Коллекция неловкостей (СИ) - Сойфер Дарья - Страница 24

Веронов пожал всем руки, и когда его ладонь коснулась Рады, девушке захотелось завизжать от счастья, как неполовозрелой фанатке. Она мысленно похвалила себя, что не опустилась до такого и не попросила автографа. Но руку, которой коснулся Веронов, она отвела за спину и крепко сжала, пока никто не видел. Ей хотелось впечатать это прикосновение в память своей кожи. Навсегда. Веронов отошел, и она выдохнула. По лицу расползлась мечтательная улыбка. Сам Веронов пожал ей руку!

— Эй, сестренка, держись! Постарайся не растечься по полу прямо здесь! — ехидно сказал Денис.

Рада покраснела, а Денис и Романов засмеялись.

— Смейтесь, смейтесь, — буркнула Рада. — Все равно не каждый день тебя знакомят с такими интересными людьми.

Денис расхохотался.

— Ну, конечно! А разомлела ты, надо думать, от его актерских работ.

— Иди ты!..

— Рада, прекрати немедленно! Денис, оставь ее, — вмешалась командирским голосом Тамара Игоревна.

Рада отвернулась. Мать на людях обращалась с ней как с несмышленым котенком. Еще немножко и она схватит дочь за шкирку, чтобы потыкать носом в лужицу на полу. Плохая была идея приводить Романова туда, где будет ее мать. Позора не оберешься.

— Мам, Рада. У нас собирается небольшой фуршет по поводу премьеры. Не хотите присоединиться? Ой, подожди! — Денис вытянул голову, пытаясь найти кого-то в суматохе. — Еще же не все в сборе. Тоха! Антон, иди сюда!

Из противоположного конца комнаты появился Антон. Он уже снял темный парик, смыл грим, хотя не успел переодеться.

— Антон, здравствуй. Ты молодец, прекрасно сыграл. А последняя сцена — просто блеск.

— Спасибо, Тамара Игоревна, — вежливо улыбнулся Антон.

— Да, ты вообще изменился до неузнаваемости! — подхватила Рада. — Тогда, в конце… Ух, у меня даже мурашки по коже.

— Рад, что тебе понравилось.

— Да не то слово! Я даже представить себе не могла, что будет… так! Нет, я знала, что Вы молодцы, но… такое! У меня слов нет.

— Да, в финале Рада даже расплакалась, — добавил Романов.

Антон заметил Романова и перестал улыбаться.

— Ах, да, Тох, я забыл тебе представить, — спохватился Денис. — Это Александр Романов…

— Мы знакомы, — перебил Антон и коротко взглянул на Романова. — Это ее пре…

— Слушай, Денис, я все хотела тебя спросить, — затараторила Рада и выразительно посмотрела на Тоху. — А когда ты… ну, то есть, Ганя ударяет Мышкина… Ты правда его ударил, или это игра? Просто звук был такой! Я даже испугалась.

— Ну, вообще-то игра. Хотя на репетициях пару раз случайно ударил… Такие осечки бывают.

Знаешь, особенно тяжело падать, — Денис с удовольствием стал рассказывать. — Когда на прогонах приходится по нескольку раз… Или вот Дима Фролов, играет Ипполита с чахоткой. Он этим кашлем чуть голос себе не сорвал!

Рада воспользовалась моментом, когда Денис повернулся к матери, и одними губами прошептала Антону: «Молчи! Умоляю!» Тот безразлично пожал плечами: твое дело.

— Так вы пойдете отмечать премьеру? — снова спросил Денис.

— Мы — нет, — ответила Тамара Игоревна. — Том и так устал от того, что не понимает окружающих. Думаю, вечеринка будет лишней. А ты, Рада?

Рада задумалась. С одной стороны, вечер с Романовым, актеры, Веронов… Заманчиво! С другой стороны, если она и тут со своими каблуками опозорится… и потом, Антон смотрит на Романова, как сыч… Впрочем, может, оно и не так плохо, может, и стоит пойти… Не успела Рада открыть рот, чтобы ответить, как к Антону подошла Лида. Она одарила его поцелуем в губы и по-хозяйски обняла за талию.

— Ну что, котик, ты собираешься?

Лида широко улыбнулась всем присутствующим и прищурилась, увидев Раду.

— Рада, привет! Мы так давно не виделись! — протянула Лидочка, прижимаясь к Антону.

— Привет, Лида, — Рада кивнула.

«Век бы тебя не видеть, коза крашеная», — добавила она про себя.

— Ты отлично выглядишь, — Лида удивленно окинула Раду взглядом. — И этот свободный покрой блузки прекрасно скрывает полноту!

— Жаль, что ты не привыкла ничего скрывать, — Рада брезгливо посмотрела на короткое платье Лиды.

— Дорогая, не иронизируй, — покачала головой Тамара Игоревна. — Не все знакомы с дресс-кодом культурных мероприятий. К сожалению, многие сегодня одеваются одинаково на сельскую дискотеку и театральную премьеру. И это не их вина, тут все дело в воспитании.

Лида покраснела и свирепо уставилась на миссис Гарди. Рада торжествовала. Да, ее мать, бесспорно, была тяжелой артиллерией!

— Антон, ты готов идти? Тебе надо еще переодеться! — сладко протянула Лида. — Рада, ты тоже собираешься?

— Нет. У меня другие планы на вечер.

Теперь уж она точно не собиралась идти! Терпеть весь вечер эту дрянь, да еще и смотреть, как она виснет на Тохе… Веронов, конечно, знаменитость и душка, но даже он этого не стоит.

Антон с Лидой отошли, и Денис проводил пару хмурым взглядом.

— Жалко парня, — пробормотал он.

— Да, я всегда была о твоем друге лучшего мнения, — сказала Тамара Игоревна. — Неужели мужчинам нравятся такие вульгарные особы?

— Только не мне, мамуль, — улыбнулся Денис. — Мое сердце отдано тебе.

— Ладно, брось, — миссис Гарди снисходительно махнула рукой. — Денис, нам уже пора уходить, Том очень устал за день. Рада тебя подбросить до дома?

— Нет, мам, погода такая… Я лучше прогуляюсь до метро.

— Смотри сама.

Чета Гарди распрощалась и вышла из гримерки. Рада и Романов еще раз поздравили Дениса с премьерой и тоже отправились на улицу.

Спектакль был долгим, уже стемнело. Но Камергерский переулок жил. По пешеходной брусчатке прогуливались люди, горели разноцветными огнями кафе и ресторанчики. Александр Николаевич глянул на часы.

— Уже двенадцатый час! — воскликнул он. — Давай я тебя провожу.

— Отличная идея.

И они не спеша двинулись в сторону Кузнецкого моста.

Всю дорогу они взахлеб обсуждали спектакль. Делились впечатлениями, смеялись, спорили. Рада чувствовала себя женственной и элегантной. Восхищенные взгляды и улыбки Романова она принимала со спокойной благосклонностью, как женщина, которая осведомлена о своей красоте и привыкла к восторгу окружающих. Удивительно, как одежда и прическа могут изменить самоощущение человека! Возможно и стоило бы прислушаться к советам матери… Впрочем, корсет был тугой, а два часа на прическу может потратить не каждый. И потом вот так станешь навеки роскошной, и пропадет это чувство праздника, радость замылится, да и в Лидочку или миссис Гарди недалеко превратиться. Нет уж! Рада качнула головой. Во всем этом она сама не своя.

В метро она предпочитала ездить в одиночку. Иногда толпа — лучший способ побыть наедине с собой. Поразмышлять, почитать, послушать музыку. Ехать в подземке вместе с кем-то бывает неудобно. Разговаривать приходится очень громко, почти кричать в уши, а стоять и молчать тоже странно, потому что не знаешь куда смотреть — на человека неловко, а отвернуться — неприлично.

Однако в этот вечер метро играло Раде на руку. Она встала у дверей, облокотившись на боковину сидений, а Романов стоял рядом и рассказывал студенческие байки. Чтобы донести до Рады свои повествования, он наклонился почти к самому ее уху, так, что его дыхание щекотало ей шею. И нервы. В этом положении Рада могла беспрепятственно упиваться его близостью, не опасаясь выдать себя: глаза смотрели в пол, а румянец… Разве его разглядишь в тусклом свете вагона?

Рада чувствовала себя какой-то распущенной, часть ее сознания кричала: «СТОП! Остановись! Ты его совсем не знаешь! Он — пре-по-да-ва-тель!» Но новая сущность, разбуженная нарядами, салоном и косметикой, стремилась завоевывать и растаптывать мужчин. Требовала если не любви, то самоутверждения. «Ты можешь быть красивой и желанной. Он — твой! Не упускай момента!»

Внутренние противоречия терзали Раду. Сердце колотилось от адреналина, словно она шла по канату, неловко балансируя на высоте и зная, что маты подложены только с одной стороны. Упадешь на другую — конец. Она понимала, что все это неправильно и ни к чему хорошему не приведет, но как же ей хотелось быть с кем-то! Антон, Денис — да у них полно девушек! Почему она должна переживать из-за себя? Тем более, она ничего плохого не делает, а только думает. Еще не факт, что Романов думает о том же, и их дурные мысли превратятся в действия. Между ними сохранялась некоторая неловкость, и в разговоре он периодически снова переходил на «Вы».