Фагоцит разбушевался (СИ) - Величко Андрей Феликсович - Страница 21

В показах по телевизору все эти паузы или вырезались, или во время их камера переключалась на какой-то другой объект, поэтому зрителям казалось, что луноходы суетятся непрерывно.

Наконец погрузка была закончена, транспортный отсек станции закрыл люк, а через полчаса «Луна-20» стартовала к земле. Естественно, видеозапись этого события пришла в ЦУП.

- Неплохо, - сказал я, быстро просмотрев ролик. - Будем надеяться, что это последняя видеозапись с Луны от оставшейся там команды.

- Почему? - не понял Юрий Степанович.

- Потому что если «двадцатка» нормально доставит груз на Землю, на Луне нам долго еще ничего нужно не будет, и от роботов потребуется только своевременная самоликвидация. А вот если доставка не получится, то я не очень представляю, что делать дальше. Но в любом случае это будет не скоро и уже с другой командой. Если кому-то наверху придет в голову снова использовать эту, то ничего, кроме эпического провала, я не ожидаю.

Однако волновался я зря - через шесть дней сорок два образца из ста трех были доставлены на Землю. А у меня наконец-то появилось время на ничуть не менее важное занятие, чем слежка за всякими летающими по космическим просторам железяками. Требовалось уговорить жену заранее перебраться из Троицкого в Кунцево.

- Мне остался еще почти месяц, - не соглашалась Вера.

- А вдруг роды будут преждевременные? Лучше заранее приехать в ЦКБ, залечь туда и спокойно ждать, пока придет время рожать.

- Ага, месяц там валяться. Ты-то однажды полежал в госпитале месяц, так до сих пор иногда вспоминаешь. А я уже интересовалась, в больнице Академгородка очень приличное родильное отделение, сюда даже из Москвы многие хотят попасть. К тому же здесь будешь рядом ты.

- Я и там могу быть рядом.

- Верю, вот так прямо все бросишь и заляжешь в больницу рядом со мной. Вить, не выдумывай, все рожали, и я рожу. Здесь, а не в какой-то там ЦКБ, где вообще два года назад аж Королева зарезали.

Против такого аргумента я смог возразить только «ну ты-то не Королев», однако понял, что спорить бесполезно. Вообще-то Вера почти всегда и во всем соглашалась со мной, но если решалась в чем-то выступить против, то потом стояла на своем намертво. К тому же поговорка «полы паркетные, врачи анкетные» родилась, наверное, не на пустом месте. В общем, действительно - пусть рожает здесь. Если при родах что-то пойдет не так, я смогу помочь, но об этом лучше заранее договориться с руководством клиники. А потом я буду сидеть в «Мечте», и всякие визитеры пусть едут сюда сами, мне нельзя будет надолго покидать Троицкое.

Впрочем, съездить в Москву мне все-таки пришлось - за премией (по традиции - в конверте), вторым орденом Ленина (первый шел в комплекте со звездой героя соцтруда) и пропуском в двухсотую секцию ГУМа. Кстати, торговля там была организована довольно своеобразно - я, позвонив домой и узнав, что с Верой все в порядке, решил туда зайти. И чуть не обломался. Меня просветили, что на пропуске, который именовался «Приглашение», телефон напечатан крупными цифрами не зря. Секция нормально закрыта, то есть ее двери. И чтобы их открыли, надо позвонить, представиться и согласовать время визита. Ну прямо как какому-нибудь подпольному портному - мне уже приходилось возить к ним Веру и тетю Нину. Лично меня, в отличие от них, почему-то устраивало и то, что продавалось в обычных магазинах. Или в комиссионках за бешеные, но для меня в общем-то терпимые деньги.

Так вот, после посещения этой секции я уже знал, о чем буду говорить с Леонидом Ильичом на ближайшей встрече. Ибо главным отличием этой секции от всего остального магазина был не ассортимент - он оказался ненамного шире, чем в общедоступных отделах, а отсутствие очередей и цены. Они оказались в среднем вдвое ниже, чем там. И об этом не знал, оказывается, только я - даже моя секретарша давно была в курсе! При том, что уж ей-то получение пропуска-приглашения совершенно не светило.

Трудно придумать более сильный удар по авторитету партии, чем такая ценовая политика. Тоже мне, нашли малообеспеченных - членов правительства, ЦК, космонавтов и некоторых академиков. Да продавайте вы там дефицит без очередей, хрен с вами, но за нормальные деньги! А так получается не торговля, а идеологическая диверсия. Прямо хоть снимай фильм ужасов «Дом с привилегиями».

В общем, я разозлился, плюнул и ушел без покупок, да еще под ехидные комментарии Антонова «вот это, Витенька, и есть самый настоящий социализм, который ты хочешь сохранить в веках, а всякие там социальные справедливости идут к нему необязательным довеском». Прямо-таки змей-искуситель какой-то, а не духовный брат.

Ну, а второго июля свершилось событие, которого мы с женой ждали уже почти девять месяцев - число Скворцовых на планете увеличилось на единицу по имени Татьяна. Вес - три восемьсот, здоровье идеальное, голос как у мамы, но характер спокойный, то есть орет она редко. Зато, мягко говоря, громко, это у них фамильное. Роды прошли легко, Вера уже начала прикидывать, когда планировать следующего ребенка.

Тетя Нина даже всплакнула - мол, надо же, и оглянуться не успела, как стала бабушкой. Хотя, по-моему, эту тему они с Верой последние полтора года обсуждали регулярно и подолгу.

Дядя Миша на радостях выпил, но настолько немного, что его дражайшая половина предпочла этого не заметить. Ну, а я наконец понял, зачем нашей семье аж целых два автомобиля. В один-то, если еще и с Джулькой, мы теперь можем поместиться только с трудом, а если с вещами, то с большим трудом. Даже в «Победу», не говоря уж о моем «Москвиче».

В бытность свою Антоновым я считал, что желание детей побыстрее начать жить отдельно от родителей является совершенно естественным и особого обоснования не требующим. Мол, все так делают. Потребовалось стать Скворцовым, живущим в СССР 60-х годов, чтобы усомниться в этом тезисе.

То есть нас с Верой жизнь с ее родителями совершенно не напрягала, скорее наоборот. В конце лета Вера в состоянии, близком к панике, сообщила мне, что тетя Нина начала задумываться о даче - раз уж дядя Миша теперь начал более или менее прилично зарабатывать и, главное, отдавать супруге не только всю получку, но и часть денег, заработанных на «Победе» по вечерам.

- Сбегут, - растерянно делилась со мной жена, - а нам что делать - няню нанимать?

- Ну, на дачу особенно-то не сбежишь, - попытался возразить я. - Там нельзя строить капитальные дома с отоплением.

- Это раньше нельзя, а с шестьдесят девятого года будет можно! Сама в «Известиях» читала. А у нас тут заранее организуется дачный кооператив, твоя Октябрина воду мутит. Уже нашла каких-то строителей и говорит, что маленький, но пригодный для круглогодичного проживания дом на участке в восемь соток обойдется всего в четыре с половиной тысячи, а большой и на двенадцати сотках в девять, причем государство даст кооперативу ссуду на десять лет. Ты, Вить, там на своей Луне совсем закопался, уже и газет не читаешь, и с приятелями из Политбюро не общаешься.

Тут она была права, в этом году всем, не относящимся к полетам на ночное светило, я мог интересоваться только урывками. А этим летом и поговорить стало не с кем, все мои высокопоставленные знакомые разъехались.

Косыгин отбыл в Пицунду, мотивировав отъезд тем, что он уже скоро два года как не был в отпуске.

Брежнев улетел во Францию, к де Голлю. Там недавно закончилась какая-то буча, про которую Антонов еще в прошлом году собирал материалы, но он их почти не читал, а я и тем более.

Семичастный с июля торчал в Чехословакии - и, похоже, довольно результативно. Лето уже почти кончилось, а «Пражская весна» так толком и не началась.

Шелепин гостил у Хо Ши Мина.

В Москве из знакомых членов и кандидатов в члены Политбюро оставались только Демичев и Устинов, но это были не те люди, с которыми можно поговорить о новациях в области кооперативного движения. Поэтому я просто заказал секретарше сделать тематическую подборку прессы по этому вопросу.