Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius" - Страница 60

– Идти надо! – Ёль снова насупился. – Уговор есть уговор!

– Давайте до опушки и назад? – предложила компромисс Миру.

Парни согласно кивнули. Поход в Запретный лес уже давно перестал быть испытанием потусторонних способностей Ёля, превратившись в противостояние из разряда «у кого нервы крепче». А для него дойти до опушки и вернуться было самым подходящим форматом.

К Белой границе приблизились плотным строем, а перед самыми камнями даже взялись за руки – не то для поддержки, не то, чтобы никто не сбежал. Выдохнули – и переступили черту.

И сразу поняли, что о том, где теперь опушка, не имеют ни малейшего представления.

====== Глава 15 ======

...Мы недовольны, маленький братик, мы очень тобой недовольны!..

...Мы злы на тебя, мошка!..

...Что ты себе позволяешь, кого впускаешь в наш мир?!.

...Это наш, наш мир!..

...Тут и тебе-то едва находится место, не то что смертным...

...Думаешь, что все можешь, мошка?..

...Увидим, увидим...

...Думаешь, если мы помогли тебе, значит, подчинимся, примем твои правила, мошка?!.

Черные расплывчатые пятна – словно в воду высыпали пригоршню пепла. Они движутся, будто подхваченные злым ветром, кружат, растекаются – и лишь смутно напоминают Запретный лес – таким, как он видится смертным. Раздраженные, гневные беззвучные голоса звучат, кажется, отовсюду и лишь усиливаются, когда на фоне черноты возникают три светлые, беспорядочно мечущиеся точки. Он знает, кто это, и это знание заставляет беспокойно заметаться, пытаясь поспешить на выручку – однако все попытки остаются тщетными.

...Мы поиграем с ними, маленький братик...

...Они же именно этого хотели...

...И это будет твоя вина, мошка, только твоя...

...Потому что ты слишком много на себя взял...

...Возомнил себя Величайшим...

...Думал, что сможешь управлять нами...

...Ты...

– Мраковый упрямый мальчишка!

Раздраженный, с какими-то отчаянными нотками, голос падает, словно камень, разбивая черный водоворот видения, приближая к реальности. Нужно только ухватиться за него, не позволить потоку злых голосов унести, уничтожить, раздавить себя... Мошка... Я не мошка! Я...

– Баран безрогий!

На сей раз голос ближе, и, видится, он даже знает ту, которой он принадлежит... Или когда-то знал... Или...

– А ну не вздумай! Очухивайся давай!

– Фетха, что ж ты так жестко-то?.. Может, он сам?..

– Вижу я его «сам» – только губы синеют! Эй!

Голоса все громче, отчетливее, ближе. Зовут, придают сил, указывают дорогу назад. Дорогу домой. И однако решают все не они – а поток образов, вдруг исчезнувший, оставивший после себя лишь угасающие слова:

...Поспеши, маленький братик...

...Мы хотим играть...

...С тобой – или с ними...

Свет, пробившийся сквозь веки, ослепляет – так, что невозможно поверить, что это всего лишь дымный очаг в его хижине. Он так отвык от света?..

– Вот так-то лучше!

В ворчливом старушечьем голосе звучит удовлетворение – а другой, молодой, звенит ликованием:

– Кныш! Ты очнулся, очнулся!

Теплые руки обнимают его за шею, волосы щекочут лицо – мир вокруг становится осязаемым, живым, настоящим.

– Что... – голос хрипит так, что он с трудом узнает его, но не это беспокоит его сильнее всего. Где граница между этой реальностью и Той? Где закончилась одна и началась Другая?

Мозг, еще не до конца, видимо, проснувшийся, ужасающе медленно выдавал искомые картины: вот он слушает Ёля, тот чем-то разозлен и раздосадован... Вот лежит в хижине, пытаясь принять какое-то важное решение – но какое именно?.. Вот стоит у Белой границы, и искомое решение где-то близко – но он не может заставить себя пойти за ним... Наверное, все это вполне могло быть. А потом? Танец, образы, и Светлоликий, сошедший к нему... Это тоже было?.. Странно... Но дальше? Что было дальше?

А ничего. Провал. Пустота, сменившаяся черными пятнами и злыми голосами. И от этого сердце почему-то дрожит. Очень сильно дрожит.

– Что?.. – добавить немного вопросительной интонации стоит неимоверных усилий – и не потому, что голос до сих пор не слушается, а потому, что получить ответ не хочется, совершенно не хочется...

– Ты что-нибудь помнишь?

Неопределенно качает головой, с холодной очевидностью понимая – если бы после Запретного леса он просто вернулся сюда – этого вопроса ему бы не задали.

– И как обряд союза отправлял не помнишь?!.

– Еще бы он помнил, потерянный этот!..

Он старается вслушиваться в их говор – но голоса словно меркнут, сменяясь другими, звучащими не снаружи – а в его голове:

...Так где же ты, маленький братец?..

...Игра почти началась...

Три светлые точки, мечущиеся среди черноты. Он знает, кто это.

И больше не слышит ни Фетху, ни Анхэ.

– Кныш, ты куда?!

– Стой, молодая, не удерживай его...

Белая граница приближается и слишком медленно и слишком быстро. Медленно – потому что он боится, что не успеет. Быстро – потому что хочет опоздать.

Запретный лес не рад ему, очевидно не рад. Он шумит, вскрикивает, ворчит, воет и шепчет, и лишь очень невнимательный слушатель принял бы эту какофонию звуков за шум ветра в кронах вековых деревьев.

Первый удар Кныш получил, едва перешагнув черту. Лишь пара шагов По-Ту-Сторону – и его, словно невесомую куклу, отшвырнуло назад, с размаху приложив обнаженной спиной о белые камни.

...Хотел поиграть, мошка?..

...Кого ты допустил к нам?!.

Силуэты стволов расплываются пятнами черного тумана, утрачивают очертания – совсем как в его сне. И снова – первородная Пустошь, которая была здесь в пору юности Избранницы – Пустошь, призрачные силуэты на которой на сей раз отказывались подчиниться.

Три светлые точки, затерянные во тьме.

Ради них надо подняться. Надо.

...Тебе мало, мошка? Тем лучше!..

Не слушать. Попробовать вспомнить, как было тогда, в Большом путешествии, когда рядом с ним был Величайший. Как тогда удалось выровнять дыхание, сосредоточиться, утишить мечущиеся мысли... И найти в себе силу, о которой даже не подозревал. Силу, которая могла создать порядок посреди хаоса...

...О-о, что ж, неплохо, маленький братик, совсем неплохо...

У него получилось. Тени расступились, пропуская его дальше. Только это почему-то не дает ощущения победы – скорее рождает образ ребенка, малыша, с которым родитель устроил шуточный бой – и сделал вид, что проиграл. До поры до времени.

Три ужаса, затерянные где-то дальше в темноте. Он не может видеть тех, чьи сердца сейчас готовы разорваться от страха – но это ему не мешает. Сейчас ему необязательно пользоваться зрением смертных.

...Не так быстро, светлячок...

...Игра только началась...

Юркий корень, шмыгнув под ноги, заставил его бревном рухнуть на землю – быстро, слишком быстро, так, что не успеть даже инститнктивно выставить вперед руки, чтобы смягчить удар.

...Мы злы на тебя, мошка...

...Твое время еще не пришло...

...Ты не должен нарушать правила...

...Особенно, когда ты один...

...Пока ты не обрел силу...

...Мы подчинимся однажды: так было и так повторится вновь...

...Но не сейчас...

...Теперь мы устанавливаем правила – а ты подчиняешься...

...Тебе ведь это знакомо, светлячок?..

– Когда ты, наконец, начнешь делать то, что я тебе велю?!

Нет, это неправда, это только морок, очередная злая выходка разъяренных духов!.. Родителя здесь нет и быть не может, он ушел к предкам, он точно помнит, он же сам совершал погребальный обряд!..

...Светлячок, ты правда думаешь, что то, что вы называете «уйти к предкам» означает конец?..

Подняться. Постараться сосредоточиться на тех, кто затерян где-то впереди. Это сейчас важно, а остальное уже в прошлом. Родитель не вернется, его здесь нет...

– Так уверен, мальчишка?

Голос за спиной настолько реален, что даже зная, что это – лишь иллюзия, он оборачивается – и из глаз тут же сыплются искры от обжигающей пощечины.