Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius" - Страница 59

– А может, это его и есть? Они с Ларой друг другу давно хороши были, он с ней чаще остальных лежал.

– Может и его. Но я бы так не сделал.

– Да я уж не сомневаюсь! Чего с тебя, чурбана бесчувственного, ждать!..

– Ну и не жди. Спи давай. Мне на охоту завтра.

– Сплю...

Черный Лис, вытянувшись на своей лежанке, вполуха прислушивался к затихающему разговору родителей. За восход, прошедший с обряда, сказанное ими повторялось уже в который раз и потому существенного интереса не представляло. Кроме того, сосредоточиться не давал стук собственного сердца, такой громкий, что, виделось, его могли услышать даже с соседней лежанки. Излом лета! Пора в конце концов указать рыжему выскочке его место!.. Нужно только дождаться, пока все уснут и...

Уговор встретиться ночью, когда все лягут спать, возле дерева у Белой границы был озвучен еще с утра, и, судя по бледности и отчаянному взгляду Ёля, ему этот план тоже не внушал никакой радости. С ним бы еще, пожалуй, можно было бы и договориться. Например, заменить поход в Запретный лес хорошей такой дракой где-нибудь подальше от посторонних глаз: кто победит, тот и прав. Но за спиной рыжего, когда он пришел обсудить детали плана, маячила белобрысая голова Миру, а в присутствии девчонки, ясное дело, нормальный мужской разговор не начнешь. Вот и выходило, что хочешь – не хочешь, а руки в ноги – и шагай за Белую границу, да следи, чтобы коленки уж слишком громко не стучали. Хотя бы не громче, чем зубы.

Лис прислушался. Дыхание родителей, спавших на соседней лежанке, становилось все более ровным и тихим. Пора?.. Он осторожно приподнялся.

– Сын?.. – голос родителя был сонным, но еще вполне внятным. – Тебе все хорошо?

– А?.. Да... Мне все хорошо, родитель...

Случайны ли в его голосе эти неуверенные, напряженные нотки? Или он сам допускает их, одновременно желая, чтобы родитель заметил, – и страшась этого?..

Не заметил. Буркнул что-то вроде «ладно» и отвернулся, и родительница машинально обняла его за плечи. Повезло... Или не очень?

Темнота и тишина, виделось, ползли медленной шершавой рекой по натянутым струной нервам. Когда последние, по ощущениям Лиса, готовы были задымиться, он предпринял новую попытку.

На сей раз его не услышали, и он, отогнув полог, выскользнул наружу. Передвигаться по спящему селищу было одновременно и легко, – поскольку некому было преградить путь, – и сложно: в темноте все предметы, хижины, деревья выглядели словно немного иначе, чем днем, и это заставляло то и дело нервно оглядываться, ожидая подвоха. Запоздало мелькнула мысль о том, что стоило прихватить с собой нож – но на то, чтобы вернуться в хижину, а затем еще раз из нее выйти, он уже был явно не способен. Может, хоть этот рыжий потерянный прихватит какое-никакое оружие?..

Каким бы странным это ни казалось, учитывая их постоянные стычки, – но Лис не испытывал к Ёлю настоящей вражды. Скорее считал, что тот слишком много о себе мнит, да еще раздражали постоянные байки, в которые помощник Взывающего, пользуясь своим положением, вплетал столько собственных домыслов и фантазий, что правда если в них изначально и была – то наверняка в ужасе сбегала, не желая иметь с этими глупостями ничего общего. А всем эти побасенки нравятся. И сам Ёль всем хорош – за открытость, приветливость, за то, что соображает быстро, и язык у него хорошо подвешен... Будто это в Рослом главное и будто ты, если и переживаешь что-то, но не стремишься выставить чувства напоказ, так вроде уже и не совсем такой, как надо... Проучить бы его!.. Что ж, вот, похоже, и проучит...

Дерево у белых камней в темноте напоминало какую-то гигантскую когтистую лапу, вроде птичьей, выбравшуюся на поверхность из подземного мира. Мысленно дорисовав портрет подобной твари, подросток содрогнулся, и к дереву решился подойти, лишь уловив смутное движение у его корней.

– Я уж думал, ты не придешь! – показалось ли ему, – или в голосе Ёля, поднявшегося с земли, действительно звучало разочарование?

– Родитель долго не мог заснуть. Где Миру?

– Не приходила пока, – рыжий, как и всегда при упоминании этого имени, насупился, – но Лис только мысленно фыркнул: ишь, ревнивец выискался! Будто нужна ему эта белобрысая вредина! Для него и кое-кто получше сыщется...

– Чего застыл-то?

– А чего? Идем, что ли? А ее подождать?

– Ясно, что подождем, пошли, сядем, еще заметит кто...

Черный Лис собрался было возразить, что таких потерянных, чтобы в ночь Излома из хижины выходить, а тем более на Белую границу глядеть, в селище всего трое: двое уже тут, да одна на подходе, – но что-то в голосе собеседника помогло ему сообразить, что говорил Ёль вовсе не о поселянах. И от этой мысли ноги словно сами собой подогнулись, усаживая своего обладателя на густую прохладную траву.

Помолчали было. Но тишина, царившая вокруг, вдруг стала такой давящей, что не нарушить ее было просто выше сил смертных.

– Кныш в себя-то так и не пришел...

Похоже, Ёль это тоже почувствовал: говорит, лишь бы сказать...

– Угу, – это и так всем известно – но ответить что-то надо, даже если слова словно гаснут в темноте, едва сорвавшись с губ. – А что с ним хоть было-то, ты знаешь?

Рыжий пожал плечами – во всяком случае, короткий шорох мог означать именно это.

– Фетха говорит, что через него сами духи обряд проводили. А как провели – так и вышли.

Лиса передернуло.

– Да ладно?.. Правда, что ли?..

– Дак я ж откуда знаю! Вождь Марух вот не верит в это. Думает, что Взывающий просто из упертости – ну, вроде характер показывает.

– Сам так сказал?

– Ага. Фетха ему про духов – а он только фыркнул что-то вроде того, что мало-де старый Анх сына порол – и ушел. Даже не дослушал.

– Угм... А сам-то чего думаешь?

– А чего думаю... Не знаю, духи-не духи – но сам бы Кныш такого не придумал. Помнишь, чего он говорил-то? И про Отца-Небо, и про Избранницу... Нам так не рассказывали. Ну и взгляд еще его этот... Так не притворишься, даже если захочешь. Вон видел, как Вайг слепого изображает?

– Все равно видно, что не слепой, – понимающе кивнул Лис.

– Во! А тут такого наворотить!.. Да даже если и все понарошку – чего ж это он до сих пор в себя-то не пришел?

– Вот это да, темно... – согласно кивнул Лис.

– Чего темно-то?

Новый голос донесся из темноты, и белые волосы Миру возникли перед ними как еще один камень из границы.

– Да вот, гадаем, чего с Кнышем-то сделалось.

– А-а... – она опустилась на траву рядом с ними, явно не спеша отправляться По-Ту-Сторону. – Чего бы ни было – а обряд он красиво провел. Сразу все ясно стало – что и для чего. А то как старый Анх всех травой посыпал – так только чихать хотелось. И неинтересно было.

– Не знаю, что тебе ясно, – фыркнул Лис. – Я вот только про мысли и эти кожаные полоски увидел. Что надо про другого хорошо подумать – и ему тогда тоже хорошо будет. А вот почему он, например, им руки так и не связал?

– О, я тут как раз про это думал! – оживился Ёль. – И знаете, наверно это чтобы у них выбор был.

– Как ты это видишь?

– Ну... Они ж союз добровольно заключают, так? Это вроде как то, чего они хотят. И в этом главное – что они сами так решили, сами хотят вместе быть, ну вроде как за руки держаться, даже если больно будет. Ну там, если в жизни какие-то неприятности будут. А если бы они этого не хотели – так тут связывай – не связывай – единства все равно нету. Ну, как два камня взять да вместе сложить. Пока держишь – держатся, а отпустишь – распадутся, да и все...

– Ага! – воодушевленно подхватил Черный Лис. – То есть, если они один другому хороши – так и связывать не надо. А не хороши – так сколько ни связывай...

– Вот если б Шоху пришлось с Ларой союз заключать – там точно связывать надо было бы!.. – хихикнул Ёль.

– По рукам и ногам! – дополнила шутку Миру. – И рты затыкать.

– Точно!

Они тихо посмеялись, затем снова стали серьезными.

– Ну что, идем, что ли?.. – стараясь, чтобы голос не дрожал, спросил Черный Лис. – Или может...