Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius" - Страница 53

– Ты верно сказал... – лицо Тура приобрело озадаченное выражение. – Я не думал об этом, когда...

Нет, он не сможет услышать об этом!..

– Ты что-то еще хотел сказать, сын вождя?

Слишком быстро, слишком нарочито-холодно, да и сжатые до побелевших костяшек руки выдают то, что творится в душе...

Тур замолчал, опустил голову, затем еще раз нерешительно взглянул на него.

«Только ради Отца и Матери, не лепечи бессмысленную чушь про то, что ты плохо сделал и тебе жаль!.. Не унижай ни себя, ни меня. Просто повернись и уйди, ничего лучшего ты сделать не можешь»...

– Я... Мне...

«Нет, молчи, не надо!..»

– Мне... Нет, мне нечего больше сказать, Взывающий.

Короткий кивок в знак прощания – и он выходит, оставив Кныша наедине с нахлынувшим облегчением пополам с разочарованием.

====== Глава 10 ======

«О чем ты только думала?!» — этот лейтмотив в тех или иных вариациях преследовал Анхэ вот уже несколько восходов, сопровождая попытки неугомонной красавицы найти сочувствующих слушателей для ее рассказа о происшествии с Туром и Кнышем.

Даже Шох, на чью поддержку она рассчитывала, пожалуй, больше всего, узнав о ее проделке, помрачнел и заявил, что единственное, чего она добилась, так это того, что теперь ему, как ее мужчине, придется мириться с этими двоими от ее имени. Иными словами, она ничего не исправила: Тур и Кныш так и старались по-прежнему не замечать существования друг друга, — а вот проблем доставила, и не кому-нибудь, а тому, кто был ей хорош! Но с другой стороны, он что, не видит, что добром молчаливое противостояние Взывающего и сына вождя не закончится?! Мог бы хотя бы попытаться встать на ее сторону! Но не попытался — и молодая ушла из хижины Шоха вконец разобиженная.

Исключение в потоке возмущенных и язвительных комментаторов составила только Фетха — да и то, исключение какое-то странное. Выслушав сбивчивый рассказ Анхэ о ее приключении (или, лучше сказать, злоключении), знахарка лишь окинула ее долгим пристальным взглядом и неожиданно спросила:

— Так почему ты это сделала?

— То есть как — почему?.. — похлопала глазами молодая. — А как иначе?

— По-разному иначе. Так почему?

— Ну… Они же по-другому не поговорят и не помирятся.

— И что?

— Ну как что?! Им же плохо от этого!

— А ты причем?

— Что значит, я причем?! — Анхэ начала сердиться. — Я при том, что они хорошие! И мне хороши, не так, как Шох, конечно, но все равно! Я же не могу допустить, чтобы им было плохо! Ну, или хотя бы не попытаться это исправить!.. Ты что, правда этого не видишь?!

Старуха не ответила, и странный разговор на этом прервался, оставив молодую в убеждении, что соплеменники ее — сплошь черствые и нежелающие помочь другим Рослые.

События следующего восхода ее в этом мнении только укрепили: Фетха отправила ее в лес с ватагой девочек собирать целебные травы. «Какие травы, — хотелось возмутиться Анхэ, — какие травы, когда все идет наперекосяк?!»

Однако со знахаркой не поспоришь, и молодая, поднявшись вместе с Лучезарной, побрела со своими новыми подопечными выполнять задание, тем более, что пополнить запасы в лекарской и правда было необходимо.

Поначалу работа шла не слишком активно: девочки, еще не так хорошо разбиравшиеся в травах, путались, то и дело переспрашивали, собирают ли они то, что нужно, совали ей под нос ни в чем не повинные стебли, выдернутые с корнем… Когда одно и то же несчастное растеньице было продемонстрировано ей в третий раз, молодая поняла, что она либо поубивает неумех прямо на этой же полянке — либо наведет в сборе должный порядок.

— Послушайте меня! — она поднялась с поваленного дерева, на котором прежде сидела, и помахала поднятой вверх рукой, привлекая внимание девочек. Те, притихнув, столпились возле нее. На лицах некоторых уже заранее появилось виноватое выражение: о том, что делают они что-то не то и не так, как нужно, догадывались уже почти все. Однако продолжение монолога Анхэ их удивило.

— У каждой из вас есть мальчик, который ей хорош. И не отнекивайтесь — не на ту напали, — девочки несмело заулыбались, подошли еще ближе. — Теперь увидьте, что мальчик, который вам хорош, принес вам цветок. Вот такой, — Анхэ указала на росший возле нее длинный стебель, заканчивавшийся крупным зонтиком из светло-фиолетовых цветочков. Юные сборщицы осмотрели его с куда большим интересом, чем раньше. — Увидели? А теперь скажите, как вы возьмете этот подарок из его рук? Вот так?

В ее руках оказался злосчастный стебель, успевший порядком завянуть. Девочки захихикали, отрицательно качая головами.

— Вот именно. А теперь подумайте о том, что лечебные травы — это подарки от Матери для нас всех: для вас, ваших родителей, братьев, сестер… И для тех, кто вам хорош, тоже. Когда вам дарят что-то — не нужно отрывать подарок вместе с рукой дарящего, — она еще раз продемонстрировала поникший, выдернутый с корнями, стебель. — Если будем отрывать Матери руки — она не сможет и на следующий круговорот дарить нам такие цветы. Это ясно?

Юные сборщицы закивали.

— Теперь показываю. Сегодня Мать приготовила нам два подарка: изгонь-траву и жар-траву. Изгонь-трава, — она поискала в траве вокруг себя и сорвала ярко-синий цветок с желтой серединкой, показала его подопечным, — изгоняет Лихоману, лишает ее сил. Ну, не сама по себе, конечно, а вместе с заклинаниями, которые знает травница. Лихомане от нее сердце дрожит, и она выходит из Рослого, на которого напала. Этим Рослым может быть кто-то, кто вам хорош или даже очень хорош, — она приобняла себя за плечи. — Когда будете собирать ее, думайте о них, и видьте, как однажды то, что вы сделаете сейчас, поможет им снова стать здоровыми. И принимайте подарки Матери с почтением: нам нужны только цветки и верхние, вот эти, маленькие листочки. Не будьте жадными — не забирайте все подчистую: из каждого оставленного здесь цветка на следующий круговорот родятся новые-новые… Теперь жар-трава, — она указала на крупные белые цветки, росшие словно небольшими сплошными ковриками. — Это тоже от Лихоманы. Когда она поселяется в Рослом, то дышит в нем своим огненным дыханием, и тогда ему плохо, он не может ничего делать и тоже полыхает, как и та, что в него вселилась. Жар-трава помогает от этого. Саму Лихоману она не изгонит — но может сделать так, чтобы Рослому стало легче. Когда жар и изгонь травы высохнут, мы их перемешаем, и они будут работать вместе, дополняя и усиливая друг дружку. Как две подружки, которые помогают одна другой. У жар-травы собираем только молодые, свежие цветочки, в них больше всего силы. А те, что уже состарились и завяли, вернутся к Матери-Земле и прорастут на будущий круговорот. Увидели?

— Да!

Девочки, заслушавшиеся было, загомонили и хотели вернуться к работе — но голос Анхэ их остановил.

— Поделимся. Ты, ты и ты будете собирать изгонь-траву. Я, ты и ты — жар. Тогда они не перемешаются раньше, чем нужно. Изгонь-трава любит тень и влагу — поэтому вы идете вон туда, — она махнула на северную сторону поляны, куда пока не падали лучи дневного светила. — А жар-трава любит тепло, поэтому лучше всего растет в местах, где надолго задерживается Лучезарная. А теперь за работу. Если хорошо поработаем — потом посидим в теньке и отдохнем.

То, что происходило в последующие несколько часов, под определение хорошей работы вполне подходило. Девочки наконец втянулись в процесс, да и сама Анхэ, увлекшись сбором, смогла несколько успокоиться после переживаний, наполнявших последние несколько восходов. Когда Лучезарная достигла зенита, сборщицы расположились кружком в тени деревьев, разложив в середине прихваченную из селища снедь. В зной травы теряли свои лечебные свойства, так что работу можно было считать оконченной.

Поев, однако же, трогаться с места не спешили: слишком приятно было сидеть в тени, наслаждаясь прохладным ветерком, гуляющим под деревьями.

— Ты теперь всегда будешь с нами ходить? — спросила Илга, невысокая зеленоглазая девочка, чьи рыжеватые волосы были заплетены в две толстые косы.