Фагоцит разбушевался (СИ) - Величко Андрей Феликсович - Страница 23

- Куда летишь?! - завопил Антонов. - Тормози, Шумахер!

- Да не суетись ты, мне тоже интересно.

Я быстро сдал задом, а дама... да нет, скорее девушка поднялась с четверенек. Антонов мысленно облизнулся - выглядела она на пять баллов. Не как Вера, конечно, но все равно очень неплохо. К тому же у нее был совершенно импортный вид - даже в большей степени, чем у Антонова, когда он начинал охмурять рыбную принцессу.

- Можно, начну я? - спросил он и, дождавшись подтверждения, галантно осведомился:

- Хау кен ай хэлп ю, бьютифул лэйди?

- С чего ты взял, что она знает английский? - удивился я.

- А что, по ней не видно? - отмахнулся он, продолжая треп на том же языке. И, между прочим, получая ответы на нем же.

Оказалось, что девушка проколола заднее колесо. Снять она его сняла, а сейчас пыталась разбортовать покрышку, но пока безуспешно. Хотя какие тут могут быть трудности, я совершенно не понимал. Ладно бы у нее стояла восходовская резина, которую, действительно, бортовать довольно трудно - так нет, мягкий фирменный «Барум». Его при некоторой тренировке вообще можно снимать и ставить без монтировки.

- Ну ты даешь! - усмехнулся Антонов, не прекращая болтовни. - А как же иначе с тобой можно естественным образом, не вызывая подозрений, познакомиться? Она же не знала, что ты такой однолюб - но ничего, кроме тебя, тут есть еще и я. И чего стоишь, вытащи ты ей камеру, наконец! Работы-то на пару минут, не больше. Но лучше не торопись, а то я и поговорить толком не успею, как все будет сделано.

В общем, когда заклеенная камера была возращена под покрышку, а колесо накачано и установлено на мотоцикл, Антонов уже успел капитально обаять девушку. Хотя, насколько я понял, процесс тут был обоюдный.

Наша новая знакомая оказалась француженкой русского происхождения, приехавшей в Союз по программе культурного обмена. Звали ее Нинель Обермейстер.

- Оригинальная фамилия для русской француженки, - мысленно усмехнулся я.

- Да врет она! - уверенно заявил Антонов. - Английский ей родной, так что вопрос тут стоит просто - МИ-6 или ЦРУ?

- Когда это ты на слух научился определять, какой язык кому родной?

- А я и не умею. Слушать надо было, о чем мы говорили. Я ее прямо спросил, англичанка она или американка. Она ответила - француженка, и соврала. Ты что, сам не можешь определить, когда тебе врут, а когда говорят правду? А у меня это последнее время получается даже лучше, чем у тебя.

- М-да... и ты, старый бабник, еще небось надеешься на взаимность?

- Неужели ты думаешь, что мои надежды беспочвенны? Честно скажу, меня такое недоверие даже слегка обижает.

- В том-то и дело, что нет.

Я помолчал и злорадно добавил:

- Но сначала будь добр получить разрешение у Семичастного. А потом - у Веры. Оба в письменном виде. И только после этого можешь начинать предаваться разврату с агентессами мирового империализма, причем ни в коем случае не забывая о презервативах.

- Ну, Володя-то точно против не будет, - расцвел Антонов, - а с Верой я уже договорился, причем довольно давно.

- Когда успел, сволочь? - охренел я.

- Когда ты меня с ней познакомил. Она посочувствовала моему глубокому и беспросветному одиночеству и разрешила иногда его нарушать здесь. Думаешь, зря я так старательно потер все твои воспоминания о том разговоре?

Думаю, никто не станет спорить, что всякую работу необходимо вовремя и правильно завершить

- в незавершенном виде ее ценность обязательно будет меньше. Так вот, планируемым достойным завершением лунной программы была вовсе не доставка образцов с Луны на Землю, что бы там не говорил Келдыш. А то, в каком виде она останется в памяти простых людей как в СССР, так, хоть и в меньшей степени, за его пределами. Это означало, что пора пусть не прямо, намеками, но сообщить

- луноходы, выполнив свою задачу, заснули до лучших времен. Ну типа «спокойной ночи, дорогие лунные роботы, вас разбудят, когда начнется строительство базы». Что их сон уже стал вечным, лучше не упоминать. Кстати, это и не факт - не исключено, что какой-то из корпусов когда-нибудь будет доставлен на Землю, вычищен, подкрашен, набит новой электроникой и определен жить на ВДНХ.

И от статей, пусть даже в таких сверхпопулярных изданиях, как «Наука и жизнь», «Техника - молодежи» и Радио», настала пора переходить к художественным произведениям, а от телевизионных роликов - к документальным, документально-художественным и просто художественным фильмам. А лучше так и вовсе к высокохудожественным.

- Ага, - не смог не вмешаться Антонов. - Так прямо и вижу титры «в ролях»:

«Мальчики» - Вячеслав Тихонов, Леонид Броневой и Юрий Никулин, базы - Светлана Светличная и Нонна Мордюкова, «Доцент» - Евгений Леонов...

- Думаешь, это у тебя получилось доведение до абсурда? - усмехнулся я. - Зря. Замени «в ролях» на «роли озвучивали», и получишь вполне реальную картину. Вот только базы - они же молчат и не двигаются, так что это не очень привлекательные роли для женщин. Лунные станции лучше.

- О господи, - буркнул Антонов и отключился, а я взял карандаш, лист бумаги и начал записывать основные мысли по поводу грядущих произведений искусства на космическую тему.

Итак, первый вопрос - что лучше, фильм по книге или книга по фильму? Удачными бывали оба варианта, поэтому можно будет сделать комбинированный. Например, для начала короткая повесть в... наверное, лучше всего в «Юности». Жалко, что Дина Рубина еще слишком молодая и ничего написать не может. Впрочем, даже начав писать, она еще не скоро станет той язвительной матерщинницей, которая давно нравилась Антонову. Этот старый донжуан даже собирался съездить в Израиль, чтобы там с ней познакомиться! До сих пор собирается, но вряд ли поедете он ведь не только бабник, но еще и лентяй. В общем, надо съездить в редакцию «Юности» и побеседовать с Борисом Полевым.

Потом по мотивам этой повести можно будет снять фильм, а затем уже по его мотивам написать роман. И, наконец, финал - многотомная эпопея с подзаголовком «по мотивам реальных событий». Вот только кого бы подписать на такую работу? Повесть-то, наверное, и Стругацкие напишут, предварительный разговор с ними уже был, но вот с автором романа или даже серии таковых пока полная неясность. Ефремов отказался еще до того, как я ему это предложил, а кто там из мастеров остался? Как-то так сразу и не припомнишь.

Впрочем, не только редкая птица долетает до середины Днепра. Редкий план доживает до середины своего выполнения, и высший класс - это все поменять как надо, даже не приступая к реализации. У меня примерно так и получилось. Правда, не в результате моего озарения, а само собой.

Мне позвонил Ефремов.

- На ловца и зверь бежит, - сообщил он. - В данном случае зверь готов написать серию романов про советских роботов в космосе, начиная с Луны и заканчивая, кажется, планетами Сириуса. Зовут его Александр Петрович. Ему, похоже, лавры Азимова покоя не дают.

Я начал перебирать в уме всех известных мне писателей по имени Александр. Фадеев давно застрелился, а Иванов - который пародист - писать, кажется, еще не начал. А если и начал, то уж точно не романы. И он, насколько я помню, не Петрович. Гладков? Он вроде не фантаст, а мемуарист или что-то вроде того. Опа, кажется^ понял!

- Выбегалло забегалло? - цитатой из «Понедельник начинается в субботу» уточнил я.

- Оно самое, только не забегалло, а звонилло. И, кстати, если у вас к Казанцеву отрицательное отношение, то это зря. Я прочитал, что в прошлом Антонова он был чуть ли не единственным известным писателем, поддержавшим меня во время травли после начала публикации «Часа быка». Ну, а что он Стругацких не любит, так это объяснимо. Вы бы полюбили авторов, ухитрившихся изобразить вас в виде такого героя?

- Я бы, пожалуй, возгордился. Но это ладно, только он же писать не умеет! И вкуса совсем нет. Как он испохабит свою же собственную, и не такую уж плохую в исходном виде «Планету бурь», это уму непостижимо. Или уже начал похабить?