и других опытных архоа, но руководил сам. Став правителем архоа, Эдор, разумеется, разорвал союз с Рональдом Эль. Но не отменил дежурства у адских просторов Андоррэ. Теперь Эдор понимал, что на плечах его народа лежит забота о благополучии всего мира.

А позволить, чтобы этот мир был сожжен, он не мог. Хотя бы потому, что в мире была Аньис. Чужая жена, но его единственная, любимая женщина.

Две ночи Аньис проплакала. Ушла в свою старую спальню, не попадалась Рональду на глаза и плакала. Теперь ей казалось, что он всегда был таким отрешенным, безразличным к ней… Но это были лишь чувства, и к концу второй ночи она начала думать. И пытаться понять.

Были ли у нее поводы упрекнуть его в невнимательности и безразличии к ней? Не было. Ни одного. Лишь иногда на него нападала та страшная отрешенность и жесткость, что порой пугала ее. Но это происходило так редко и почти не касалось ее. И грешно обвинять Хранителя Вселенной, что порой он так занят делами вселенской важности, что отрешается от своей жены. Когда то, будучи живым подарком, она и вовсе должна была стать игрушкой, отвлекающей его от бесконечных дел… А вместо этого он подарил ей свою любовь и целый мир.

И теперь… Да, он прав. Его сложно понять, но можно попытаться. Конечно же, ему не все равно. И наверняка, это решение далось ему не просто… Но он готов перетерпеть, пережить, что другой мужчина овладеет ею, чтобы у них мог быть рожденный, а не приемный ребенок. Готов пойти на это ради нее.

Аньис стало стыдно за свои слова. Не дожидаясь конца ночи, вытерев слезы, она накинула белый шелковистый халат, и, на всякий случай, отводя глаза охране, дежурившей в коридоре, прокралась в их общую спальню.

К ее удивлению, Рональд лежал в постели. Одетый, значит, не спит, лишь закрыл глаза, наверное, думает. Ведь спит он так редко, Аньис привыкла к этому. Она тихо легла рядом, и, подперев голову рукой, смотрела в любимое смуглое лицо с закрытыми глазами. Он и сейчас казался сильным, неуязвимым. Твердые, решительные черты лица. Но сколько боли стоит за этой неуязвимостью, подумалось ей… Столько столетий разъедающей душу боли. А она, вместо того, чтобы принять и быть ему отдохновением, капризничает…

— Я рад, что ты вернулась, — сказал он, открыв глаза и повернувшись к ней.

— Прости меня, — тихо сказала Аньис. — Я не уверена, что поняла. Но я попыталась. Пока я не готова, но я еще подумаю.

— Ты меня тоже прости, Аньис, — без улыбки сказал он. — Есть и другие способы… И если захочешь, ты можешь выбрать другое. Просто это много хуже энергетически. Во многих мирах медицина шагнула далеко вперед. Есть такая вещь, как искусственное зачатие. Генетически это будет ребенок другого мужчины, но тебе не придется спать с другим, сомневаться в моих чувствах… И…

— Я не очень понимаю, о чем ты говоришь, что это за магия, — улыбнулась Аньис. — Но я доверяю тебе. Я подумаю… Я всего лишь хочу быть с тобой и выносить ребенка, который станет твоим по сути.

— Я знаю и благодарен тебе, — улыбнулся он и прижал ее к себе. Чуть-чуть помолчал и вдруг добавил: — И, знаешь, Аньис, и мне тоже не чуждо человеческое… Я тоже хотел бы положить руку на твой живот, зная, что там растет наш ребенок… Я понимаю ценность таких вещей… Пусть даже мимолетных.

Аньис сильнее уткнулась лицом в его плечо.

— Спасибо, что готов пойти на многое ради этого, — прошептала она. Что-то внутри нее разжалось и захотелось полной откровенности. — Рональд… Знаешь, один мой друг — лорд Бэйри — ведет себя неоднозначно. Мне кажется, он неравнодушен ко мне…

Рука, гладившая ее голову на мгновение остановилась, но он тут же снова запустил пальцы в ее волосы.

— К тебе много, кто неравнодушен, Аньис, ты прекрасная женщина, — она ощутила, что он мягко улыбнулся. — Но, вероятно, лишь лорд Бэйри показывает это, и на что-то рассчитывает. Я не буду запрещать тебе общаться с ним — пока что. Но будь с ним осторожна… Мужчина, который желает тебя, редко может называться другом. Даже Эдор был тебе другом в большей степени. Хотя бы потому что он хотел дружить с тобой и постепенно заслужить твою любовь… Лорд Бэйри не самый плохой человек, но опасный мужчина. Будь осторожна, и если он попробует перейти границы, зови меня. И прошу тебя, не встречайся с ним, когда меня нет в этом мире.

— Ну, что ты волнуешься! — рассмеялась Аньис. — Ты же знаешь, я сама могу за себя постоять!

— Смотря с чем ты имеешь дело, — серьезно ответил он.

И на этот раз Аньис поняла все. Он тревожился, что другой мужчина может нанести ей вред больше, чем ревновал. Ему не нравится ее общение с Майром, но он не хочет расстраивать, мешая их дружбе. Хочет лишь защитить, если что. Что это, если не великодушие?

…И все же, несмотря ни на что, на краю души она ощущала, что все, что он делает, он делает больше для нее, чем для себя. Он может обойтись и без ребенка, и без нее… Да и пожалуй без всего на свете. И от этого в душе шевелился маленький, противный червячок.

Спустя пару дней Аньис поехала на верховую прогулку с Кассорой, Майром Бэйри и несколькими знатными альбенийцам обоих полов. С тех пор, как Аньис с Рональдом ввели традицию, что жены высокопоставленных альбенийцев могли появляться на приемах, все изменилось. Теперь в светском обществе вокруг Кассоры собирались не только женщины, но и особо прогрессивные молодые мужчины. По словам Кассоры, Король усмехался, щипал ее за бок и угрожал расправой, если она кинет взгляд на кого-либо из них, но никак не препятствовал. А еще, по примеру Кассоры и Аньис, многие знатные альбенийки освоили верховую езду.

Они ехали по лесу, и Аньис немного отстала от кавалькады. Ее взгляд привлек островок фиолетовых цветов изящной формы, и она остановилась, чтоб рассмотреть их. Ее ум, привыкший искать вдохновение для создания нарядов вокруг, заметил, что цветы могут стать прекрасным прототипом для ювелирных украшений к ее новой коллекции. Нужно сорвать один и отнести к ювелиру, попросить сделать брошь, похожую на этот цветок, подумалось ей.

Майр тоже отстал, спешился и подошел к ее телебести, чтобы помочь спешиться ей. Аньис в очередной раз смутилась, когда он придержал ее. Так же когда-то Рональд не хотел отпускать ее, помогая слезть с лошади… А в прикосновениях Майра всегда было открытое желание и наслаждение ее близостью.

— Благодарю, — улыбнулась она. — Я хотела сорвать цветок…

Майр наклонился, сорвал один из цветков у основания стебля и преподнес ей. И в момент, когда передавал его, неожиданно взял ее за руку.

— Майр, ты опять позволяешь себе вольности, — покраснев, сказала Аньис.

— Да, — широко улыбнулся Майр и вдруг посерьезнел, так и не отпуская ее пальцы из своей ладони. Вырвать руку было бы грубо, подумалось Аньис. А что делать она не знала, еще никто не позволял себе подобного с женой господина Эль. Широкая ладонь мягко смяла ее кисть, оглаживая, и Аньис все же потянула руку на себя. Он отпустил, вздохнув.

— Я всего лишь хочу поговорить с тобой наедине, — серьезно сказал он. В синих глазах была мольба, хоть выражение лица было хищным.

— Слушаю тебя, Майр, — растерянно ответила Аньис.

— Скажи мне, Аньис… Ты счастлива со своим мужем? — спросил он.

— Вполне, Майр, — холодно ответила Аньис. — Не думаю, что тебя касается моя семейная жизнь.

— А мне кажется, не совсем счастлива, — как будто не заметив последнюю фразу, ответил Майр и сделал полшага в ее сторону. Задумчиво посмотрел вбок, словно собирался рассуждать. — Я видел вас вместе… Он, несомненно, любит тебя. Но тебе чего-то не хватает. Может быть, он слишком занят государственными делами, может быть, слишком много думает о недостижимом для тебя… Знаешь, я видел много таких женщин, — усмехнулся он, а Аньис вспомнились слова Рональда о лорде Бэйри, и одновременно охватило возмущение. По какому праву Майр лезет в ее личную жизнь? В их с Рональдом жизнь? Что он вообще может понимать!