Босс с придурью (СИ) - Весенняя Марина - Страница 41

С грустью и тоской подняла руку и помахала.

— Это я.

— Нет, — Сергей отмахнулся, даже в сторону мою не посмотрев. — Андрей рассказывал, это был какой-то парнишка-лох из параллели, под центнер веса и в огромных очках.

— Да, — поморщилась. — Это все еще я.

Хоть под землю провались, честное слово. Щеки не переставали гореть. И от того, что Сергей теперь пристально разглядывал меня — становилось только хуже.

— Только не говори, что ты была мужчиной.

— Э-э-э…. Что?

— Нет, ну а что? Ты умеешь ошарашить новостями. То муж, то фиктивный брак…

— Не была я мужчиной! Просто Дрю — дурак.

— Согласен.

— … Придумал звать меня Ромычем, своим друганом, «бро». Видимо, не хотел, чтобы его друзья пускали шуточки по поводу того, что он гуляет с бегемотом.

Фух… Вроде Сергей немного расслабился. Понятно, что про смену пола он пошутил, тоже хотел разрядить обстановку.

— В общем. Ситуация получилась дурацкая. Андрей обратился ко мне с просьбой изобразить его девушку. На один раз, чтобы родители перестали за него волноваться. Сказал, что самому стыдно, что в дом никого привести не может, все его партнерши слишком… не такие, которые устроили бы родителей. Я согласилась. одна встреча переросла в еще несколько, потом он ляпнул им, что мы собираемся пожениться. Все закрутилось, я не хотела расстраивать Лилию Юсуповну и Михаила Сергеевича, Андрей предложил сделку…

Ладони вспотели и я вытерла их о платье.

— Сначала пообещал оплатить коррекцию зрения за то, что мы просто сходим в загс. Вроде все честно — распишемся, покажем родителям штамп в паспорте, порадуем стариков, а я раз и навсегда избавлюсь от очков. Потом масштабы трагедии выросли. Его родители потребовали нормально отметить, стали звать гостей, вкладывать деньги. Дрю давил, говорил, что мне нельзя просто так исчезнуть из жизни семьи, что надо хотя бы полгодика-год сохранять видимость.

Раз уж всю правду рассказывать…

— В общем, в итоге он меня уговорил. Понимаю, это все равно меня не оправдывает. Не оправдывает все это вранье и притворство… Это ужасно. Прекрасно понимаю, как всё это выглядит. И на Андрея не хочу перекладывать всю вину. Он, конечно, уговаривать умеет, но я же соглашалась сама… Ты… Ты теперь, наверное, думаешь, что я какая-нибудь меркантильная стерва…

— Ты со мной из-за денег?

Вопрос Сергея убил. Я… На глазах навернулись слезы. Вот так в лоб? Он считает, что все, что было между нами, это тоже притворство? Ради того, чтобы он мог стать моим спонсором? Нет… я не верила. Отказывалась верить услышанному.

Вторым порывом было рвать и метать.

Орать в голос, чтобы Сергей оглох от моего гнева. Разнести комнату в щепки, выпуская на волю все, что накопилось. Злость на себя, в первую очередь.

Раз в месяц я приходила в этот дом и врала хорошим людям, что их сын — тоже хороший человек, считая, что щедрый подарок в виде квартиры станет отличной компенсации за задушенную совесть. И теперь мне это все аукнулось. Мужчина, которого я готова боготворить, больше не верит мне. И все потому что я сказала ему правду.

Так нельзя. Почему нельзя просто отмотать время назад и все исправить? Не говорить про фиктивный брак. Вообще не говорить про брак. Не ехать на этот вечер, а позвонить Сергею и предложить провести субботу вместе. Или лучше — сразу вернуться в тот день, когда начальник спрашивал меня, замужем ли я, и сказать правду. Еще лучше — никогда не соглашаться бы на авантюру с Дрю. Почему, почему нельзя все поменять?

Потому что так не бывает.

Мы все умны задним числом. И слишком поздно понимая, что еще вчера хорошая идея оборачивается горечью пепла на небе. Сейчас Сергей встанет и уйдет, оставляя меня сидеть в золотой клетке с пониманием, что я сама все разрушила. От этой мысли сердце в груди замирало, причиняя нестерпимую боль. Ужас сковывал мышцы, не позволяя пошевелиться. Осознание слишком сильно ранило. Весь мир вокруг стремительно терял краски, пустота наполняла разум.

— Я люблю тебя, — смахивая слезы с лица, я произнесла еще одну правду. Самую пугающую, обнажающую душу. Сказала, не с целью манипулировать, а чтобы Сергей услышал эти слова от меня хотя бы раз. Примет он мое признание или нет, я даже предположить не могу. Но и принудить Сергея к чему-либо не смогу. И не буду пытаться. Теперь я знаю, что с ним я была честна полностью. И хотя бы в этом совесть меня мучить не станет.

— Ни секунды не сомневался, — выдохнул Сергей, придвигаясь ближе.

Я опомниться не успела, как его губы накрыли мои. Горячий, такой родной и желанный, он возвращал мне возможность снова дышать, снова чувствовать. Его тепло, его близость, его нежность. Любовь.

Это никуда не пропало. Ничего… ничего не уничтожено. Мы вместе. Нуждаемся в друг друге, как человечество в Солнце. Каждый боится потерять, лишиться этой близости.

— Дурочка моя, — Сергей не переставал меня целовать. Осушал мои слезы своими губами, не позволяя больше плакать. Приподнял и усадил на себя, задирая платье.

Еще ближе.

Мы целовались, словно безумные. Кризис миновал, уверенность в каждом новом совместном мгновении возвращалась. Больше никаких тайн, никаких недомолвок. Самое постыдное про меня Сергей уже знал, и принял это. А я приму его любого, какие бы скелеты в шкафу ни хранил этот мужчина. Моя опора, моя стена от всех гроз и ненастий.

Сергей пришел, чтобы защитить. И сделал гораздо больше. Подарил надежду на что-то светлое, доброе и счастливое.

Хочу утонуть в этих чувствах. Терять голову раз за разом, когда этот мужчина начинает меня целовать, когда обвивает мою талию сильными руками, заставляет тихо стонать в преддверии невероятного…

— Маша?! Сережа?!

Мы оба замерли, осознав, что в комнату зашла Лилия Юсуповна.

— Не суетись, — едва слышно шепнул Сергей, не позволяя мне вскочить с него.

— Тетя Лиль, — попытался сказать он, но оказался перебит.

— Не надо мне тут никаких «тетя Лиль»! — взвизгнула моя свекровь. Сергей спокойно поднялся на ноги, прямо вместе со мной, помог мне встать и поправить платье. — Ты… вы…. Да как ты так мог?

Я никогда не слышала, чтобы Лилия Юсуповна говорила на повышенных тонах.

— Машенька, ну ты-то чем думала! Ох, как же теперь… — свекровь схватилась за сердце.

— Тетя Лиль, не надо нервничать, — попробовал успокоить ее Сергей, будто не знает — нельзя женщине, которая на взводе, предлагать хоть что-то в стиле «успокойся». Если хочется плакать и услышишь «не плачь», слезы польются рекой, скажут «не нервничай» — и все. Это как на спусковой крючок нажать.

Лилия Юсуповна завелась моментально.

— Сережа! Я была о тебе лучшего мнения! Как… Как так вообще можно?! Ты об Андрюше подумал?

— Лилия Юсуповна, — попробовала вставить, но меня заставили замолчать взмахом руки.

— Не надо. Иди, лучше, к гостям спустись. Тебя Андрюша уже обыскался, пока ты… ты… У меня слов нет. Пригрели змею, называется…

— Тетя Лиль…

Вот как так? Мне стыдно за то, что я не делала сейчас ничего плохого. Только моя свекровь не в курсе всех нюансов, так что для нее мы только что стали

— Если Андрей узнает… — продолжала сетовать женщина, и вот это «если» меня забеспокоило. — …Это разобьет ему сердце!

— Что мне разобьет сердце?

Час от часу не легче. Дрю нарисовался в комнате и обнял мать.

— У вас тут такие крики стоят, будто убивают кого. Что-то случилось?

Лилия Юсуповна тут же натянула на лицо доброжелательную улыбку.

— Что ты. Мы просто общаемся. Машенька уже собиралась тебя искать, а то Сережа ее совсем заболтал.

— Машенька? — Дрю, наконец, посмотрел в мою сторону. Первый раз за сколько там лет? И, кажется, впервые действительно видел меня. Теперь отчетливо прочувствовала разницу. Раньше Андрей всегда смотрел как бы сквозь меня, я была лишь вынужденным собеседником, иногда — необходимым союзником. Без стройной фигуры, укладки и стильных шмоток, я не интересовала его как женщина.